Выйдя из душа, он снова, не обращая внимания на сидящую перед зеркалом Наташу, открыл портмоне. На него взглянули лучистые глаза Есенина – фотографию поэта он носил с собой с десятого класса, это был подарок сестры подающему надежды юному поэту. Пример для подражания. «Иссушает мозги алкоголь…» – весьма кстати всплыли в памяти строчки. Все верно: от вчерашних десяти тысяч осталось двести долларов. «Нет, Майдан, так нельзя, развел какой-то лохотрон. Тебя уже раздевает любая шушера как пацана. В таком депрессняке и до веревки недалеко». Он пошарил по карманам – так, на всякий случай, вытащил несколько мятых сторублевок. «Да… Пора в контору, к дяде Вадиму…» – подумал Олег и тут же опять поймал себя на мысли, что игроку жить эдаким рантье не годится. «Пошлость, какая пошлость! Надо вытаскивать из этого пивного бочонка деньги и бечь отсель. Куда только?»

Этот вопрос был самым подлым из всех существующих. Майдан знал, что ни в одном городе мира, каким бы он, Олег Майданский, ни был умным или крутым, этот вожделенный миллион долларов ему никогда не добыть. «Значит, Москва. Значит, здравствуй осень… И прощай любофф!»

Майдан по-боксерски сжал кулаки и через голову девицы посмотрел на себя в гостиничное, чуть кривое, зеркало. «Я еще молод и силен. Мне всего тридцать восемь. Держись, дорогая моя столица!»

– Ну ты готова? – спросил он у Наташи. – Тогда поехали в твое «Яйцо» – посмотрим, насколько оно крутое…

Они спустились в холл гостиницы. Майдан подошел к стойке администратора:

– Я уезжаю, любезный. Как говорят у нас в Кацапетовке, форэвэ.

– Что ж… Очень жаль, – ответил с лживой, заискивающей улыбкой седой портье.

– Возьми, отец, – ключ был завернут в денежную купюру, – и организуй-ка мне автомобиль по-быстрому.

– Айн момент… – почему-то брякнул раскрасневшийся при виде банкноты представитель персонала.

Но Олег уже не слышал его. Неспешно, вразвалку, подергивая натруженной за ночь спиной, он направился к выходу. Наташа покорно шагала чуть позади. И только на улице они увидели, что стемнело – так начался новый день в их непутевой жизни.

Из Женевского аэропорта до Лозанны экономный Петр Ильич добирался на электричке, чтобы уже от местного вокзала подъехать к отелю на такси. Для него, как участника конференции из бывшего СССР, где игорного бизнеса прежде не существовало, был забронирован не люкс, а койка в двухместном номере. Соседом его оказался хозяин рижского казино. Устроители решили, что два бывших соотечественника неплохо уживутся вместе. Но на самом деле рижанин оказался сыном военных эмигрантов второй волны, который вернул свою собственность в Риге, но ни слова не говорил по-русски по принципиальным соображениям. Пришлось им терпеть друг друга два дня, лишь изредка общаясь по-английски на самые обиходные темы.

Более тесно сошелся Козырев, как ни странно, с представителем самой что ни на есть элиты европейского игорного бизнеса, вторым директором из Монте-Карло, Марио Карбончини. Тот сам подошел к Петру после его короткого доклада о состоянии дел в Москве.

– Отличные успехи, мистер Козырев, – дружески похлопал он по плечу докладчика, еще не остывшего от трибунного волнения. – Я вижу, что в нашем европейском лесу появились молодые сильные волки.

– Спасибо, – в шутку лязгнул зубами Петр.

– Скажи, Пьетро, а ты бывал в нашем казино? Я заметил по твоим слайдам, что ваше заведение – просто уменьшенная копия нашего дворца удачи.

– Не довелось, к сожалению. Я бывал в Бадене, в Вегасе даже, а вот на Ривьеру не довелось попасть. Но я изучил все, что имеется в литературе о вашем казино. Даже фильмы про Джеймса Бонда специально просматривал, – рассмеялся Козырев.

– А хочешь увидеть все своими глазами?

– Конечно, но не могу себе позволить – времени мало, да и…

– Средств, – продолжил, хитро улыбнувшись, Марио. – Позволь мне тебя пригласить к нам на пару дней в качестве гостя.

– Видишь ли, Марио, я не хочу тебя обманывать. Из моего доклада ты мог сделать вывод, что в России, особенно в Москве, сложилась система цивилизованного игрового бизнеса. Но это… не совсем так. Я же догадываюсь, что вы, судя по твоему выступлению, хотите объединить все европейские казино для противостояния внешнему миру. Это понятно – Европа объединяется во всем. Мы России пока живем в режиме «разбегающейся вселенной». Московские заведения, а их сейчас почти столько же, сколько во всей Европе, живут в жуткой конкуренции, во вражде.

– Что их много – объяснимо: Легкие деньги порождают игру. Но вражда мне не понятна. Нужно объединяться, усреднять тарифы, обеспечивать комфортное проживание поблизости, как у нас в Монако, и публика поедет к вам, как к нам!

– Если ты имеешь в виду туристов, то не обольщайся. К нам все еще никто не едет – боятся. Все московские отели стоят полупустыми… – вздохнул Козырев. – Ну, не раздумал меня приглашать?

– Нет, конечно. Мы люди слова.

– Но у меня действительно только два дня. Как я успею? К вам почти день на дорогу придется потратить, чтоб через Альпы перемахнуть…

– Ошибаешься. Мой гидросамолет стоит у пирса, и через сорок минут мы сядем в гавани Монте-Карло.

Козыреву оставалось только восхищенно развести руками…

За сорок минут парения над снежными шапками альпийских вершин, из-под которых, как пряди хипповых причесок, расползались гребни отрогов, постепенно меняя бурый скальный цвет на зелень альпийских лугов – а в Москве-то уже вся трава желтая! – Козырев успел о многом передумать. Начал он, как и подобало российскому бизнесмену, с попытки найти, в чем его собираются кинуть, где стоит мышеловка с бесплатным сыром. Ясно, что ни в какую ассоциацию европейских казино его заведение войти не сможет. Хотя бы потому, что своего отеля у него нет, а это обязательное требование проекта, который красочно расписывал с трибуны Марио. А закончил мысленным подсчетом убытков, которые принесет ему эта вынужденная задержка в командировке. Кстати, каким это образом в княжестве, которое находится во Франции и живет под ее протекторатом, казино заправляют итальянцы?