– Идите. – Анатолий Викторович крепко пожал руку молодому сотруднику. – Желаю удачи.

Один из пяти заместителей начальника УФСБ, возглавляющий СЭБ [8], генерал-майор Александр Сергеевич Щербаков на людях обращался к первому заму начальника Управления генералу-лейтенанту Ястребову исключительно на «вы» и по имени-отчеству – Владимир Сергеевич, тот отвечал ему аналогично. В приватной беседе знающие друг друга двадцать пять лет генералы отбрасывали ненужные формальности.

– Гибель Гордеенко могла быть и не случайной. – Щербаков, в отличие от некурящего Ястребова, почти не расставался с сигаретой. – Я не настаиваю, но…

– Саша, эксперты из Управления в Черноморске всё тщательно проверили и перепроверили. Если бы было хоть малейшее подозрение, в заключение бы это попало. Ты сам его читал. – Первый заместитель начальника УФСБ покрутил в пальцах остро отточенный карандаш.

– За два часа до аварии Гордеенко видели возле гостиницы с папкой в руках, – напомнил начальник СЭБ.

– С бумажной папкой…

– С бумажной, – согласился Щербаков. – Но куда она делась?

– Сгорела при пожаре, – пожал плечами Ястребов. – Если от микроавтобуса один остов остался, то что говорить о бумаге…

– Володя, я знал Гордеенко много лет. – Начальник СЭБ прикурил очередную сигарету. Если бы не кондиционер, в кабинете давно было б нечем дышать. – Он не стал бы брать с собой никакие документы, а оставил бы их в сейфе. Особенно, – Щербаков поднял палец, – документы по работе. В его гостиничном номере не обнаружили ни одной папки с бумагами. Ни одной… Кстати, что тоже не очень понятно. Для создания имиджа он должен был притащить в номер какие-то неважные бумаги и бросить их как попало.

– Папка могла быть для бумаг, а не с бумагами, – произнес генерал-лейтенант.

– Папка была не новой. – Генерал-майор упрямо сжал губы. – Неновыми папками в магазинах не торгуют.

– Взял в канцелярии, – предположил Ястребов. – Что-что, а канцтовары не дефицит. Этого добра в любой конторе навалом.

– Хорошо. А зачем ему вдруг потребовалась папка? – Начальник СЭБ зашел с другой стороны. – Должна ж быть причина. Свои записи он держал в сейфе, но оттуда ни единой бумажки не пропало, отчеты передавал связному. Объем проделанной работы совпадает со временем, которое Гордеенко проводил в конторе. Плюс – даты на всех записях, точное время прихода и ухода. У Гордеенко была привычка помечать на полях даже время ознакомления с конкретным документом… Всё совпадает, мои ребята посчитали скорость работы.

– Так, подожди. – Первый заместитель начальника УФСБ отложил карандаш. – Если Гордеенко оставил все записи и в них нет ничего необычного, то откуда вдруг к нему попадают документы, за обладание которыми убивают? И зачем выносить их с территории порта, если можно было позвонить в местное управление и вызвать людей? Гордеенко сидел в конторе и в архивах. Где он мог взять эту неновую папку?

– В архиве, в бухгалтерии или в каком-нибудь из отделов. Например, в отделе кадров, – изрек насупленный Щербаков.

– Ну и что там могло быть экстраординарного? – поинтересовался Владимир Сергеевич. – Да еще такого, что за пару часов организовывается устранение нашего человека, и столь виртуозно, что при этом отсутствуют следы какого-либо чужого вмешательства… Слишком мал промежуток времени между получением некоего материала и ликвидацией. Чтобы только подготовить подобное мероприятие, требуется несколько дней. А здесь два-три часа…

– Ликвидация могла готовиться заранее, – не сдался начальник СЭБ.

