- Конечно, - по привычке отзываюсь я, стараясь подумать о чем-нибудь, что поможет отвлечься. Может быть о море? О парусах, что скользят по волнам в погожие майские деньки? Или о белом песке на Карибском пляже…
Мой любимый канал – «Канал Путешествий». За время отсутствия Джеймса я успеваю просмотреть как минимум две программы. А если принять во внимание, что дома его не бывает в течение всей недели, то у меня довольно много времени на любимое занятие.
На самом деле, я никогда не путешествовала. Родители не имели достаточно средств, а заговаривать о подобном с мужем – смерти подобно. Остается только ожидать, что когда-нибудь выпадет шанс увидеть что-то, кроме тоскливого пейзажа США за окном.
Отрывает от приятных мыслей то, что ранка внезапно начинает саднить, а на шее чувствуется горячее дыхание Маркуса.
- Вот и все, - посмеивается он.
- Спасибо, Маркус, - выдыхаю, прикрывая глаза.
- У меня кое-что есть для тебя, Изабелла, - его голос постепенно отдаляется. Немного расслабляюсь, обрадованная данным обстоятельством.
Открываю глаза, глядя в зеркало, в направлении, куда отошел мужчина.
К сожалению, он уже возвращается из левого угла спальни. В неестественно белых руках бордовая ювелирная коробочка. Скорее даже коробка. Довольно большая.
- К зеркалу, - командует он.
Делаю три шага вперед, возвращаясь к зеркальной поверхности и оставленным туфлям.
Упираюсь взглядом в лицо Вольтури, застывшего в нескольких сантиметрах от меня. Коробочка исчезла. Вместо неё в его ладонях теперь что-то блестящее и серебристое.
Оно очень скоро оказывается на моей шее. Застежка щелкает сзади.
Удивленно разглядываю украшение – а это именно оно. Тяжелое ожерелье со вставками разнообразных камней. Здесь есть и рубины, и изумруды, и кое-что белое посередине внушительных размеров. Мои глаза распахиваются, когда я догадываюсь, что это и есть бриллиант. Не думала, что увижу такой когда-нибудь за всю свою жизнь.
Но вместе с удивлением приходит и опасение. Меня ещё ни разу так не готовили к ужину. Маркус ни разу не дарил мне ювелирных украшений. Даже не знаю, что и думать по поводу сегодняшнего…
- Сeleste («Божественно»)– удовлетворенно произносит Вольтури и отступает на несколько шагов.
Черные глаза до сих пор направлены на меня, но их обладатель все дальше и дальше.
- Через десять минут, boginiya di Roz, - раздается его шепот в тишине комнаты.
Киваю, даже не оборачиваясь.
Не могу оторвать взгляд от своего отражения.
Бордовый ковер, перила, лестница. Шаг. Шаг. Шаг. До сих пор не могу приноровиться быстрее спускаться по ступеням на этих каблуках. Вот бы не упасть. Столько приготовлений пойдут прахом, если я ударю в грязь лицом.
Опустить голову мешает ожерелье. Как следствие, ступеньки я вижу только те, до которых ещё нужно добраться.
Благо, конец близок.
Шаг. Шаг. Шаг.
Ну вот и всё. Орудие пыток позади. Теперь нужно собраться и отлично сыграть свою роль. Утверждение Шекспира о театре и актерах очень уместно сейчас. Он оказался очень даже прав. По крайней мере, в моем случае.
Та же арка, что и утром. Те же серые стены, наводящие уныние даже в самый солнечный день. И тот же стол с двенадцать стульями. Только вот накрыт он белой скатертью, а цветы в вазе сменены на более яркие.
В столовой двое. Мужчины о чем-то негромко переговариваются, заняв свои места. Перед каждым из них стоит бокал, наполненный, судя по цвету, вином.
Догадываюсь, сколько лет этому напитку и понимаю, что по сравнению с ним не достигла даже совершеннолетия.
Останавливаюсь через метр после арки. Жду того момента, когда Маркус, которого отчетливо видно на белом фоне скатерти, соизволит пригласить меня присоединиться.
Он, правда, не спешит.
Разговор продолжается ещё минуты две, пока я все так же продолжаю загораживать вход.
Наконец на меня обращают внимание.
Голоса обрываются, а целенаправленные взгляды пробегают по моей фигуре. Снизу-вверх.
