Каждая деталь одежды мужчины кричит о его богатстве, такие не ходят в бесплатный госпиталь, у такого должен быть личный врач, который за один приём берёт больше, чем я получаю здесь за месяц, а то и не за один… почему же он пришёл сюда? Впрочем, скорее всего, в этом нет особой загадки – прибежал, куда ближе, судя по тому, как плохо ему было…

Лицо мужчины кажется мне неуловимо знакомым, но оно искажено судорогой и покрыто синими пятнами, и я не могу его узнать, пока альд, оглянувшись и наградив меня внимательным взглядом, не говорит:

– Антуан Ривтер.

От неожиданности я теряю равновесие и вцепляюсь в любезно подставленное, или же просто вовремя не убранное плечо. В любом случае, плечо не возражает.

– Жених Иннаси… бывший, – зачем-то шепчу вслух, вряд ли альду интересно это знать. Хотя…

– Да, я читал о неудавшейся свадьбе, – говорит он. – Думаешь, это она его?..

– Н-нет, – я отпускаю, наконец, плечо альда и делаю шаг назад. – А что ты всё-таки тут забыл?

– Свидание с тобой, – с готовностью отзывается альд, посылая мне белозубую улыбку. – Правда, я представлял себе его немного по-другому… более скучным что ли. Традиционным.

– А что не так? – не удержалась я, чувствуя всё же некоторую вину перед погибшим мужчиной. Говорят, целители и знахари самые циники, но я пока ещё далека от этого, и перебрасываться легкомысленно-шутливыми фразами рядом со свежим трупом мне крайне неловко.

– Асия, – говорит альд. – Труп!

Так укоризненно говорит, словно я и вправду всё это организовала ради нашего гипотетического свидания.

– Слушай, альд!.. – Ловлю затаившийся в зелёных глазах смех и заканчиваю совсем не так, как собиралась. Мирно. – Тебя как вообще зовут?

Кажется, этим я его уколола, хотя и не собиралась. Он недоверчиво смотрит пару секунд, а затем, поняв, что я и в самом деле не знаю, представляется:

– Йар.

Гордо и самодовольно.

– Как яблоко или как йогурт? – интересуюсь без всякой задней мысли – на слух непонятно же, какая первая буква. Не то чтобы я собиралась ему когда-то писать, но я люблю ясность.

Не знаю, что ответил бы мне альд, прищурился он не очень-то добро, хотя с таким разрезом глаз по-доброму при всём желании не выйдет… но нас прерывают.

Маг прибыл очень оперативно, всё-таки смертельные проклятия – не шутка, но при этом всем своим видом демонстрировал брезгливость. Видимо, привык работать в роскошных домах – бедных не проклинают, слишком дорого и хлопотно.

Он склонился над трупом, поводил рукой – от неё расходились голубые молнии, которые охватили тело и заключили его в своеобразный кокон, а затем обратил на меня колючий ледяной взгляд серых глаз.

– Дотрагивалась?

– Нет, – хочу сказать спокойно, но получается испуганно.

– Решила не помогать? Классовая ненависть? Или врождённая трусость? – неприязненно цедит маг, с таким видом, словно сам разговор со мной его оскорбляет и пачкает. Кажется, с куда большим удовольствием он просто заключил бы меня в такой же синий кокон, не разбираясь.

– Я не позволил, – вмешивается Йар. – А у меня природная сообразительность и хорошие амулеты. Ещё вопросы, маг?

– Тут был кто-то ещё? – тот снова переводит взгляд на меня.

– Нет, – уже увереннее докладываю я.

– Хорошо, – кривится маг. – Вам двоим придётся ночь посидеть в карантине. Вместе, – мстительно добавляет он, по-видимому ожидая, что кто-то из нас сейчас начнёт возражать, потому что другой всё-таки дотрагивался. Мы его разочаровываем: альд не возражает, я почему-то тоже. Наверное, потому лишь, что поглощена осознанием: этот то ли Йар то ли Яр и в самом деле меня спас. Уйди он чуть раньше, или не приди, или не подбрось я ему записку, уже завтра скончалась бы в тех же мучениях, что и несчастный Антуан…

– Спасибо, – говорю альду, как только мы остаёмся вдвоём. Карантин нам устроили тут же в Госпитале, в специальной палате для инфекционных больных. Маг запечатал дверь снаружи и удалился до утра.

