Заботиться о ней.…Переживает… Хочет защитить… Может быть, влюблен…. Какие непривычные чувства и отношения. Она не умела так, была не готова. С тех пор, как умерла единственная мать, которую она знала и любила, мир не был к ней благодушен и доброжелателен. Люди жестоки к таким, как она. Пользуются беспомощностью слабого, упиваются его болью и своей властью. Она не помнила, когда разучилась любить людей. Два или три года назад, после очередного перевода в новую школу. Русская девочка с холодными серыми глазами и черными прямыми волосами, бледная и худая, немногословная, прилежная, плохо владеющая английским языком, везде была не ко двору в городе туманов и бессердечных снобов. Все знали, что она сиротка, живущая на обеспечении преуспевающего молодого бизнесмена. Бедная родственница из России. Обуза. Печальная слава шла за ней, куда бы она ни переводилась, словно кто-то специально распускал слухи еще до того, как преподаватель называл ее имя. И ни один человек, кроме Эдварда Эванса не проявлял к ней сочувствия и понимания. Уже в колледже, полгода назад, девушка познакомилась с украинкой Милой Кравченко, а та свела ее со своим братом. И все чудесным образом изменилось. Анжелика почувствовала, что начинает жить, ее сердце пело от радости, ей хотелось снова улыбаться серому дождливому городу, и его холодным обитателям. Она шла навстречу новому дню, не ощущая больше пустоты и одиночества.

Быть одной…. Это невыносимо в семнадцать лет. Невыносимо – в любом возрасте. В огромном мире, большом городе, и в собственном доме не иметь никого, кто сказал бы вечером «Как прошел  твой день?», «Спокойной ночи», или «Хочешь, завтра вместе посмотрим телевизор?». Такая мелочь, банальность, для кого-то ежедневная рутина. «Доброе утро». «Хорошо выглядишь».  Будничные ничего не значащие слова. А для Анжелики они могли стать праздником, но не стали. Эдвард, конечно, был мягче и добрее своего сына, но иногда его покровительство обходилось ей боком. Макс наказывал ее еще и за привязанность отца.

– Ты поступишь в университет, получишь стипендию, и сможешь освободиться от Эвансов. Переедешь в общежитие, и забудешь о Максе, как о страшном сне, – Ник снова взял руку Анжелики, потянул к себе и обнял за хрупкие плечи.

– Ты не понимаешь… – горько улыбнулась девушка, глядя в голубые глаза молодого человека. – Все гораздо сложнее. Я обязана Максу всем, что имею. И мне никогда не расплатиться с ним. И даже осуждая его, я испытываю стыд. Мне ли жаловаться на Эвансов. Я вряд ли смогу получить стипендию, а без нее мое обучение снова будет оплачивать Макс. Он хочет купить мне квартиру, в течение года. Сроки уточнять неудобно, сам понимаешь, а до этого я буду жить в его доме, до того, как получу очередную подачку. Я, как нищенка на попечении принца. Все, что у меня есть – это милостыня, которую мне дает Макс. А он вовсе не обязан это делать. Никто бы не заставил его, на самом деле. Меня просто отдали бы в интернат, или, хуже, оставили бы с дядей Степаном. Ты не знаешь, как я жила. Представить не можешь. Мама лежала в больнице три месяца. Три долгих месяца наедине с ее вечно пьяным братом и его дружками. Я убегала из дома, и сидела на ступенях больницы, если та закрывалась для посещений. Я ночевала по подругам, а потом дядя бил меня за это. Я больше всего боялась остаться с ним после смерти мамы. Но приехал Макс и спас меня. Из двух зол выбирают лучшее. По сравнению со  Степой, Максим Эванс – пусть не ангел, но на лучшее, что могло случится в моей ситуации.

– Лика, милая, я и не знал, как тебе досталось, – с нежностью и сочувствием прошептал Никита, прижимаясь теплыми губами к ее виску. И Анжелика вздрогнула от неожиданности, но не отпрянула. Как давно никто не прикасался к ней так. Последней была мама. Мама Максима Эванса, и именно этого он не мог простить Анжелике. Его мать целовала, любила, заботилась о  чужой девочке… не о нем.

Но что он мог знать об отношениях Софии и ее падчерицы? О той связи, духовной и эмоциональной, появившейся в первую встречу. Анжелика догадывалась, что София вышла за ее отца, потому что полюбила его дочь. Не его самого.  Сердце женщины всегда принадлежало тому, кого она оставила в Лондоне, в чужой ей стране, которую София так и не смогла назвать домом. Но она никогда, никогда не говорила о своем сыне. Словно воспоминания о нем были для нее мучительными и тяжелыми.

