К тому моменту в Blogger жили блоги около миллиона человек со всего мира, и содержалось в нем примерно 90 миллионов постов. Для 2002 года и то и другое – огромные цифры. Не скажешь, будто всем этим просто управлять.

Вскоре стало очевидно, что для решения всех сопутствующих проблем Эву требуется офис-менеджер, который бы следил за счетами и отвечал за поток жалоб на содержание сайта. Тогда он нанял Джейсона Голдмэна, лысеющего 26-летнего бывшего студента-астрофизика. Голдмэн бросил Принстон ради обетованной технологической земли, а теперь был готов работать на стесненный в средствах стартап за 20 долларов в час.

Джейсон Голдмэн, высокий жилистый парень с яйцеобразной головой, в те времена так же презирал стиль, как и Эв, часто появлялся в широченных рубашках и длиннющих даже для него штанах. Он был не первым Джейсоном у Эвана (на тот момент стартап включал шесть человек). Даже не вторым – третьим. Не желая, чтобы после обращения по имени к нему поворачивались три головы разом, Эв перешел на фамилии – Саттер, Шеллен и Голдмэн.

– Голдмэн! – игриво пролаял Саттер в один из первых рабочих дней. – Тебе придется отвечать за переписку с клиентами.

– Что это? – спросил Голдмэн в замешательстве, уставившись на него сквозь очки. – И чего ты скалишься?

– Скоро поймешь. Это адрес электронной почты, который мы используем на сайте, чтобы люди жаловались на чужие блоги.

Легкие смешки раздавались по всей комнате, пока Саттер показывал Голдмэну, как проверять почтовый ящик.

– Начни вот с этого, – сказал он, тыкая пальцем в монитор.

Голдмэн кликнул на письмо. В нем была жалоба от женщины со Среднего Запада, обнаружившей блог, который, по ее мнению, следует немедленно закрыть. Он кликнул на ссылку, и экран тут же заполнился анимированной картинкой: голые мужчины совокупляются на батуте. Красотища.

– Ёжкин дрын, и что мне с эт-тим делать? – спросил Голдмэн, стеснительно хихикнув под ржание всех остальных. Он искоса смотрел на монитор, сидя вполоборота к компьютеру, и силился понять, чем там занимаются мужчины и кому могут быть интересны столь странные изображения.

– Ничего, – ответил Эв.

«Нажал – опубликовал». Правило Blogger. Имеется в виду, что каждый может опубликовать всё, что хочет. По всей комнате стояли немытые кружки, и вездесущие коричневые кофейные пятна от них словно являли собой подтверждение кодекса Blogger: «нажал – опубликовал». И Эв был решительно настроен сохранить этот принцип. В какой-то момент шотландская угледобывающая компания угрожала: если Blogger не уберет профсоюзный блог, где показывались все случаи правонарушений на угольной шахте, она подаст в суд. Эв не подумал ничего убирать. Он предпочел бы закрыть компанию, но не уступать корпоративному давлению. И постепенно угольщики сдались.

Развитие блогов оказало неожиданное воздействие на Эва. Компания росла параллельно с другими сервисами блогов, об Уильямсе стали все чаще писать в бизнес-прессе, посвященной новым технологиям, и он начал обретать некоторую популярность в Кремниевой долине. Эпоха одиноких вечеров с компьютером на диване подошла к концу, началась личная жизнь. Как и в те давние школьные дни, когда он только что купил машину, Эв стал ездить на вечеринки в округе, знакомиться с девушками и пить пиво из красных пластиковых стаканов.

За пределами долины не верили в странную затею с блогами. Одни называли ее «глупой» и «детской», другие недоумевали, зачем кому-то нужно рассказывать о себе всему миру. Но Эва это не смущало. Он был решительно настроен на рост Blogger и хотел дать возможность всем пользователям компьютера публиковать всё, что те захотят.

Разорвать путы издательского мира.

Разорвать путы мира в целом.

Одной строчкой кода и в один миг.

@Ноа

Ноа Гласс уже был готов отложить очередной номер Forbes, когда взгляд привлекла картинка. Словно силой притяжения соединились два магнита – журнал и его любопытное лицо.

Стоял теплый летний вечер 2002 года. Ноа сидел развалясь у себя дома. Шум машин и голоса бездельников с Черч-стрит влетали в окно, будто всепроникающий запах. Шлеп-шлеп-шлеп, страница за страницей мелькают перед глазами, и вдруг взгляд останавливается на профайле: парень лет двадцати с чем-то стоит за бурно растущим сайтом Blogger.

