Интересно, подумал Рене, насколько волосы соответствуют характеру человека? Наверное, под этой детской невинностью скрывается необузданный темперамент. Эта мысль заставила его улыбнуться, и он с удивлением обнаружил, что неожиданно возбудился. Рене смутился как застигнутый врасплох подросток и деловито откашлялся, стараясь настроиться на деловой лад.

— Не знаю, говорила ли вам Клара об окладе…

Он помолчал, ожидая заинтересованной реакции, и неожиданно для себя назвал сумму, почти вдвое превышающую ту, которую планировал назначить. В глазах Селин мелькнул интерес, и она крепко сжала подлокотники кресла, будто стараясь сдержать свой порыв.

— Да, сумма впечатляет. Клара сказала лишь, что на этой должности оклад может быть выше указанного в объявлении.

Селин готова была сдаться, это ясно читалось по ее лицу. Рене молчал, выжидая.

— К сожалению, я все же вынуждена отказаться.

До Рене не сразу дошел смысл ее слов.

— Что вы сказали? — Он не верил своим ушам.

— Я не могу согласиться на ваше предложение.

Рене оторопело смотрел на ее лицо, на маленький аккуратный рот и карие глаза с длинными пушистыми ресницами и чувствовал себя совершенно беспомощным. Он понимал, что не в его власти заставить эту женщину работать у него, ее отказ почему-то разжигал в нем гнев и обиду, ему хотелось мучить Селин до тех пор, пока она не согласится на его предложение. Рене тряхнул головой и улыбнулся абсурдности своей реакции на происходящее.

Я явно теряю голову, подумал он. Вероятно, уже одно то, что я променял Бостон на Чикаго, свидетельствует о том, что я сдал за это время. Иначе почему я так странно реагирую на всю эту ситуацию, теряю контроль над собой?

Рене поймал себя на том, что нервно постукивает ручкой по столешнице.

— Раз уж мне никак не удается убедить вас…

— Я тронута, что вы приложили столько усилий, пытаясь уговорить меня… — Селин с явным облегчением встала со стула.

— Тысячи претенденток выстроились бы в очередь, чтобы получить такую работу.

Рене как бы со стороны услышал свой бархатный голос и выдавил вежливую улыбку, всем своим видом изображая сожаление. Он посмотрел на лицо Селин и снова помимо своей воли представил ее с длинными распущенными волосами. Потом его взгляд скользнул к ее груди, двум чуть заметным бугоркам, скрытым строгой блузкой и жакетом. Он будто увидел их обнаженными — с темными сосками, маленькие и аккуратные, как раз умещающиеся в его ладони…

Лихорадочно сглотнув, Рене поднялся со стула, но был вынужден опереться о стол, ноги не держали его.

— Вы уверены, что не передумаете?

— Абсолютно уверена.

Селин как-то несмело посмотрела него и протянула руку для прощального рукопожатия. Рене пожал ее, произнес приличествующие моменту слова. Но инстинкт подсказывал ему, что Селин поступает так, только чтобы соблюсти приличия. На самом деле за ее отказом что-то кроется, но что?

От Рене не укрылось, что Селин явно нервничает, но он, кажется, ничем не угрожал ей… Рене попытался припомнить, не могли ли они где-то встречаться, но нет, эту женщину он обязательно запомнил бы. И все же что-то в ее облике не давало ему покою. Стоп! Ведь она жила в Париже…

— Если мне придется говорить с Роем, я обязательно упомяну, что мы с вами познакомились, — сказал Рене, провожая Селин до двери.

Час от часу не легче! Селин замедлила шаги.

— Конечно, — пробормотала она. — А вы… часто с ним общаетесь?

— До недавних пор часто. Он присматривал за моим непутевым братом.

— А теперь?

Рене не без интереса отметил, что последние слова дались ей с трудом.

— Не так давно мой брат погиб в автокатастрофе, мисс Роуч.

Селин кивнула. Она понимала, что полагается что-то сказать, выразить сочувствие, но слова словно застряли у нее в горле. Селин совсем не жалела о том, что произошло с Дэном. Надо было его простить, но она не Господь Бог, а всего лишь слабая женщина.