Альд усаживается на одну из кроватей – их тут целых четыре, есть из чего выбрать – и вперивает в меня смеющийся взгляд:

– Мне нравится, как стремительно развивается наше свидание, Асия.

– У вас не принято благодарить за спасение? – если альд игнорирует мои фразы, что мне мешает игнорировать его и продолжить говорить о своём? Я сажусь на кровать напротив, забираюсь с ногами.

– Вообще не принято, – соглашается он. – Но если ты хочешь меня поцеловать, я не против придерживаться в данном вопросе традиций людей.

– А что принято у вас?

Он молчит, разглядывая меня всё так же в упор, и я на всякий случай уточняю:

– Это ведь не оскорбление – спросить?

– После вопроса про йогурт ты можешь уже об этом не волноваться, – слегка язвительно отзывается мой товарищ по карантину. Но на сам вопрос так и не отвечает.

Я не переспрашиваю, и некоторое время мы молча играем в гляделки. Должна признаться, что в этой игре перевес на стороне альда – я чувствую, как вокруг растёт какое-то странное напряжение, и это меня смущает, а его наоборот – наполняет удовольствием.

– Предложение насчёт завтрака ещё в силе, – вкрадчиво говорит Йар.

– Сейчас был бы актуальнее ужин, – нарочно не понимаю подтекста. К тому же есть и правда хочется прямо сейчас, а еды нам никто не оставил: кувшин воды и всё. А завтра утром у меня вообще зачёт…

– Я предлагал, – усмехается альд.

Я пожимаю плечами и углубляюсь в чтение предусмотрительно захваченного с собой учебника. Альд альдом, а зачёт никто не отменял. И плевать мне, что он на меня смотрит. Пускай.

Молчаливое созерцание длится недолго. Я успеваю повторить всего три заклинания, и тут невесть откуда взявшийся рядом альд – вот честное слово, ещё секунду назад спокойно и вальяжно восседал на своей кровати – затыкает мне рот рукой и одновременно гасит магический светильник. Возможно, надо вырываться и сопротивляться, как-то шуметь, хотя бы укусить за руку постараться, но я замираю, парализованная страхом. Да и что я могу ему противопоставить?

Впрочем, я явно подумала о Йаре хуже, чем он заслуживает, по крайней мере, он не спешит опрокидывать меня на кровать, как мне померещилось вначале, он замер и, кажется, вслушивается во что-то. Я не слышу и не вижу ничего, однако кожу начинает покалывать – и это значит, что совсем рядом кто-то плетёт заклинание, довольно сильное: слабые и даже средние я не чувствую.

– Валим через окно, – еле слышно, но очень убедительно шепчет альд мне в ухо, я судорожно киваю, и он отпускает меня, почти мгновенно переместившись к предполагаемому выходу. Я хватаю туфли и бросаюсь следом – покалывание усиливается, а значит, заклинание вот-вот будет закончено и отпущено, и ничего хорошего ждать от него не приходится. Йар не без труда, но всё же разгибает прутья решётки и выскальзывает на улицу. Этаж, к счастью, первый, так что я безбоязненно лезу за ним, и вот мы уже убегаем прочь от госпиталя.

– Что это было? – спрашиваю, пытаясь отдышаться. Бег в темпе альда – явно за пределами возможностей моего не особо тренированного организма. Хотя он, подозреваю, и так сделал скидку на мою человеческую природу.

– Что-то смертельное, – передёргивает плечами Йар. – У тебя каждый день проходит так… интересно? А я-то полагал, что с травницами скучно… моё самое большое заблуждение!

– Может, это за тобой! – огрызаюсь я. Думать, что смерть приходила по мою душу, крайне неприятно и беспокойно, да и с чего бы вдруг?

Альд молча качает головой, и мы под руку идём в полицейский участок: признаваться в побеге, заявить о покушении и, наконец, досиживать свой карантин. На этот раз в разных камерах.

Утром на допросе я всё валю на альда и его амулеты. Мне всё ещё жуть как не хочется вливаться в бесправные, хоть и обеспеченные ряды прорицательниц, так что о покалывании я молчу. Просто доверилась альду, да. В конце концов, именно альды – лучшие телохранители и убийцы, как не поверить?