– Но ты не должна чувствовать себя нищенкой. Это не так, – возразил Никита, приподняв ее лицо за подбородок. – Ты удивительный, хороший человечек, светлый и радостный, несмотря ни на что. Уверен, что и твой придурок братец видит это, и завидует. Он – очередная богатая пустышка, машина для производства денег. Он питается твоими эмоциями, потому что сам на них не способен.

– Это не так, – отрицательно качнула головой Анжелика. В глазах появилось странное выражение.  – Извини, мне пора. Нужно подготовиться к докладу по истории.

– Ты всегда его защищаешь, – осуждающе бросил Ник, помогая девушке отстегнуть ремень безопасности.

– И буду защищать, – твёрдо заявила Лика.

– Даже у благодарности есть пределы. Что, если однажды Макс запросит слишком высокую цену за свою щедрость?

– Я заплачу ее, – сказала Анжелика, не раздумывая. Парень изумленно уставился на нее.

– У тебя психологическая зависимость, Лика. Это лечится, – сухо сообщил Ник, – Ничего, в следующем месяце мне обещали повышение. Я заберу тебя у этого садиста. И ты станешь моей заботой. Я все для тебя сделаю, и никогда ты не будешь больше плакать.

– Это мечты, Ник, – девушка нежно дотронулась до его щеки. – Но вся прелесть иллюзий в том, что они дают нам силы жить дальше. Дарят надежду на лучший день… когда-нибудь, однажды, в будущем. У нас есть шанс, если нам его даст Макс. Ты должен понравиться ему на вечеринке. Будь осторожен, он любит разные подлые маневры и коварные стратегии.

Никита улыбнулся и поцеловал девушку в губы.

– Помнишь, что ты мне обещала в день своего восемнадцатилетия? – лукавые искры разгорелись в глазах парня, он крепче обнял девушку, нежно поглаживая по спине. Она тихо рассмеялась, осторожно отстраняясь. Маленький пальчик лег на его губы.

– Мне все еще семнадцать, Ник. Не торопи события, – прошептала она, – Я не уверена, что уже готова к серьезным отношениям.

– Мы встречаемся почти два месяца, – напомнил парень с очаровательной улыбкой. Сердце девушки ухнуло куда-то в пятки. Никита Кравченко, красивый, высокий спортивный молодой человек, из благополучной семьи, подающий блестящие надежды. Взрослый, неглупый, с чувством юмора, на хорошем счету в крупной торговой компании, где уже год работает ведущим специалистом по продажам.  Ник нравился женщинам, и Анжелика прекрасно знала об этом, замечала заинтересованные взгляды на нем, враждебные – на себе. Но он выбрал ее. Она не знала за что, но он выбрал.

– Самые лучшие два месяца в моей жизни, – широкая ласковая улыбка озарила лицо Анжелики, преобразив его. Искренняя, неподкупная улыбка, идущая от сердца. Серые глаза потеплели, расплавились от переполняющей ее нежности. Он не мог оторвать взгляда, когда она улыбалась подобным образом. Сложно передать словами, что творилось с его сердцем в этот момент. Он смотрел в серебряные глаза Анжелики, и, казалось, в их прозрачной глубине видел свою душу. Если это не любовь, то ему стоит бояться… полюбить ее однажды. Рядом с ней он чувствовал себя другим. Взрослым и мудрым, сильным, интересным, значимым.  И представить не мог, что кто-то способен обидеть ее. Все внутри него восставало против подобной несправедливости. Чистая светлая девушка, не испорченная тяжелыми воспоминаниями и пережитыми испытаниями. Прочинить ей боль, все равно, что ударить ребенка. Кощунственно и подло. Больше всего Ник хотел защищать ее, заботиться о ней, быть самым близким и родным человеком. Такое случилось с ним впервые. Раньше женщины вызывали в нем лишь определенные инстинкты, и он забывал их, как только наступало отрезвление. И временами ловил себя на мысли, что готов ждать сколько угодно. И даже мечтал о первой брачной ночи. По-настоящему первой. Без репетиций и проб. Хотел быть единственным. Навсегда. Целовать по утрам прозрачную кожу, шевелить дыханием длинные ресницы, вдыхать цитрусовый аромат шелковистых волос, любоваться детской, немного наивной и чуть-чуть испуганной улыбкой. Влюбился, как мальчишка, в девчонку, которая была младше его на шесть лет.