Содержание. Оглушительный гром пробуждает Данта на противоположном берегу Ахерона, на краю бездны, из которой несутся страшные стоны, заставляющие бледнеть самого Виргилия. Они сходят в первый круг – преддверие ада, Лимб, жилище умерших до крещения младенцев и добродетельных язычников. Данте, сострадая им, спрашивает Виргилия: был ли кто-нибудь избавлен из этого круга? и узнает о сошествии Христа во ад и об избавлении праотцев: Адама, Авеля, Ноя, Авраама, Исаака, Иакова и Рахили с детьми, Моисея, Давида и других. Беседуя, таким образом, поэты встречают на внешней окружности Лимба, в совершенной темноте, бесчисленную толпу теней, которую Данте сравнивает с лесом: это души добродетельным, но неизвестных, не отмеченных славою язычников; они и в Лимбе остаются во мраке. Подаваясь далее к центру круга, Данте видит свет, отделяющий славных мужей древности от неизвестных. Из этого отдела Лимба, озаренного светом и окруженного семью стенами и прекрасным ручьем, раздается голос, приветствующий возвращающегося Виргилия, и вслед за тем три тени, Горация, Овидия и Лукана, под предводительством главы поэтов – Гомера, выступают к ним на встречу, приветствуют путников и, приняв Данта в свое число переходят с ним чрез ручей как по суше и чрез семь ворот города. Возводят его на вечно-зеленеющий холм героев. Отсюда обозревает Данте всех обитателей города; но из них поименовывает преимущественно тех, кой имеют отношение к отчизне Энея – Трое и к основанной им Римской Империи. Над всеми возвышается тень Аристотеля, окруженная учеными по разным отраслям человеческих знаний: философами, историками, врачами, естествоиспытателями, математиками, астрономами, – людьми различных наций: Греками, Римлянами, Арабами. Взглянув на героев и ученых языческой древности, Виргилий и Данте отделяются от сопровождавших их поэтов и сходят с зеленеющей горы Лимба во второй круг.
1. Громовый гул нарушил сон смущенный
В моей главе и, вздрогнув, я вскочил,
Как человек, насильно пробужденный.
4. И, успокоясь, взор я вкруг водил
И вглядывался пристально с стремнины,
Чтоб опознать то место, где я был.
7. И точно, был я на краю долины
Ужасных бездн, где вечно грохотал [78]
Немолчный гром от криков злой кручины. [79]
10. Так был глубок и темен сей провал,
Что я, вперив глаза в туман, под мглою
В нем ничего на дне не различал.
13. «Теперь сойду в слепой сей мир с тобою, [80]»
Весь побледнев, так начал мой поэт:
«Пойду я первый, ты или за мною.»
16. Но я, узрев, как он бледнел, в ответ:
«О как пойду, коль духом упадаешь,
И ты, моя опора против бед!»
19. И он мне: «Казнь племен, в чей мир вступаешь,
Мне жалостью смутила ясный взгляд,
А ты за ужас скорбь мою считаешь.
22. Идем: вам путь чрез тысячи преград.»
Так он пошел, так ввел меня в мгновенье
В круг первый, коим опоясан ад. [81]
25. Там – сколько я расслушать мог в томленье —
Не плач, но вздохов раздавался звук
И воздух вечный приводил в волненье.
28. И был то глас печали, но не мук,
Из уст детей, мужей и жен, в долине
В больших толпах теснившихся вокруг.
31. Тут добрый вождь: «Почто ж не спросишь ныне,
Кто духи те, которых видишь там?
Узнай, пока придем мы к их дружине:
34. Безгрешные, за то лишь небесам
Они чужды, что не спаслись крещеньем, —
Сей дверью веры, как ты знаешь сам.
37. До христианства жив, они с смиреньем, [82]
Как надлежит, не пали пред Творцем;
И к ним и я причтен святым веленьем.
40. Сим недостатком, не другим грехом,
Погибли мы и только тем страдаем,
Что без надежд желанием живем. [83]»
43. Великой скорбью на сердце снедаем,
А видел здесь, у роковой межи,
Толпу теней, отвергнутую раем.
46. «Скажи, мой вождь, учитель мой, скажи!»
Так начал я, да утвержуся в вере,
Рассеявшей сомненье каждой лжи: [84]
49. «Отверз ли кто себе к блаженству двери
Заслугою своей, или чужой?»
