За время ее болезни я привыкла беречь маму, не тревожить неприятными новостями. Взрослела, училась принимать самостоятельные решения. И мама, выздоровев, беспрекословно приняла мое главенство. Она любила меня, если понадобилось, отдала бы жизнь, но в трудной ситуации растерялась, оказалась не готова отвечать не только за себя — за всю нашу маленькую семью. Она всегда была тихой, уступчивой, и никогда не прекословила мужу. В отличие от меня. Я вот уже умудрилась, глядя прямо в глаза герцогу ли Норду, отказать ему, сказав: «Нет». Наверное, характером пошла в отца…

А еще я часто вспоминала Хвича. Знала, что он тоже ранен, но постепенно идет на поправку — об этом мне сообщили наши сопровождающие, устав от настойчивых расспросов о фамильяре Айтона.

— Все в порядке, не беспокойтесь. О нем есть, кому позаботиться.

Вот и весь разговор.

Но я все равно беспокоилась, мысленно пыталась звать — и его, и даже Миша, но фамильяры не откликались. Лишь горгул иногда приходил во сне.

Снился он мне реже, чем высший — раза два, не больше, и всегда это был один и тот же сон.

Хвич, бессильно опустив крылья и втянув голову в плечи, сидел в противоположном конце длинного узкого коридора и пристально смотрел на меня. Я звала его, что-то говорила, предлагала кровь, но он не откликался — все такой же отрешенный, неподвижный и нахохлившийся, похожий на большую печальную птицу. А когда я пробовала добежать до него, коридор резко сворачивал в сторону, горгул пропадал, я просыпалась и долго не могла прийти в себя.

Сидела, уставившись в темноту за окном, и корила себя за то, что не настояла на встрече с ним, не помогла. Хотя… Не думаю, что Айтон позволил бы нам встретиться.

***

— Госпожа Бэар, — окликнул меня на очередном привале лэйр Виаст.

Мне нравился этот молодой мужчина — подтянутый, невозмутимый, сосредоточенно-уверенный. Нравился спокойный, внимательный взгляд его серых глаз. И отношение ко мне тоже. Маг никогда, ни фразой, ни жестом не показал, что презирает или ненавидит меня. Держался подчеркнуто учтиво, мягко, мне даже казалось, что ему приятно со мной общаться.

На второй день пути я не выдержала, спросила прямо:

— Лэйр Виаст, почему вы так себя ведете?

— Как так? — вскинул он брови.

— Заботливо… уважительно… — я старательно подбирала слова. — По-доброму. Вы ведь один из доверенных людей лорда Айтона, если не ошибаюсь, и не можете не знать, как мы расстались. Наверняка слышали, что меня обвиняют... — я запнулась, но потом четко произнесла: — В предательстве.

— Мне это известно, — подтвердил маг серьезно. — Именно поэтому так себя и веду. — Слабо усмехнулся в ответ на мое недоумение. Пояснил: — Вы не видели, но я много раз сопровождал вас на прогулках с лордом-протектором. Наблюдал, как вы общаетесь, составил свое мнение. И оно не изменилось даже после случившегося... недоразумения.

Повисла пауза.

— Ну а еще, мне о вас рассказывал мой друг, Рик Харт. Замечательная самоотверженная девушка из его историй просто не может быть злодейкой, — закончил лэйр почти весело.

— Спасибо... — прошептала сдавленно.

— Потерпите, госпожа Бэар, — маг легко коснулся моей руки. — Все выяснится, так или иначе. Лорд-протектор ранен, слаб, а сильные снадобья, которые он сейчас принимает, не очень-то способствуют ясности рассудка. Ему тоже тяжело, поверьте. На него давят... — Виаст на мгновение замолчал, словно почувствовав, что сказал лишнее. — Дайте ему время, он обязательно во всем разберется.

Я кивнула и отвела взгляд. Обида на Айтона не прошла, как бы маг ни объяснял его действия, и обсуждать поведение высшего не было желания.

После этого разговора, мы с лэйром если и не подружились, то начали общаться вполне тепло и непринужденно. Меня порадовало известие, что именно ему поручено проследить, как мы устроимся в имении и оставаться рядом столько, сколько потребуется. С ним мы точно поладим.

Вот и сейчас при виде Виаста все грустные мысли если не улетучились, то отошли на второй план. И я с улыбкой повернулась к мужчине.

