– Бланш! – крикнул он на лестницу. – Принеси банку с гоголь-моголем и стаканчик, ладно?
– Что такое гоголь-моголь? – спросил эльф.
Прентисс постарался вложить в свой ответ весь энтузиазм. на какой только был способен.
– Это смесь молока, сахара и яиц, взбитая и восхитительно вкусная. Простое молоко по сравнению с ней совершеннейшая ерунда…
Вошла Бланш с гоголь-моголем. Ее миловидное личико ровным счетом ничего не выражало. Хотя она взглянула на эльфа, но осталось непонятным, видит ли она его.
– Пожалуйста, Ян, – сказала она и присела на старенькое, крытое кожей кресло у окна. Руки ее безвольно упали на колени. Какое-то время Прентисс с тревогой смотрел на жену.
– Вы что, собираетесь так ее здесь и оставить?
– За ней будет легче следить… Ну что же ты, предложишь мне свой гоголь-моголь?
– О, конечно! Пожалуйста!
Он налил густую белую жидкость в стаканчик для коктейлей. За два дня до того он приготовил пять таких банок для своих друзей из Нью-Йоркской ассоциации фантастов и щедрой рукой замешал туда вино, поскольку хорошо известно, что фантасты именно это и любят.
Антенны эльфа яростно затрепетали.
– Небесный аромат, – пробормотал он.
Кончиками тоненьких своих лапок он обнял стакан за донышко и поднял его ко рту. Уровень жидкости в стаканчике сразу упал.
– Когда твой детеныш вернется из так называемой школы? – спросил эльф. – Он мне нужен.
– Скоро, скоро, – ответил Прентисс нервно. Он взглянул на ручные часы. Действительно, Ян-младший должен был появиться, пронзительно требуя пирога с молоком, минут эдак через пятнадцать, не позже.
– Подливайте себе, – настойчиво сказал Прентисс, – подливайте…
Эльф весело прихлебывал.
– Как только детеныш будет здесь, – заявил он, – ты сможешь идти.
– Идти?
– В библиотеку и сразу обратно. Ты возьмешь там книги по электронике. Мне нужно точно знать, как строят телевизоры, телефоны и все такое прочее. Мне нужны инструкции по телефонной связи, правила производства вакуумных ламп. Все как можно точнее, Прентисс, и как можно подробней! Перед нами стоят огромные задачи. Нефтепромыслы, перегонка бензина, моторы, научная агротехника. Мы с тобой построим новый Авалон. Технический. Волшебную страну по последнему слову науки. Новый, небывалый мир!..
– Великолепно! – воскликнул Прентисс. – Но не забывайте про свое питье…
– Вот видишь! Ты уже загорелся моей идеей. И ты будешь вознагражден. Ты получишь дюжину самок человекообразных для себя одного…
Прентисс опасливо глянул на Бланш. Никаких признаков, что она это слышала, но кто знает?..
– А какой мне прок, – сказал он, – от дюжины сам… женщин, я хотел сказать?
– Не прикидывайся, – осадил его эльф, – будь правдив. Вы, человекообразные, известны моему народу как распутные и лживые созданья. Вот уже много поколений матери пугают вами свое потомство!..
Он поднял стакан с гоголь-моголем и, провозгласив:
– За мое потомство! – осушил его.
– Подливайте себе, – сказал Прентисс сразу же, – подливайте.
Эльф так и сделал.
– У меня будет много детей, – сказал он. – Я продолжу и разовью расу суперэльфов. Расу электр… – он икнул, – электронных чудодеев, расу необозримого будущего…
Громко хлопнула дверь внизу, и юный голос позвал:
– Мам! Эй, мама!..
Блестящие глаза эльфа, пожалуй, были слегка затуманены.
– Затем мы приступим, – говорил он, – к перевоспитанию человекообразных. Некоторые и сейчас верят в нас, остальных мы будем, – он опять икнул, – учить… Настанут прежние времена, только еще счастливее: эльфократия будет становиться все совершеннее, сотрудничество все теснее…
Голос Яна-младшего прозвучал уже ближе и с оттенком нетерпения:
– Мам, эй! Тебя что, нет дома?..
Бланш сидела неподвижно. Речь эльфа стала чуть хрипловата, равновесие он держал как-то неуверенно. Если Прентисс вообще собирался рискнуть, сейчас, вот сейчас настало самое время…
– Сиди смирно, – потребовал эльф властно, – не валяй дурака. Что в твоем гоголь-моголе есть алкоголь, я узнал в тот же миг, когда ты задумал свой идиотский план. Вы, человекообразные, весьма и весьма коварны. У нас, эльфов, про вас есть много пословиц. К счастью, алкоголь на нас почти не влияет. Вот если бы ты взял кошачью мяту и добавил к ней капельку меду… А-а, детеныш! Как поживаешь, маленький человекообразный?
