Но уже весной следующего года Павел Христофорович вновь был призван под армейские знамена и назначен командовать пехотой и артиллерией Кронштадтского гарнизона. Летом ему вернули звание генерал-адъютанта. Закончил свою карьеру Граббе, как мы уже сказали, членом Государственного совета.
Так сложились судьбы первых военных агентов России. А вот судьба первого специального центрального органа военной разведки сложилась не столь удачно. Он закончил существование вместе со своим создателем. В сентябре 1812 года Барклай де Толли был уволен с должности военного министра, и двухлетняя, не имеющая аналогов в истории, эффективная система военной разведки с центральным органом, зарубежными силами (агентами) и средствами ушла в историю.
После победоносного окончания войны в конце 1815 года в связи с переходом армии на штаты мирного времени система военного управления была преобразована. В частности, учреждался Главный штаб Его Императорского Величества. Военное ведомство вошло в структуру Главного штаба. Начальник штаба князь П. Волконский поставил задачу перед управлением генерал-квартирмейстера создать «Общий свод всех сведений о военных силах европейских государств». И тогда вспомнили опыт Барклая де Толли – за границу были посланы несколько офицеров. Их прикомандировали к русским посольствам в Баварии (поручик Вильбоа) и во Франции (полковник Бутурлин). Несколько офицеров отправились на Восток – в Хиву и Бухару. Но это были лишь отдельные поручения с целью выполнения конкретной, одноразовой задачи.
Нельзя сказать, что в послевоенное мирное время армия оставалась без разведданных. Задачи по добыванию военной и военно-технической информации ставились военным ведомством через Министерство иностранных дел. Однако сколь труден и бюрократически тернист был этот путь. Дабы заставить чиновников МИД заниматься сбором подобной информации, следовало получить разрешение самого императора. Да и в этом случае «высочайшее соизволение» не гарантировало успеха. Тот же министр иностранных дел К. Нессельроде на просьбы военного ведомства отвечал, что его чиновники загружены собственными дипломатическими заботами, да к тому же плохо разбираются в вооружении, и всячески пытался «спихнуть» разведывательные задачи на… Министерство финансов и его представителей за рубежом.
Такое положение дел беспокоило военного министра. Разведданные были необходимы, вот и приходилось Чернышеву, что называется, бить челом и просить Нессельроде.
«Ваше сиятельство крайне меня бы одолжили, – писал в своем письме в декабре 1843 года Александр Иванович, – если бы изволили также поручить одному из чиновников миссий наших в Лондоне и Константинополе доставление подобных сведений об Англии и Турции».
Думается, Чернышев понимал всю ущербность такого положения, но поделать мало что мог. После Отечественной войны 1812 года Россия, наголову разгромив своего главного и очень сильного врага – наполеоновскую Францию, долгое время не имела достойного внешнего противника, который бы мог угрожать ее безопасности. Это доминирование и стало основой уверенности (а возможно, и самоуверенности) в силе и непобедимости русской армии. Скорее всего поэтому развединформация, ни шатко ни валко добываемая через чиновников Министерства иностранных дел, в той или иной мере удовлетворяла потребности высшего руководства страны.
Однако годы шли. Политическая обстановка в мире менялась. Россия стояла на пороге новой войны – Крымской. Надо отдать должное: военный министр Чернышев и его окружение чувствовали острую нехватку свежей развединформации. Александр Иванович пытается «разбудить» МИД.
«Государь император, – обращается он в Министерство иностранных дел, – желая, чтобы Военное министерство имело всегда сколь возможно полные и верные сведения о военных силах иностранных государств, своевременное получение коих необходимо для соображений министерства, высочайше повелевать соизволил возобновить с Министерством иностранных дел сношение…»
Откровенно говоря, некоторые поручения, предлагаемые военным министром, исполнили, но это не решало проблему в целом: для налаживания регулярного поступления ценных разведданных нужна была система. Единая, централизованная, обеспеченная силами и средствами. Система, которую, обогнав время, еще сорок лет назад внедрял Барклай де Толли.