– Предположим, – согласился Ястребов. – А смысл ликвидации? На место Гордеенко прибудет другой сотрудник… Погоди, дай мне договорить! – остановил генерал-лейтенант открывшего было рот Щербакова. – Ты мне скажешь, что папка с неизвестным нам содержимым уничтожена или похищена и тем, кто отдал приказ на ликвидацию Гордеенко, опасаться больше нечего. С натяжкой такое может быть. Но… – Второе лицо в управлении побарабанило пальцами по столешнице. – Велика опасность случайного фактора. Ненужные свидетели, упущение исполнителя, следы воздействия на тормозную или рулевую системы микроавтобуса, копии этих самых документов из папки… Наконец, в тот промежуток времени, что прошел между моментом обнаружения условного компромата и посадкой в микроавтобус, Гордеенко мог элементарно передать папку или документы из папки кому-нибудь другому, и тогда его ликвидация теряет всяческий смысл. Получается, что после получения им папки его очень плотно вели и были уверены в том, что документы при нем.

– Получается так, – грустно сказал Щербаков. – Но это не из разряда невозможного…

– Гордеенко был опытным сотрудником. Почувствовав наблюдение, он не отправился бы в пригород, а пошел бы прямиком в гостиницу, вызвав к тому же группу прикрытия.

– Если только ему не надо было по какой-то причине срочно сбросить «хвост»…

– С того момента, как он покинул территорию порта, и до аварии прошло почти три часа, – нахмурился Ястребов. – Значит, ситуация ничего необычного не предвещала и у Гордеенко не было даже тени сомнений в собственной безопасности. Далее, он отправляется на маршрутке в пригород, ничуть не заботясь о прикрытии и не информируя связного. Кстати, а зачем он поехал в пригород, выяснили?

– Там продовольственный рынок дешевый, – буркнул начальник СЭБ. – На наши пятьдесят пять рэ суточных особо не пошикуешь…

– То есть – поехал за продуктами?

– Получается так…

– Получается, – резюмировал Ястребов, – что в поездке Гордеенко ничего необычного не было. Не объяснен только один факт – папка. Откуда она взялась, что в ней было, и зачем Гордеенко взял ее с собой.

– Насчет того, что он ее с собой взял, – нет данных, – признался Щербаков. – Папку в руках у Гордеенко видел охранник из службы безопасности порта, с которым тот перебросился парой слов. За сорок минут до отхода маршрутки… Свидетелей с остановки микроавтобусов нет.

– Свидетели погибли вместе с нашим сотрудником. – Генерал-лейтенант отпил глоток остывшего чая. – Кстати, сколько человек всего погибли?

– Одиннадцать. Водитель, Гордеенко и девять пассажиров. Из них – пять женщин и ребенок шести лет.

– И ты всё-таки считаешь, что авария не случайна?

– Да, считаю. – Щербаков сдвинул брови. – Слишком всё… – генерал-майор выдержал паузу, – обыденно, что ли… Классическая автокатастрофа. Водитель не справился с управлением на мокрой дороге. И место аварии имеет дурную славу, там в году пять раз кто-нибудь бьется…

– А ты не пережимаешь ситуацию? Может, так оно и есть?

– Может, но вряд ли. – Начальник СЭБ уставился на стопку чистой бумаги, лежащей возле принтера. – Володя, я пузом чую, что здесь дело нечисто.

– Твое пузо – это серьезный аргумент, но недостаточный для того, чтобы начать масштабную операцию, – серьезно сказал Ястребов. – Что тебя насторожило в самой аварии?

– То, что она словно взята из учебника по дознанию. Полное соответствие канонам: крутой поворот у обрыва, строго соответствующие скорости шестьдесят километров в час следы торможения, срыв двух колес с асфальта на песчаную обочину, воспламенение запасных канистр с бензином под задним рядом кресел, наличие которых в маршрутном такси само по себе – грубейшее нарушение. У нас в Питере за это уволят сразу, даже оправданий слушать не будут. К тому же пожарно-техническая экспертиза установила, что одна из канистр была полупустой, что скорее всего и послужило причиной возгорания…

– Соответствие канону еще не говорит об умысле, – покачал головой генерал-лейтенант.

– Володя, ты веришь в то, что водитель маршрутки будет держать шестьдесят на дороге, по которой он катается по тридцать раз на дню? Я – нет… Они там гоняют за сто, и всем это прекрасно известно. Далее – одно место в салоне пустовало. А набивают обычно под завязку. Пока салон не заполнят, с места не двинутся.

– Ликвидатор был в той же машине? – Первый заместитель начальника УФСБ взял с блюдечка печенье. – Предположим. А техника исполнения?