Сегодня утром Она переодевала меня в ванной и ненадолго оставила одного без штанов. Я решил воспользоваться одиночеством, чтобы попрактиковаться и попробовать постоять без поддержки.

Конечно, упал я не скоро. Очень даже не скоро. Но что поделаешь — все когда-нибудь кончается. Как обычно, колени затряслись, я пошатнулся и голым задом, без буфера (подгузника), плюхнулся на пол.

На этот раз было больно. Действительно больно. Я не предполагал, что для обучения ходьбе подгузник просто необходим.

Я громко заорал, тут же вбежала Она и бросилась меня успокаивать.

Даже вечером задница у меня была красная и все еще горела. Наверное, следующий эксперимент придется отложить.

Опять побывали в магазине. На этот раз Она была бдительна и везла тележку ровно посередине прохода, чтобы я не мог дотянуться до полок. Пришлось сосредоточиться на содержимом тележки. Я решил немного перекусить. Некоторые покупки были очень хорошо упакованы и залеплены пленкой, но мне все же удалось добраться до сути.

Я съел три булочки, кусок эдамского сыра, банан, полпачки спагетти, пакетик шампуня, большой кусок сливочного масла и коробку сухого Вискаса.

То есть, разумеется, я их не в буквальном смысле ел, а, скорее, жевал и выплевывал в разные стороны, так что под конец эти продукты являли собой омерзительное зрелище. Кроме Вискаса, пожалуй. Вот его я действительно съел. Может быть, вы пробовали? По-моему, это необычайно вкусно.

Как я уже говорил, родителей ни на минуту нельзя оставить без присмотра. Стоит ненадолго забыться — и тотчас Ей в голову начинают лезть всякие сумасбродные мысли.

Вы даже представить себе не можете, что Она заявила сегодня вечером. Папаша, как обычно, мирно попивал свой заветный виски; а я, как всегда после ужина и купания, посасывал мамину грудь.

Это милая семейная традиция. Вообще говоря. Она уже не кормит меня грудью. Весь день я с большим аппетитом поглощаю твердую пищу. Но вечером, перед сном, нет ничего приятнее теплого молочного питья.

Так вот. Пососав в свое удовольствие, я начал клевать носом, и они, должно быть, решили, что я уже сплю.

— Сегодня я звонила своему шефу, — сказала Она. — Он просил меня как можно скорее выйти на работу.

Вот это да! Как гром среди ясного неба! А я-то думал, что с глупостями вроде общественной жизни и карьеры покончено навсегда!

— Отлично, — одобрил Он. — Лишние деньги нам не помешают. А что значит как можно скорее?

— Как только найду няню вот для этого. — Она кивнула на меня.

Какая гадость! Меня неприятно шокировало местоимение этот.

— Ты думаешь, наш Старина Толстопоп-кинс не станет возражать?

До меня не сразу дошло, что Старина Толстопопкинс — это я. Не стану отрицать, эти слова обидели меня до глубины души. Конечно, в толстом подгузнике и ползунках не будешь выглядеть Аполлоном. Неизвестно, как бы обозвали Его самого, заявись Он на работу с подушкой под брюками.

— Конечно, нет, — сердито возразила Она.

— Значит, с отнятием от груди не будет никаких трудностей?

— Я уже отняла его от груди, — раздраженно ответила мамочка. — Вечером я кормлю его, просто чтобы он скорее заснул. Но и это скоро прекращу.

Я был потрясен Ее коварством. Какое предательство! Я, ничего не подозревая, жил своей жизнью, поедал груды твердой пищи, а Она все это время только и думала, как бы отнять меня от груди и отправиться развлекаться к себе на работу!

Будьте уверены, они поплатились за свою опрометчивость. Чтобы не успели наговорить еще больших гадостей, я немедленно проснулся и потом всю ночь не давал им заснуть.

Мораль: не становись у меня на дороге!

Суббота. Сегодня Он ходил со мной в магазин, и этим походом я определенно могу

гордиться. Помимо обычного набора продуктов, Он лично для себя купил в винном отделе бутылочку старого доброго виски.

Не могу передать, с какой расстановкой и точностью я выбрал момент, когда Он повернулся спиной, как аккуратно я поднял бутылку за горлышко и высунул руку из тележки, как четко и быстро разжал пальцы… Он даже дернуться не успел — и тяжелая золотистая бутылка с приятным звоном разбилась на мелкие осколки.

Никогда я не видел такого трагического выражения на человеческом лице.