Я перекинула на плечо косу и кое-как стала ее переплетать. Ох, и беда мне с этой гривой. Обрезать бы совсем, да, жалко. Так и мучайся, от ветвей ее отцепляй постоянно.
- А почему же некоторые из вас уходят?
Арьяр оглянулся на меня и сверкнул своими колдовскими глазами.
- Знаешь, Вёльма, мы люди особые. Не все из нас силой владеют. Я хоть и знаю лес, хоть и говорить с ним могу, а вот искусствам тонким не обучен. Есть еще те, кто над настоящей силой властен. Вот те как раз ведуны. Только мало их сейчас. А есть еще и странники. Они-то и уходят из селений родных. Зачем? То лишь им самым понятно. Если уж кто решит странником сделаться, ему и почести и слава достаются. Воины они отчасти - вот и весь сказ.
Я тихонько ступала следом за мужчиной и запоминала каждое его слово. Говорил он понятно, без заумностей особых. Так, что даже я, неученая деревенская девка, понимала все.
Куда уж мне о ведунах знать? У нас все боялись их. Стоило только страннику заявиться в село, как все тут же по дворам прятались. Даже посмотреть не давали. Мол, придет такой и сманит девку со двора. Эх, знал бы мой отец, что я сейчас рядом с таким человеком иду!
Одно лишь покоя мне не давало:
- Арьяр, а почему ты сидел и ждал, пока я проснусь? Зачем тебе я? Пошел бы своей дорогой?
Мужчина остановился и посмотрел мне в глаза. Ох, и страшный же у него взгляд! Так и бегут мурашки по спине. Глаза как омуты. И смотрят так, словно душу насквозь видят. Врет он - как есть ведун.
- Не веришь, что просто так сторожил?
Я отрицательно качнула головой.
- Мы, ведуны, путников всегда приветливо встречаем, - ответил Арьяр. - Нельзя нам людей в лесу бросать. Места здесь опасные для чужаков.
Я неуверенно отступила назад. Слишком уж испугали меня глаза его. Так смотрит, словно сожжет сейчас. Ох, влипла ты, Вёльма!
- Так я вроде в лес идти и не собиралась, - постаралась хоть как-то оправдаться. - Так, на опушке прикорнула.
Арьяр мотнул головой, его темные кудри упали на лоб.
- Не обманешь тебя, - усмехнулся он. - Сама не ведунья, часом?
Я молчала.
- Девка ты красивая, - ответил Арьяр. - Жалко такую бросать было.
После этого он развернулся и пошел дальше. Я, совершенно растерявшись, стояла посреди леса и не знала, что делать. Впервые в жизни меня мужик красивой назвал. Раньше-то только шушукались за спиной, да смеялись вслед. А, может, зря я иду за ним вовсе? Может, стоит обратно повернуть? Да только поздно уже, вон мои вещи у него и из лесу сама не выйду. Ох, Вёльма, дура ты деревенская!
Вскоре, как и обещал Арьяр, мы подошли к стене селения. Казалось бы, зачем она, если вокруг и так лесная чаща? А вот решили ведуны выстроить себе дополнительную защиту. Чтобы никто наверняка не сумел пробраться к ним. Странные они люди и непонятные. А, может, и не люди вовсе? Кто их разберет?
Я подняла голову и посмотрела на высокий, почти в два человеческих роста, забор. Надо сказать, что когда они его строили, расчет велся явно не в два моих роста. Тут, наверное, человек вроде Арьяра имелся в виду. Высокие крепкие столбы из цельных бревен держали собою плотную стену из такого же дерева. Ворота были легче, а над крепостью возвышалось несколько наблюдательных башенок. Здорово устроились ведуны, ничего не скажешь!
- Эй, часовой! Отворяй! - крикнул Арьяр, остановившись у самых ворот.
Из окна башенки выглянул парнишка лет пятнадцати с натянутым луком в руках.
- Кто пришел? - спросил он сонным хрипловатым голосом.
- Свои, - спокойно ответил Арьяр.
Часовой проморгался и внимательнее посмотрел на нас.
- Это ты-то? Ну и где ж свои?
В ответ Арьяр плюнул и закричал:
- Ах, ты ж, Сенька, паразит! Вот скажу отцу, задаст он тебе! Быстро ворота открой, а то уши так надеру, что на светлейших похож станешь!
Часовой махнул своим светлым чубом и скрылся из виду.
- А ты что ж? - тут же спросила я у Арьяра. - И светлейших видал?