И, тайну слов постигнув в полной мере,
52. Он рек: «Я внове с этой был толпой, [85]
Когда притек Царь силы, пламенея [86]
Венцем победы, и вознес с Собой
55. Тень праотца к блаженствам эмпирея
И Авеля и Ноя и закон
Создавшего владыку Моисея.
58. Был Авраам, был царь Давид спасен,
С отцом Израиль и с детьми своими [87]
Рахиль, для ней же столько сделал он,
61. И многие соделались святыми* [88]
Но знай, до них никто из всех людей
Не пощажен судьбами всеблагими.»
64. Так говоря, мы шли стезей своей
И проходили темный лес высокий,
Лес, говорю, бесчисленных теней [89]
67. Еще наш путь отвел нас недалеко [90]
От высоты, когда я огнь узрел, [91]
Полуобъятый сводом мглы глубокой.
70. Еще далеко он от нас горел,
Но рассмотреть я мог уж с расстоянья [92]
Почтенный сонм, занявший сей предел.
73. «Честь каждого искусства и познанья!
Кто сей народ, возмогший приобресть
Такой почет от прочего собранья?»
76. И он в ответ: «Их имена и честь,
Что в жизни той звучат об них молвою,
Склонили небо так их предпочесть.»
79. Меж тем раздался голос надо мною:
«ВозДанте честь певцу высоких дум!
Отшедший дух нам возвращен судьбою. [93]»
82. И вот четыре призрака на шум
К нам двинулись, чтоб ввесть в свою обитель:
Был образ их ни светел ни угрюм.
85. Тогда так начал мой благой учитель:
«Узри того, что шествует с мечем, [94]
Ведя других как некий повелитель.
88. То сам Гомер, поэтов царь; потом
Гораций, бич испорченному нраву;
Назон с Луканом вслед идут вдвоем.
91. Одно нам имя всем снискало славу, [95]
Как здесь о том вещал один глагол;
Затем и честь мне воздают по праву. [96]»
94. Так собрались певцы прекрасных школ
Вокруг отца высокого творенья,
Что выше всех летает как орел.
97. Поговорив друг с другом, знак почтенья
Мне воздали они: учитель мой
На то смотрел с улыбкой одобренья.
100. И был почтен я высшей похвалой: [97]
Поставленный в их сонме, полном чести,
Я был шестым средь мудрости такой.
103. Так к свету шли мы шесть певцов все вместе,
Беседуя, но сказанных речей
Не привожу, в своем приличных месте. [98]
106. Вблизи от нас был дивный град теней, [99]
Семь раз венчанный гордыми стенами,
И вкруг него прекрасных волн ручей.
109. Пройдя поток как сушу с мудрецами,
Чрез семь ворот вошли мы в град, где луг
Муравчатый открылся перед нами.
112. С величием там тени бродят вкруг,
И строгое медлительно их око
И сладостен речей их редких звук.
115. Там, в стороне, взошли мы на высокий,
Открытый всюду, озаренный дол,
Отколь всех я видеть мог далеко.
118. На бархате лугов, я там нашел
Великих сонм, скитавшийся пред нами,
И, видя их, в восторг я вдруг пришел.
121. Электра там со многими друзьями,
Меж коих был и Гектор и Эней [100]
И Цезарь, тень с сокольими очами. [101]
124. Камилла там, Пентезился с ней, [102]
И царь Латин, поодаль восседавший [103]
С Лавинией, со дщерию своей.
127. Там был и Брут, Тарквиния изгнавший, [104]
Лукреция с Корнельей средь подруг
И Саладин, вдали от всех мечтавший. [105]
130. Я взор возвел и мне явился дух —
Учитель тех, что в мудрость ум вперяют, [106]
И с ним семья философов вокруг.
133. Все чтут его, все на него взирают;
Один Сократ с Платоном от других
К нему всех ближе место занимают.
136. И Демокрит, что мир судьбой воздвиг, [107]
И Диоген, Зенон с Анаксагором,
И Эмпедокд, Орфей, Эвклид меж них;
139. Диоскорид, прославившийся сбором, [108]
И Цицерон и Ливий и Фалес
И моралист Сенека перед взором;
142. И Птоломей, измеритель небес,
И Гиппократ, с Галеном, с Авиценной, [109]
И, толкователь слов, Аверроэс. [110]
145. Но кто ж исчислит весь их сонм почтенный?
Мой долгий труд торопит так меня,
Что часто речь полна несовершенно.
148. Тут лик шести умалился двумя, [111]
И я вошел, вслед за моим поэтом,
Из тишины туда, где вихрь, шумя,
151. Кружит в стране, не озаренной светом.
