Мои одетые в берцы ноги стоят на тропинке, окаймлённой невысокой сочной травой. Одет я в камуфляж, поверх которого натянута разгрузка с подсумком, бинокль, кобура, винтовка, а спину не сильно, но оттягивает что-то. Смотрю... Десантный ранец! Самый что ни на есть настоящий РД. Повозившись немного с креплениями, снимаю. Ну да, вот он красавец: из грубой грязно-серой материи, плоский, широкий, длинный, и явно непустой.

Первым делом, осмотрел оружие. Древняя, до сие пора оставшаяся на вооружении винтовка – СВД с ночным прицелом НСП, пистолет "Берета 197". На правом голенище, там, где обычно у десантников висит стропорез, болтается огромный непальский нож Кукри. Не очень удобно расположен, кстати. Перевесил на разгрузку. Главное, что этот непривычно изогнутый тесак с лёгкостью заменит топорик, и не хуже специальных ножниц справится с любой проволокой. Он отличается от стропореза заточкой, длиной изогнутого лезвия, и острым концом, что в некоторых условиях весьма полезно.

Мать вашу! У меня ж теперь не голова, а энциклопедия на ножках!

Изучил содержимое РД. Чего там только не было. Полотенце, плотные шерстяные носки, зубная щётка, бритва, мыло, иголка, нитки, фонарик, фляга, верёвка, коробок сапёрных спичек, таблетки сухого спирта для горелки, сухпаёк, дополнительные магазины с патронами к винтовке, аптечка.

Не удержался, сгрыз какой-то сухарик. Вку-у-усн-о-о… Вот даже ради этого стоило сюда пойти. И тут меня осенило: куда ж меня закинуло, с такой-то амуницией? Оглядываюсь по сторонам, закидываю ранец за спину и к лесочку отступаю. А то встал как дурак, стреляй – не хочу. Вот как выскачет десяток вооружённых до зубов вояк и что делать? Это в теории я себя крутым считал, а на практике с какой стороны за ствол взяться не ведаю.

Лес – это, конечно, хорошо, но если из автомата прочешут? Нет, не нравится мне здесь. И вообще не для этого я в Центральный район пробирался. Лучше б вместо поля пшеничного, море было.

– Упс… – в шоке озираюсь по сторонам.

Стою я теперь в тени раскидистых пальм, передо мной стелется неширокая полоска песчаного пляжа, а за ним бескрайняя лазурная гладь. Тихо шуршат волны, набегая на прибрежный песок. Красиво!

И приходит понимание: я не просто в сети, я стал её частью… Вот оно – слабое место!

Внезапно все звуки стихли. Не шуршит больше ветер в листве, не плещутся волны, над которыми замерла, раскинув крылья взлетевшая мгновение назад птица.

– Что ты делаешь? – послышался, словно отовсюду, незнакомый голос.

– Что? – не понял я, озираясь по сторонам, но никого так и не увидел.

– Что ты делаешь здесь? – с акцентом на последнее слово переспросил он.

– Не знаю, – честно отвечаю.

– Но... это не было запрограммировано... – в голосе слышится удивление, а я понимаю, что это сам Искин!

Хм… значит, я сумел силой мысли изменить код? Неужели он не предусмотрел такую возможность? Господи… кто бы мог подумать, что всё окажется так просто… Чтоб такое придумать-то пока он защиту не поставил?

Такс… мне в руки надо пулемёт. Упс, тяжёлый гад. Ладно, удержу как-нибудь. Хотя… на кой он мне? Ну да ладно, авось да пригодится. А теперь, все трансиверы и ретрансляторы реального мира, связанные с проектом Нейронная пыль в море – бульк! Ох, какие фонтанчики! И пузырики симпатичные, да… Ска-азка-а!..

– Вот это я понимаю… – непроизвольно растягиваю улыбку в тридцать два зуба.

– Это невозможно! Ты не мог обойти защиту!!! – голос Искина вибрирует децибелами, мысленно гашу звук и...

О счастье! Дальнейшие его возмущения едва различимы на фоне вернувшегося прибоя.

А теперь… запускается система самоуничтожения искусственного интеллекта, – едва успел подумать я и мир погрузился во тьму, а уши заложило от пронзительного воя серены. Как выяснилось – меня выкинуло в реал. Самочувствие после погружения было вполне нормальное, но стоило стянуть капюшон и сознание слегка помутилось от жутко раздражающего мигания света.

Быстро натянув валявшийся в душевой спортивный костюм, выбираюсь в коридор. Серена орёт не умолкая, свет всё так же помигивает, люди, едва не сбивая друг друга, носятся туда-обратно. Пробираюсь к лифтам.

Вот те на... двери шахты нараспашку, кабины нет. Ясно. Техника вышла из строя. Это говорит о том… о том, что у меня получилось?!

В конце коридора виднеется выход на лестницу. Открываемая посредством ввода кода дверь вопреки опасениям оказалась гостеприимно распахнута. По ступенькам, словно в муравейнике, снуют люди. Вой и мигание не меня одного сводят с ума. Желание убраться подальше возрастает с геометрической прогрессией.

То, что происходило в здании, можно было объяснить сбоем местного масштаба, но то, что творилось на улице… Люди с перекошенными лицами носились, не разбирая пути, словно потеряли возможность ориентироваться в пространстве. То оттуда, то отсюда начинали валить клубы дыма. Где-то визжали серены пожарных сигнализаций. Рекламные щиты, искрясь, падали на тротуары. Туда же, давя мечущихся в панике пешеходов, вылетали с проезжей части электромобили…

Воспользовавшись суматохой, я заскочил в ближайший гипермаркет. Схватил вакуумный пакет, особенностью которого как я теперь знал, была возможность значительно уменьшить вес и объём положенных в него вещей.

Пробежался по рядам. Тут же и переоделся. Закинул в пакет тёплую одежду для мамы, одеяла, подушки, крупы, мясные и рыбные консервы, колбасу, несколько каких-то фруктов. Здоровенную коробку энергетических таблеток, кучу каких-то лекарственных препаратов. Что брать подсказывало моё новое внутреннее знание, и большую часть я хватал с прилавков так шустро, что даже не успевал понять: что это, и зачем оно мне?

Моему уходу никто не препятствовал, всем было не до этого. На пропускном пункте царил такой же бардак, как и в Центре, о том, что меня ждёт в родном районе, даже подумать было страшно. Но, как ни странно здесь было даже более тихо и спокойно чем обычно. Видимо сказывалась степень влияния Искина на повседневную жизнь жителей рабочего квартала.

Я шёл с улыбкой, озираясь по сторонам, поглядывая на непривычно голубое небо. И, казалось, всё вокруг кричит:

«ИСКИНА БОЛЬШЕ НЕТ!!!»

А когда увидел высунувшуюся в окно, и взирающую на небо, седовласую мамину голову, облегчённо вздохнул, и понёсся скорее к той, кто несмотря ни на что, дала мне жизнь.