Если бы теософия даже не сделала ничего другого, она бы потребовала человеческой благодарности за то, что она выявила истину и ложь этих психических опытов, раскрытий и заблуждений, прямо перед людьми, и объяснила их смысл. Она показала уровень своей зрелости и неопровержимо доказала его многим людям, уровень, который превосходит любые возможности инспирированной психики того, кто может вообразить себя посланником для целого мира. Она поместила личную чистоту на уровень, который заставляет девять из десяти таких претендентов отказаться от всякой мысли о своем предполагаемом наследстве, и показала, что такое условие чистоты, намного превосходящее любой общеизвестный идеал, является абсолютно необходимым и все-существенным основанием духовной интуиции и постижения. Она лишила почвы тех бедных мужчин и женщин, которые прислушивались к так называемым сообщениям ангелов о том, что они являются избранниками небес, и призваны выполнять миссию всемирного значения. Жанны д'Арк, Христы, Будды и Михаилы, вынужденные видеть правду, о которой они и не мечтали, и подарки, которых у них никогда не было, сделанные в молчании и с большой силой людьми, чьи имена даже не известны истории, и распознаются только скрытыми учениками или им подобными. Нечто более высокое, чем слава, было поставлено перед взором этих горячих реформаторов, — то есть истина. Было показано нечто более высокое, чем даже самый чистейший союз между мужчиной и женщиной в наиболее духовной форме; речь идет о бессмертном союзе души человека с Богом. Где бы ни распространялась теософия, она не может сбивать с пути заблудших или вести их за собой. Она открывает новый путь, забытую философию, которая жила многие века, знание психической природы человека, который открывает в себе подобие подлинного католического святого и спиритуалистического медиума, которого осуждает церковь. Она собирает вместе реформаторов, проливает свет на их пути, учит их тому, как наиболее эффективно трудиться ради желаемой цели, но запрещает кому-либо присваивать себе корону или скипетр, и освобождает от бесполезного тернового венца. Месмеризмы и астральные влияния отступают, и небо становится достаточно чисто для высочайшего света. Она заставляет умолкнуть возгласы — "Вот здесь! и вот там!" — и объявляет, что Христос, как Царствие Небесное, находится внутри. Она ведет и использует каждое устремление и каждую способность человека для блага человечества и показывает ему, как это надо сделать. Она низвергает временный пьедестал и заботится о человеческом существе, находясь на твердой почве. Таким образом, в этом, как и во всех других отношениях, она является истинным освободителем и спасителем в наше время.

Перечисление различных "мессий", их трудов и верований, заняло бы много томов. В этом нет необходимости. Когда требования вступают в конфликт, тогда все они не могут быть истинными. В некоторых учениях ошибок меньше, чем в других, и это почти единственное различие между ними. И некоторые из них имели прекрасные силы, которые были парализованы указаниями, которых они не понимали.

В одном могут быть уверены разумно мыслящие люди, не говоря уж о теософах. А именно, в том, что служение человечеству является самодостаточным вознаграждением для них; и что самый громкий звук получается от пустых горшков. Если знать хотя бы немного о философии жизни, о человеческих возможностях исправлять зло и учить людей, понимать, как пробираться по запутанному лабиринту жизни на этой земле и достигать чего-либо такого, что приносит длительную и духовную пользу, — это должно уничтожить всякое желание или мысль о том, чтобы предстать посланным с неба спасителем народа. Ибо даже очень малое понимание себя, действительно, является "уравнителем", более демократичным, чем этого могли бы пожелать даже самые крайние радикалы. Лучшие реформаторы-практики несправедливостей внешнего мира, о которых мы знаем, таких как рабство, лишение прав женщин, узаконенная тирания, угнетение бедных, — никогда не мечтали о том, чтобы выглядеть как мессии. Слава, ничего не стоящая сама по себе, непрошено следовала за ними, ибо дерево известно по его плодам, и по сей день "их труды сопровождают их". К душе, растрачивающей себя ради других, можно отнести эти великие слова поэта:

С приходом теософии, конечно, закончился день мессианского безумия, и уже видна его гибель. Ибо если она учит, или учила, чему-либо наиболее откровенно, так это тому, что "первый должен быть последним, а последний первым". И перед лицом подлинного духовного роста и истинного вдохновения теософ возрастает в своей силе, чтобы поистине помочь своим братьям; при этом он становится наиболее скромным, наиболее молчаливым и наиболее сдержанным из людей.

Спасители своего народа, в известном смысле, жили и будут жить. Редко бывали такие случаи, когда тот, кто известен, был подходящим или возможным. Поэтому, лишь дураки кидаются туда, где "боятся ступать ангелы".

"Люцифер", июль 1890 г.