И только жестокое, тяжелое поражение России в Крымской войне 1853–1856 годов, потеря более полумиллиона человек и Черноморского флота, заключение кабального Парижского мира открыли глаза руководству страны и вооруженных сил. Стала ясна ущербность и неэффективность добывания развединформации за рубежом через чиновников Министерства иностранных дел.
Горький опыт Крымской войны был положен в основу военных реформ 1860-х годов. Одним из важнейших направлений этих реформ стали качественные преобразования в российской военной разведке. Кстати говоря, сама разведка первой откликнулась на эти преобразования. А начались они с осмысления исторических уроков прошлого. И вновь был востребован опыт Барклая де Толли.
«Осторожно получить секретным образом…»
Итак, как мы уже сказали, военная разведка раньше других служб сумела «переварить» опыт Крымской войны. Если милютинские военные реформы охватывают примерно десять лет – с 1860 по 1870 год, то «Проект общих статей инструкции агентам, посылаемым за границу» был «высочайше утвержден» уже летом 1856 года, то есть сразу после окончания войны.
Офицеров, прикомандированных к посольским миссиям в иностранных государствах, называли «корреспондентами Военного министерства» или просто «военными корреспондентами», но чаще – «агентами». Так они именовались и в «Проекте».
Кстати говоря, «Проект» являлся первым в России директивным документом военным и морским агентам. Он вменял им в обязанности «приобретать наивозможно точные и положительные сведения о числе, составе, устройстве и расположении как сухопутных, так и морских сил… о различных передвижениях войск… о нынешнем состоянии крепостей, предпринимаемых новых фортификационных работах… об опытах правительства над изобретениями и усовершенствованиями оружия… о лагерных сборах войск и маневрах… о духе войск и образе мыслей офицеров и высших чинов… о состоянии различных частей военного управления… о новейших сочинениях, касающихся до военных наук…».
Задачи были весьма серьезные. Агентам предписывалось «все означенные сведения собирать с самою осторожностью и осмотрительностью и тщательно избегать всего, что бы могло навлечь на агентов малейшее подозрение местного правительства».
Император Александр II лично назначил агентов в четыре европейских столицы – Париж, Лондон, Вену и Константинополь.
Кто были эти люди? Вот, к примеру, полковник граф Николай Павлович Игнатьев, направленный в Лондон. Ему едва исполнилось 24 года, но Игнатьев уже успел закончить Пажеский Его Величества корпус и Академию Генерального штаба. Кстати, по выпуску он был удостоен большой серебряной медали, а его имя занесено на мраморную доску лучших выпускников.
В 17 лет он начал службу корнетом в гусарском полку. Потом состоял при главнокомандующем гренадерским корпусом, был командирован в Эстляндию для составления подробной дислокации войск. С 1855 года Николай Игнатьев уже дивизионный квартирмейстер 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, а через год исполняет обязанности обер-квартирмейстера Балтийского корпуса.
Летом 1856 года Игнатьев едет в столицу Британии с личным поручением царя «изучить все новейшие достижения артиллерийского и инженерного дела в Англии и установить возможность их применения в России, а также привести в ясность военно-политические замыслы врагов наших в Европе и Азии».
Выполнить все задачи государя молодой полковник не успел. Слишком мало времени отвела ему судьба на пребывание в Англии – всего год с небольшим.
Будучи в Британском музее, где выставлялся строго секретный боеприпас – унитарный патрон новейшего образца, Николай Игнатьев «случайно» положил английскую оружейную новинку в карман. Британцы не простили похищение секретного патрона, разгорелся скандал, и граф был вынужден покинуть английскую столицу. Это стало уроком для молодого дипломата. Он стал осторожнее, хитрее, с годами приобретая необходимые опыт и знания. Однако всю жизнь граф Игнатьев оставался большим энтузиастом тайных операций.