Эльф застыл на столе, бокал с гоголь-моголем – на полпути к его челюстям, а Ян-младший – в дверях. Яну-младшему было десять, лицо у него было замазюкано, волосы встрепаны. В серых его глазах читалось величайшее изумление. Потертые учебники болтались на конце ремешка, зажатого в кулаке.
– Пап! – позвал он. – Что случилось с мамой? И – и что это такое?
Эльф повернулся к Прентиссу.
– Бегом в библиотеку! Нельзя терять ни минуты. Какие мне нужны книги, ты знаешь…
От притворного опьянения не осталось уже и следа, и Прентисс окончательно упал духом. Существо играло с ним как кошка с мышью. Он поднялся, чтобы идти.
– И без фокусов, – предупредил эльф. – Никаких подлостей. Твоя жена по-прежнему заложница. Убить ее я могу и с помощью мозга детеныша, на это его хватит. Правда, мне не хотелось бы прибегать к крайним мерам. Я член Эльфетарианского общества этики, и мы выступаем за гуманное отношение к млекопитающим, так что можешь рассчитывать на мое благородство, если, конечно, будешь подчиняться моим приказам…
Прентисс, спотыкаясь, направился к двери.
– Пап, а оно разговаривает! – вскричал Ян-младший. – Оно грозится, что убьет маму. Эй, не уходи!..
Прентисс был уже за порогом, когда услышал, как эльф сказал:
– Не пялься на меня, детеныш. Я не причиню твоей матери вреда, если ты будешь делать все точно, как я скажу. Я эльф, волшебник и чародей. Ты, разумеется, знаешь, кто такие волшебники…
И Прентисс был уже на крыльце, когда услышал, как дискант Яна-младшего сорвался на резкий крик… Мощные, хоть и невидимые вожжи, тянувшие Прентисса из дому, вдруг порвались и исчезли. Он бросился назад, вновь обретая контроль над собой, и взлетел вверх по лестнице.
На столе лежал сплющенный черный панцирь, из-под него сочилась бесцветная жидкость.
– Я его стукнул, – всхлипывая Ян-младший. – Стукнул своими книжками. Оно обижало маму…
Понадобился час, чтобы Прентисс понял, что нормальный мир потихоньку возвращается на место и что трещины, пробитые в реальности созданием из Авалона, мало-помалу затягиваются. Сам эльф превратился уже в горстку пепла в печи для мусора на заднем дворе, и о нем напоминало теперь лишь влажное пятно под столом.
Бланш была еще болезненно бледна. Говорили они шепотом.
– Как там Ян-младший? – спросил Прентисс.
– Смотрит телевизор.
– С ним все в порядке?
– О, с ним-то все в порядке, зато меня теперь неделями будут мучить кошмары…
– Знаю. Меня тоже, пока мы не заставим себя выбросить все это из головы. Не думаю, чтобы здесь еще раз появилось что-нибудь… что-нибудь подобное.
– Не могу передать тебе, – сказала Бланш, – какой это был ужас. Я ведь каждое его слово слышала, даже пока была еще внизу в гостиной.
– Телепатия, видишь ли…
– Просто двинуться не могла, и все. Потом, когда ты вышел, я набрала сил чуть-чуть пошевелиться. А потом Ян-младший шарахнул его, и я тотчас же освободилась. Не понимаю, как и почему.
Прентисс ощутил своеобразное мрачное удовлетворение.
– А я, пожалуй, знаю, в чем тут дело. Я был под его контролем, поскольку допускал, что он существует на самом деле. Тебя он держал в повиновении через меня. А когда я вышел, он решил, что пришла пора переключиться с моего мозга на мозг Яна-младшего. Это и была его ошибка.
– Почему же ошибка? – спросила Бланш.
– Он считал само собою разумеющимся, что дети, все без исключения, верят в эльфов и волшебников. Он заблуждался. Сегодняшние американские дети ни в каких волшебников не верят. Они просто никогда о них не слышали. Они верят в Тома Корбетта и Дика Трэси, в неустрашимых сыщиков и неуловимых преступников, в сверхчеловека и во множество других вещей, но только не в волшебников. И когда он попытался завладеть сознанием Яна-младшего, ему это просто не удалось…