Матрос чуть не упал с реи.

К вечеру ветер усилился, начался шторм. Он длился два дня, но, слава Богу, к 25-му утих, и мы спокойно встретили Рождество. Однако на следующий день шторм налетел с востока и нанес нам некоторый урон: сорвал цепи с нескольких пивных бочек, закрепленных на корме, и их смыло в море. Та же участь грозила шлюпкам, и с большим трудом мы сумели отвоевать их у шторма. Но от другого несчастья уберечься не смогли: вода проникла туда, где хранился хлеб, и большая его часть намокла и стала несъедобна.

5-е января 1788 года. Вдали видны контуры Тенерифе, самого крупного из Канарских островов, расположенных на северо-западе от африканского материка. Сам остров тонет в туманной дымке, но одна из вершин, напоминающая конскую голову, хорошо видна.

Пивные бочки укатились в море.

Мы встали на якорь в бухте, и я послал на берег одного из своих помощников, Кристиана, с заданием испросить разрешение у губернатора острова на то, чтобы мы во время стоянки произвели кое-какой ремонт после обрушившихся на нас штормов и пополнили запасы продуктов. Разрешение было дано.

Кристиан, с которым я уже дважды выходил в плавание, весьма хороший моряк, несмотря на свою молодость, и многое, что знает и умеет, могу это сказать без ложной скромности, перенял от меня. Я часто приглашаю его разделить со мной обед или ужин, что уже должно свидетельствовать о моем добром отношении к нему. Однако порою мне приходится распекать его за недисциплинированность и чрезмерную заносчивость и ставить на место в присутствии других моряков, что ему, естественно, приходится не по вкусу. Но ведь молодых надо учить, не правда ли?

Капитан Блай распекает своего помощника Кристиана.

На Тенерифе мы запаслись фруктами, овощами, мясом, домашней птицей, вином и 10-го января снялись с якоря. Все члены команды были в добром здравии и хорошем настроении.

Чтобы ускорить наше прибытие к месту назначения, я решил проделать путь до острова Таити без захода в другие порты с целью пополнения запасов, а потому приказал сократить на одну треть хлебный паек, что, конечно, не всем понравилось, но зато раздал рыболовные снасти, и умельцы могли восполнить некоторую нехватку хлеба выловленной ими рыбой.

Запасы воды мы пополняли, когда шел дождь: натягивали над палубой большой тент, а оттуда переливали дождевую воду в бочки. После сильных дождей набиралось до нескольких сотен галлонов [1].

Сушат корабль и свои вещи.

Но после дождливых дней все быстро покрывалось плесенью, и мы сушили судно, а также свою одежду, разводя небольшие костры, зажигая факелы и обрызгивая некоторые его части уксусом, чтобы не заводился грибок. В общем, работы все время хватало…

26-е февраля, вторник. Мы поставили новые паруса и произвели еще кое-какие работы, готовясь к погодным изменениям в высоких широтах. Сейчас находимся на расстоянии примерно 100 морских лиг [2], или 300 миль, от берегов Бразилии.

2-е марта, воскресенье. После утренней молитвы я вручил Кристиану письменный приказ о назначении его моим заместителем.

Матрос Квинтел получил двадцать четыре удара плетью.

Понижается температура воздуха, становится заметно холоднее. Мы все меняем одежду на более теплую. Я принял решение наказать одного из матросов, Мэттью Квинтела, за вызывающе наглое поведение: совсем распустил язык, негодяй! Вот и получит двадцать четыре удара плетью. Возможно, это чересчур — ведь уже от пяти-шести ударов вся спина покрывается кровью, а от двенадцати начинает слезать кожа. Но я как человек военный не могу допустить никакого, даже малейшего непослушания, да и вообще на море без железной дисциплины делать нечего. Поэтому такое наказание на корабле не представляет из себя ничего необычного или особо жестокого, все моряки это знают. Я не более безжалостен, чем любой другой капитан.

В начале апреля нам стали попадаться киты, бурые дельфины, морские черепахи, большие скумбрии. Появились птицы — альбатросы и небольшого размера голубоватые буревестники, летающие низко над водой и следующие за нашим судном. Наши матросы умудрялись ловить их на леску с крючком и наживкой, которая забрасывалась с борта корабля, но не в воду, а в небо. Птицы были тощие и от их мяса пахло рыбой.

Ловля птиц на крючок.

В апреле в этих широтах океан неспокоен, временами идет снег или по палубе стучит град, она становится скользкой и приходится то и дело окатывать ее водой с помощью насосов.

Мною овладело серьезное беспокойство, когда я понял бесполезность и даже опасность попыток достичь цели, то есть острова Таити, находящегося в южной части Тихого океана, огибая мыс Горн. Погода была против нас — штормы следовали один за другим уже в течение тридцати дней, и улучшения погоды в ближайшее время не предвиделось. Поэтому я принял решение сменить курс и, сильнее отклонившись на юго-восток, плыть к южной оконечности Африки, чтобы обогнуть мыс Доброй Надежды и уже оттуда, оставив по левому борту Австралию, добраться до островов Товарищества, одним из которых был Таити.

В пять часов вечера 22-го апреля я принял это решение, записал о нем в судовом журнале и объявил команде. Все были довольны. К этому времени люди весьма измучились и устали, восемь из них были больны, но в основном все держались.

Меняют курс корабля.

Следующую остановку для отдыха, ремонта и пополнения запасов мы сделали уже на африканском берегу недалеко от Кейптауна, а через тридцать восемь дней продолжили плавание и в середине августа обогнули мыс Доброй Надежды.

Погода здесь тоже стояла далеко не благоприятная: дул сильный западный ветер, море бурлило, но зато совсем не было туманов. Вскоре ветер сменился на южный, чему сопутствовало появление большого количества альбатросов и буревестников, но стоило ему опять перемениться на северный, птицы исчезли. Шкала термометра показывала значительное потепление — на шесть-семь градусов.

Когда показались берега большого острова Тасмания, я поставил на якорь наш «Баунти» и отправился на шлюпке в поисках удобного места для стоянки.

На месте старых пней выросли молодые деревья.

Я вспомнил: здесь, в этом заливе, мы назвали его Заливом Приключений, побывали мы с моим незабвенным другом и учителем капитаном Куком. Это было одиннадцать лет назад, в январе 1777 года. Тогда здесь жило много туземцев, сейчас — места казались заброшенными. Я обратил внимание на поляну, где мы тогда срубили несколько деревьев. На месте старых пней выросли молодые деревца. Жизнь продолжалась!..

К вечеру я вернулся на борт «Баунти», а на следующий день отправил на берег команду во главе с Кристианом, приказав нарубить деревья, пригодные для того, чтобы распилить их потом на доски, потому что снова нужно было ремонтировать обшивку корабля и палубу. А еще — пополнить запасы пресной воды. Забот у нас хватало, как видите.