Отнюдь не текст чуть не заставил Ноа свалиться с кресла. Фотография – вот это да! Разработчик с достоинством позировал фотографу на фоне компьютера с ярко-оранжевым стикером Blogger в углу монитора. В глубине кадра виднелось окно, дальше кухня – точно в такой же сидел Ноа.

Он резко повернулся на кресле и, сжимая журнал над головой, уставился через окно в квартиру напротив, через дорогу. На том самом столе действительно стоял тот самый компьютер со стикером. А за столом сидел тот самый парень, о котором писали в журнале, – Эван Уильямс.

– Вау, ну надо же! – произнес Ноа, и широкая улыбка растеклась по его лицу. Он постоял секунду, пораженный совпадением фотографии и реальности.

Здоровущий, как атомная электростанция, Ноа обладал примерно такой же энергией. Голову он в те времена брил налысо, а если шевелюра случайно отрастала, то выглядел он как растрепанная печальная кукла. К одежде относился, мягко говоря… ну, словом, так же, как Эв. И такой вот парень, не мешкая, распахнул балконную дверь на кухне и заорал:

– Эй, Блогер!

Эв обернулся, слегка смущенный неожиданным шумом.

– Ты ведь Эван Уильямс из Blogger, да? А я Ноа. Ноа Гласс.

– Ну да, меня так зовут, – осторожно ответил Эван, выходя на балкон. Ноа всматривался через плечо Эва в глубину комнаты. Над кухонной раковиной высился ряд серверов, едва различимых за коробками из-под пиццы. Они и обеспечивали всю работу сайта Blogger. Он вспомнил, что раньше, тем же летом, видел там за компьютерами пять человек. Странное подобие офиса. Но сегодня там не было никого, кроме Эва.

– Ну что, всё бложишь? И сейчас что-нибудь бложишь? – радостно орал Ноа.

– Да, – ответил Эв, позволив себе легкий смешок. Так они стояли и болтали некоторое время. Ноа постоянно хохотал и хлопал в ладоши, радуясь такому соседству.

Гласс родился в маленьком ветхом домишке, стоявшем рядом с еще более ветхим амбаром – так выглядело пристанище хипповской коммуны Санта-Крус в Северной Калифорнии. Его мать, как и другие члены общины, зарабатывала на жизнь изготовлением свечей и всяких безделушек.

Отец Ноа вскоре после его рождения вышел из дома однажды утром за пакетом молока и не вернулся. Жизнь в коммуне продлилась недолго, и вскоре мальчик оказался у бабушки с дедушкой. Один из его родственников, суровый горец, взял на себя роль отца и воспитателя. Представления обо всем у новоявленного родителя были своеобразные. Как-то одна из лошадей на ранчо деда ударила по ноге брата Ноа. Детей следовало научить справляться с такими ситуациями. Недолго думая, родственник Ноа взял кусок трубы и забил лошадь до смерти. «Вот так, надо уметь постоять за себя», – приговаривал мужик, держа в руках окровавленную железяку. Ноа стоял рядом в полном оцепенении. Его нежная душа и нервы оказались не приспособлены к такой жестокости. Куда лучше жилось ему в собственном мире живых и ярких фантазий.

Чопорно-сдержанный Эв и яркий, творческий Ноа, фонтанирующий идеями, довольно быстро стали близкими друзьями. Они походили на классическую пару из старомодного телесериала: два соседа, радикально непохожие друг на друга, регулярно встречаются на чьем-нибудь балконе, чтобы пропустить по кружке пива, причем Ноа в основном говорил, а Эв слушал. Дружба продолжала цвести и пахнуть, они перебрались в близлежащие кафе пить кофе, обедали в Barney Burger, расположенном в том же квартале, и гуляли до поздней ночи. Вскоре они уже проводили больше времени вместе, чем поодиночке. К загулам часто присоединялся Голдмэн, к тому времени крепко сдружившийся с Эвом.

Сидя дома, Ноа то и дело выглядывал в окно кухни, чтобы узнать, дома ли его друг. Иногда он без предупреждения появлялся, лихорадочно стучал в дверь (несколько раз это происходило, когда Эв наслаждался женским обществом) и стремительно врывался в квартиру. Однако при этом был настоящим другом, всегда готовым помочь. Однажды вечером Эв с Голдмэном затаскивали по лестнице в квартиру Эва диван – мучительное занятие. Остановившись передохнуть буквально на полминуты, они тут же обнаружили рядом Ноа, который, не говоря ни слова, растолкал их и практически в одиночку втащил здоровенный предмет мебели на последний лестничный пролет.