— Может быть, мы еще встретимся? — предположил Рене, подумав: уж об этом я точно позабочусь, и очень скоро.

— Сомневаюсь. — Селин через силу улыбнулась и открыла дверь. — Как бы там ни было, я благодарна вам за предложение и высокую оценку моих скромных достоинств. Желаю вам найти подходящую кандидатуру.

2

Когда Селин вернулась из Парижа в родные пенаты, самое удручающее впечатление на нее произвел сад. Что касается дома, она ожидала застать его не в самом лучшем состоянии. Еще при жизни матери он пришел в негодность и требовал ремонта, а уж после того как сменилось несколько квартиросъемщиков, да к тому же далеко не все из них оказались примерными семейными парами, и говорить не о чем. Но состояние сада не на шутку огорчило Селин. Кроме того, что он выглядел совершенно запущенным, повсюду валялись окурки, битые бутылки и другой мусор.

Конечно, можно было поставить это на вид риэлтерской фирме, которая занималась арендой ее дома, но Селин не видела в этом особого смысла. Тем более что за то время, пока она отсутствовала, сменилось несколько агентов, так что теперь невозможно найти концов и что-либо доказать. Может быть, в фирме вообще не надеялись, что Селин когда-нибудь вернется, и пустили все на самотек.

Селин было больно вспоминать, сколько души и сил мать вложила в этот небольшой уютный сад. Он стал ее отдушиной, когда десять лет назад умер отец, и с тех пор сад всегда спасал ее в различных жизненных невзгодах. Особенно в последние годы, когда из-за болезни мать перестала куда-либо выходить.

Сад имел необычную планировку, с канавками и аллейками, обсаженными розами и кустарником редких сортов. Селин вспоминала теплые летние вечера, когда они с матерью сидели здесь, слушая пение птиц и любуясь красками заката.

Небольшой домик матери находился в тихом пригороде Чикаго, на самом краю улицы. С одной стороны жили более состоятельные соседи, а с другой начинался лес.

В это субботнее утро Селин копалась в саду, пытаясь хоть как-то привести его в прежний вид. В который раз она вспоминала, как сотрудник риэлтерской фирмы заверял ее, что никакого непорядка в саду не было, когда они его осматривали. Бесполезно было доказывать им обратное, тем более что Селин не сразу предъявила претензии.

Пришлось выкраивать время, чтобы заниматься садом, и теперь Селин пыталась уделять ему хоть тридцать минут в день, чтобы привести в более-менее приличный вид. Вот и в этот раз Селин решила поработать в саду, для чего ей пришлось на несколько часов отправить Энни к одной из ее школьных подружек.

Мысль о пятилетней дочурке вызвала улыбку на ее лице. С ней Селин не знала проблем. Малышка быстро привыкла к школе и чувствовала себя там как рыба в воде, и это было, пожалуй, единственной отдушиной в жизни Селин.

Она натянула рабочую рукавицу и принялась выдергивать сорняки, с удовольствием размышляя о своей темноволосой дочке, совершенно не похожей на нее. Селин наткнулась на очередную бутылку в зарослях сорняка и потянулась за ней, когда неожиданно за ее спиной раздался голос:

— Я так и знал, что застану вас здесь. Надеюсь, что не очень помешаю вам.

От неожиданности Селин чуть не плюхнулась лицом в кусты.

— Откуда вы здесь? — ошеломленно пробормотала она, распрямляясь.

Рене Хантер выглядел просто неземным красавцем. Ветер растрепал его темные волосы, и он откинул их со лба небрежным мальчишеским жестом, который совсем не соответствовал его мужественному, чуть угловатому облику. При этом его пальто распахнулось, и Селин заметила, что на Рене темные брюки, светлая рубашка и кремовый джемпер.

Не в силах прийти в себя от неожиданного появления Рене, Селин попятилась и оступилась.

— Осторожно! — предупредил Рене. — Иначе вы снова рискуете упасть в кусты.

— Что вы здесь делаете?

Еще не оправившись от шока, Селин первым делом вспомнила об Энни, и мысль, что девочки в этот момент нет дома, принесла ей некоторое облегчение.