========== Пролог ==========

Уныние, обреченность, страх – чувства, которые ощущает человек, очнувшись от длительного сна. Время, течение которого остановилось на грани миров, постепенно возобновляет свой бег, принося с собой новые открытия. Для кого-то это радость от встречи с близкими, для кого-то – боль утраты, для кого-то – новая волна отчаяния. Вечное триединство, преследующее человечество с момента сотворения мира и довлеющее над ним дамокловым мечом.

В смерти происходит нечто подобное: непроглядный мрак и первородная пустота постепенно сменяются чем-то осязаемым, но еще не принявшим отчетливую форму. Кто-то встречает перед собой небесные замки и золотые врата, кто-то – мрачную обитель покаяния, а кто-то – адское пламя, выжигающее из несчастных не только грехи, но и душу. Такова участь смертных, предначертанная самой судьбой. Разница заключается лишь в том, что одни несут свой крест с молчаливым смирением, а другие с негодованием вопрошают небеса, не желая принимать их приговор. Аврора д’Эневер, одна из тысяч несчастных, попавших в клетку Люцифера, безусловно, относилась к первым, ибо с юношеского возраста знала свою скорбную участь, хотя до последнего надеялась ее избежать. Но увы, небеса ничуть не умаляют греха, совершенного во благо, а отцы Церкви не даруют отпущение тем, кто осмелился пойти на постыдную сделку со слугами Люцифера, пытаясь изменить роковой ход событий.

История этой девушки началась в середине XVII века в живописном местечке на краю Франции, где на фоне заснеженных горных каскадов Альп, у берега спокойного голубого озера раскинулся небольшой городок Анси.

Обилие зелени и цветов создавали поистине сказочную картину, которой, пожалуй, не мог похвастать ни один из городов тогдашней Европы. Не было здесь ни привычного для людей того времени зловония, ни смрадных испражнений, выливаемых из окон домов, ни отхожих канав, отравляющих воздух. Поистине это был рай, выстроенный на Земле.

Обитатели города, считавшие себя наследниками Римской империи, к счастью для себя, сохранили не только ореол былого величия римлян, но и их гигиенические привычки, а потому ни чума, ни холера подолгу не задерживались в этих местах, предаваясь кровавой жатве по ту сторону гор. Хотя, как потом поняла Аврора, истинная причина такого положения дел крылась в древних сказаниях, находящихся за гранью людского понимания. За все приходилось платить, и за спокойствие большинства единицы должны были расплачиваться собственными душами.

Дом семейства Д’Эневер – дом ростовщика – находился на самой окраине городка, в процентном квартале, как называли его местные жители, и представлял собой небольшое двухэтажное строение, покрытое песочной известкой. Внизу находилась контора отца, а наверху жилые помещения: кухня, родительская комната и небольшая каморка, где, собственно, и ютились малютка Аврора со своей сестрой-близнецом – Шарлоттой. Эти две родительские кровинки, родившиеся на стыке зодиакальных знаков, были столь различны меж собой по характеру, что с трудом можно было поверить, что появились на свет они с разницей в полчаса, которая и определила их дальнейшую судьбу.

Шарлотта, увидевшая свет первой, с раннего детства была бойцом: озорная малышка не ведала ни страха, ни смущения, не раз заступаясь за свою более робкую сестрицу перед деревенскими мальчишками, да и перед родителями тоже, принимая на свои детские плечи груз ответственности за общие проказы. Аврора же была не чета сестре: спокойная девочка, предпочитавшая работу по дому, да вышивание приключениям. Как после такого не уверовать в силу небесных светил, с рождения определяющих судьбу?