Мужчина усмехнулся и посмотрел на меня, как на наивного ребенка.
- Их уж поди три эпохи никто не видел. А что уши у них длинные, так это все знают.
И то правда! Опять я опростоволосилась и всю свою глупость показала. И перед кем? Перед ведуном, которого с детства преданиям грамоте учили. Сказывали в селении моем, что все они читать и писать с ранних лет приучены, что нет среди них дремучих и безграмотных.
А я-то что? Имя свое написать не смогу, не то что прочитать хоть слово. Ох, защити меня, Ларьян-батюшка, да разума дай.
Сенька пронзительно свистнул и двое молодцов в холщовых небеленых рубахах отворили тяжелые бревенчатые ворота.
- Ты, Арьяр, смотрю, диковинную добычу привел к нам, - засмеялся один, окинув меня взглядом. - И где только нашел такую? Как звать тебя, лисица?
Я невольно вздрогнула, откинула косу за плечо и вздернула кверху подбородок.
- И кто тебя только воспитывал? Где ж это видано, чтоб девице первой представляться?
Парни переглянулись с Арьяром, моим спутником, а после во весь голос расхохотались. Я нерешительно попятилась и густо-густо залилась пунцовой краской, ощущая на коже жар.
- Ишь ты, бедовая какая! - проговорил молодец, отсмеявшись. Видно, братец того, что имя моё спросил - уж больно похожи. - Наверное, набросилась на тебя и едва не искусала?
- Искусать не искусала, но ножом пырнуть собиралась, - отшутился Арьяр.
- И откуда ж такие девки берутся? Ни имени спросить, ни близко подойти.
Он посмотрел на меня и ехидно сощурился.
- А ты свое назови, а после уже меня спрашивай, - стояла на своем я, стараясь не расплакаться от растерянности.
- Ладно, хватит девку пугать, - проговорил Арьяр. - Знакомься, Вёльма, это Дар и Амельд. А это Вёльма. Она из Растопши в Трайту идет.
Амельд присвистнул и укоризненно покачал головой.
- Видать, неладное что случилось, раз тебя одну отпустили.
Ну вот! Опять! Далось же им мое треклятое «одна». Ну, одна и что ж с того? Разве мало девок в одиночку в города едут? Благородные только и знают, что разъезжать в своих расписных повозках, да женских седлах. А мне, значит, раз рожей не вышла, и по лесу пройтись нельзя?
- Что случилось, не твоего ума дело. Раз иду, значит, прок от того есть, - заявила я, начисто согнав с лица непрошенную краску.
- Ох, и норовистая же ты, Вёльма. Не повезет кому-то с женкой, - подбоченясь, усмехнулся голубоглазый Дар. - Да и имя у тебя чудное.
- Имя как имя. Меня в честь Вёльмы-Огневицы назвали. Слыхал о такой?
Он кивнул.
- А раз слыхал, так глупостей не спрашивай.
Арьяр молча наблюдал за нашей перепалкой и, знай себе, посмеивался. Наконец, надоело ему это. Взял он меня, готовую еще не того братьям наговорить, за локоть и вперед потянул.
- Идем. Хватит языком чесать.
Я неохотно подчинилась ему, бросив пару недобрых взглядов на братьев, посмеивающихся мне вслед. Ничего! Будут знать, какие девки еще бывают. Привыкли небось своими ведуньями помыкать да у печи держать их. Со мной не пройдет - не на ту напали.
Подлесье оказалось гораздо больше, чем я думала. Дома в селе стояли добротные, дубовые, бревнышко к бревнышку выложенные. А уж какие резные узоры на окнах да на дверях! Ни разу таких не видела. Искусные мастера, должно быть, работали. То цветы, то птицы и звери, вырезанные из тонких дощечек, на каждом доме красовались.
Стройные ряды жилищ от площади лучами расходились во всем стороны. Аккуратно огороженные дворы чистенькими и ухоженными были. У нас в Растопше, бывало, куда не зайдешь, кругом, то скарб какой, то клоки сена вокруг всего дома, а то и вовсе навоз конский то тут, то там виднеется. А здесь, в Подлесье, хозяева высоких оград не ставят - все видно. Чисто в дворах ведунов, как будто и не простой люд, а благородные живут.
- С характером ты девка, - обернулся на меня Арьяр. - Вон как Дара и Амельда приложила.
- А ты думал, смолчу?
- Думал, постесняешься. А тебе палец в рот не клади, по локоть откусишь.