- Добро пожаловать, Изабелла, - по своему обыкновению негромко произносит Маркус, указывая мне рукой на стул между ним и нашим гостем.
- Благодарю, - вежливо отвечаю до того, как подхожу куда следует, и опускаюсь на предложенный стул.
- Добрый вечер, - эта фраза обращена уже к гостю. Он, стоит заметить, заинтересован мной. Ну, или моей покорностью Маркусу…
- Добрый вечер, - произносит он. Должна признать, голос незнакомца очень красив. Даже благороден, если можно так сказать. Тягучий, сладкий, приятный. Словно бархат…
Да и сам он красотой не обделен. Высокий лоб, который не портят даже две глубокие морщины, красиво очерченные скулы, пухлые губы, густые бронзовые волосы…
- Как и обещал, мистер Каллен, - скованно улыбается Маркус - Boginiya di Roz, Изабелла. Моя Изабелла.
Хмурюсь, услышав последнюю фразу. Был бы здесь Джеймс, он наверняка лишил бы Вольтури того, благодаря чему в его больничной карте в графе «пол» указано «мужской»…
Я принадлежу Джеймсу. Только Джеймсу. Это решено давным-давно и не подлежит обсуждению. Ещё десятого марта был подписан договор, где все было оговорено. И скреплено если не на веки вечные, то уж точно до конца моей жизни.
- Рад нашему знакомству, Изабелла, - обворожительно улыбаясь, отзывается мистер Каллен. В его малахитовых глазах – просто потрясающий цвет – поблескивают странные огоньки. Как бы чего плохого не вышло из затеи Маркуса организовать этот ужин…
- Взаимно.
Вольтури чем-то недоволен, но старательно этого не показывает. Что же, я не стану копаться во всей ерунде, творящейся в голове этого человека. В конце концов, он знает, что делает.
Надеюсь…
- Вина? – мистер Каллен обращается явно ко мне.
- Конечно.
Ну вот опять. Это укоренившаяся привычка или побочный эффект от всего того, что произошло со мной за эти годы?
Интересно, можно ли как-нибудь от этого избавиться?..
Зачарованно смотрю, как бордовая жидкость плескается в бокале, когда выливается в него из зеленоватой бутылки.
Отдаленно слышу, как Маркус щелкает пальцем и Катрина появляется в поле моего зрения. Её снова кто-то сопровождает.
На столе оказываются три подноса. Мне даже любопытно, какое меню составлено Вольтури для того, кто может отказаться есть.
- Изабелла, - мужчина кивает мне, и я тут же снимаю крышку.
Тарелки снова две. На одной – салат. Судя по всему, «Цезарь». На другой – божественно пахнущее мясо. Возможно, каре ягненка.
Желудок предательски сжимается в спазме – после завтрака я ничего не ела.
- Приятного аппетита, - произносит Маркус.
Прекрасно.
Ужин проходит довольно спокойно, что меня несказанно радует. Молча доедаю свои блюда, даже не стараясь вслушиваться в разговор между Вольтури и Калленом. Они приглушенно беседуют о чем-то, что мне неведомо.
Правда, вскоре внимание все же переключается на меня.
Отвлеченный каким-то несвоевременным звонком, Маркус покидает столовую, обещая вскоре вернуться.
Мужчина, оставшийся вместе со мной, решает использовать это время.
- Изабелла, значит, - он отпивает немного вина из своего бокала.
Откладываю столовые приборы, кивая.
- Изабелла.
- Это ваше настоящее имя?
- Вы сомневаетесь?
- Ничуть.
И все же сомневается. В переводе с итальянского belle–это красавица. Не знаю, тяну ли на красавицу. Красавицу, чья красота достойна сравниться с его красотой. Не каждая манекенщица подойдет на эту роль.
- Вы замужем?
- Да, - поднимаю вверх левую руку, демонстрируя кольцо.
Мужчина усмехается.
- Маркус не ваш супруг.
- Как вы узнали?
- Он бы никогда не подарил своей невесте такую безвкусицу. А вот ваше ожерелье – его рук дело.
Что же, похоже, этот Каллен знает Вольтури очень и очень неплохо, раз разбирается в таких тонкостях.
Раз он начал эту игру, почему бы мне не продолжить?