— Предлагаю сегодня больше не останавливаться, — объявил маг, подойдя ближе. — После обеда свернем с основного тракта и, если нигде не задержимся, на закате приедем в Товиль. Там и переночуем. Вы не против?

— Хорошо.

Ну вот, вечером Нэсса наконец-то встретится с родными, и завтра мы отправимся дальше уже без нее.

Хвала Каари…

Глава 2

Во второй половине дня лес стал реже. В сумерках мимо промелькнуло несколько деревенек, потом экипаж прогрохотал по мосту через быструю, говорливую речку.

Нэсса, с каждым часом казавшаяся все напряженнее и мрачнее, подобралась и выпрямилась так, словно хотела макушкой дотянуться до потолка кареты. Похоже, она не очень-то радовалась предстоящей встрече с родителями. Или ее беспокоило, как они примут Талима?

Наконец, деревья расступились, и мы выехали к озеру, на другой стороне которого, на пригорке, раскинулся Товиль — усадьба родителей Нэссы.

Аккуратный дом с полукруглым эркером и колоннами, уютные огоньки в окнах, широкая деревянная лестница, сбегавшая к воде, лодка у самого берега и небо, усеянное крупными звездами. Тишина, покой, умиротворение. Война, и правда, пронеслась мимо этого небольшого, затерянного в лесах имения. Наверное, утром, при свете дня, выяснится, что здание давно не ремонтировалось и основательно обветшало, да и краска кое-где облупилась. Но сейчас, к счастью, темнота скрадывала все недостатки.

Отец Нэссы, лорд Регит ли Торай, не был герцогом — «всего лишь» маркизом, но богатым и довольно влиятельным. Даже мой отец счел его положение достаточно высоким, а союз с ним — выгодным, чтобы просить для своего единственного сына и наследника руки Эниссы ли Торай. Не сомневаюсь, в довоенные времена в лесном поместье — не самом роскошном и далеком от столицы — маркиз, если и показывался, то очень редко, а теперь это, наверное, все, что у него осталось.

Лэйр Виаст заранее послал вперед мага и нескольких воинов — проверить, все ли в порядке и предупредить о нашем приезде. Час назад маленький отряд вернулся с донесением, что ничего подозрительного в поместье не обнаружено, посторонних людей нет, следов магии также, и гостей уже ждут.

Нас, действительно, ждали. Несмотря на поздний час, почти все окна первого этажа были освещены, а как только повозка приблизилась, ворота спешно распахнулись, и по двору забегали слуги с факелами.

Мы вышли из кареты, огляделись и направились к крыльцу, с которого нам навстречу уже спускались хозяева.

Маркиз — все еще статный, но уже начавший грузнеть и лысеть мужчина, — шел первым, на несколько шагов опережая супругу. Леди Олиция торопилась следом, то и дело с любопытством и нетерпением выглядывая из-за спины мужа. Белокурая, голубоглазая, она когда-то слыла одной из первых красавиц Кайнаса, говорят, даже покойный король проявлял к ней интерес. Нэсса внешностью пошла именно в мать.

— Добро пожаловать в мой дом, господа.

Ли Торай первым делом направился к лагорцам, поприветствовал их и лишь затем повернулся к нам с мамой.

— Леди... Гестина, Аэлаисса, рад встрече.

Он чуть заметно запнулся на обращении, но решил все-таки не называть ни титула, ни фамилии, а ограничиться лишь именем. По очереди галантно приложился к маминой руке, к моей и коротко, почти сухо поздоровался с дочерью:

— Энисса...

А вот его супруга своих чувств не скрывала. Она едва кивнула гостям и тут же бросилась обниматься с дочерью.

— Девочка моя, жива... здорова. Как же я рада... А малыш? С ним все в порядке? Как дорогу перенес? — она окинула внимательным взглядом люльку, которую держал один из лагорцев, и тут же засуетилась. — Ну что же мы стоим? Идемте скорее.

— Прошу вас, — подтвердил ее муж, радушным жестом указывая на вход.

Нас проводили внутрь. Нэсса достала из колыбели Талима, и Олиция тут же закружила-запричитала над ребенком, а потом увела дочь с внуком в свои покои. Нам с мамой показали выделенные спальни, дали время привести себя в порядок, и пригласили в столовую.