Расположение дома семейства д’Эневер хоть и не было привлекательным с точки зрения коммерции, зато открывало вид на поистине прекрасный городской пейзаж, которому могли позавидовать даже правители Анси. Узкий канал с островной башней посередине, змеей обвивал мощёные улочки, усыпанные небольшими домишками, и условно делил селение пополам – на жилой и ремесленный кварталы. При прогулке по первому сестрам неизменно сопутствовал запах цветов и свежеиспечённого хлеба, второй же дарил детскому взгляду занимательное зрелище. Горшечные мастерские, кузницы, скобяные и сыромятные лавки всегда заставляли девочек замедлять шаг, наблюдая за работой подмастерьев и их наставников. Но даже в этот момент мысли у сестер разнились. Шарлотта, чьей стихией был огонь, мечтала собственноручно выковать себе меч, с которым она, подобно Жанне Д’Арк, ринется в бой с именем Господа на устах; Аврора же, глядя на юношу, состоявшего на службе подмастерьем кузнеца, желала лишь спокойной семейной жизни вдали от войн и интриг высшей знати. К сожалению, не всем мечтам дано осуществиться, и далеко не каждому дана сила бороться с превратностями судьбы. Но тогда дети не задумывались об этом, беззаботно продолжая свой путь.

Центром города, безусловно, был огромный романский замок местной дворянской фамилии, берущей свои истоки от патрициев Римской империи, о чём, по крайней мере, неустанно твердили наследники этого древнего рода. Именно к замку вели все дороги. Обнесенный высокой стеной, этот образчик средневековой архитектуры, хранивший на своих стенах печать некой таинственности, манил к себе не только восхищенные взгляды, но и любопытные души, желающие прикоснуться к молчаливому величию этой твердыни. Не стали исключением и малютки Рори и Лотти, как называл их отец. Однако, если первая смотрела на этот памятник былых времен с благоговейным страхом, вторая едва могла скрыть свое восхищение. Лишь строгий запрет матери держал ее на почтительном расстоянии от этого влекущего наваждения.

Однако, гуляя по окрестным полям, каждый раз девочка неминуемо обращала свой взор к покатой крыше из темной черепицы, к круглым башням, на маковках которых от ветра скрипели фигурные флюгеры, к высокой потрескавшейся стене, увитой хмелем, к небольшим окошкам-амбразурам, где вечерами танцевали пугающие пламенные отблески. Эта картина не менялась годами, но неизменно завораживала детский взгляд. Взрослые порою поговаривали о том, что нынешний хозяин замка с Сатаной повенчан, но разве сей прискорбный факт мог отпугнуть жаждущего приключений ребенка?

Год за годом Шарлотта боролась с мучившим ее соблазном, но каждый раз все ближе подходила к заветным стенам, отказывая себе в желании переступить грань подъемного моста, раскинувшегося надо рвом, ибо этот шаг суждено было сделать не озорной девочке, а созревшей девушке, желавшей заарканить судьбу, но угодившей в ее коварные сети.

К моменту роковых событий, изменивших жизнь всего семейства, ей исполнилось немногим более четырнадцати лет, но к этому времени формы ее уже приняли соблазнительные женские очертания, которые не могли скрыть никакие пуританские наряды. Пышная грудь, сокрытая высоким воротом, призывно вздымалась при дыхании, тонкая талия и округлые бедра невольно заставляли мужские сердца замирать при каждом ее шаге, но истинной гордостью девушки была густая копна иссиня-черных волос, волнами спадающих до самого пояса. Хоть мать и настаивала на том, что благочестивая барышня должна прятать эту красоту под чепцом, Шарлотта, в отличие от сестры, придерживалась своего мнения. Заплетая их в тугую косу с вплетенной в нее алой лентой, девушка без доли стыдливости ходила по городу, лишь изредка набрасывая на голову глубокий капюшон. Лицом она была хоть и миловидна, но ничем не примечательна – не было в нем той красы, что превозносили художники той эпохи на своих полотнах. Кожа слишком смуглая, что выдавало в ней кровь древней Италии; скулы высокие, придающие образу некую стать; нос небольшой, но с едва уловимой горбинкой, оставшейся после падения с лошади; глаза карие, но при свете солнца, переливающиеся подобно янтарю. Одним словом, далека от идеала красоты, когда в моде была смертельная бледность, белокурые пряди и небесные очи. Но было в ней нечто такое, что не могло оставить девушку без внимания. Пожалуй, в качестве этого выступали воля, пытливый ум и непреодолимая жажда познать жизнь. Ее энергия стала неиссякаемым источником вдохновения и силы для всей семьи, помогая им сохранить единство и веру в самые тяжелые времена; она была светом тогда, когда угасал даже светоч надежды.