ДРЕВНИЕ МОТИВЫ.

ЧЕРНОГОРОВА ЕВГЕНИЯ

СОДЕРЖАНИЕ:

О СТИХОСЛОЖЕНИИ.

РОЖДЕНИЕ

ВНУТРИ ДУШИ

ОЖИВШАЯ ИСТОРИЯ.

ГЕРАРДЕСКА

ИЕШУА

СОВРЕМЕННИК РЖЕВСКОГО

CARPE DIEM

ЗАБУДЬ

ЧЁРНАЯ ЦАРИЦА

ПАДШИЙ ВОИН

ШАФРАННАЯ ДЕВА

БЕГЛАЯ КНЯЖНА

ДОРИАНОВСКИЙ ПОРТРЕТ

МАТУШКА

КАССАНДРА

КУДЕСНИЦА

МАРИНКИНА БАШНЯ

ЭЛЛАДЫ ГОРДЫЕ СЫНЫ

КРАСНАЯ КОРОЛЕВА

ЧУЖАЯ-БЛИЗКАЯ ЛЮБОВЬ.

БАГРОВЫЙ ДОЖДЬ

СКАНДАЛ

ЧУЖАЯ ЖЕНЩИНА

ЗАБОЛЕЛО СЕРДЦЕ РАДОСТЬЮ

БРОДЯГА

СНЕГИРИ

РЕЗВЫЙ КОНЬ

Я НЕЛОВКО КОСНУСЬ

ТВОИ ШАГИ

НЕПОКОРНАЯ

ЧУЖОЕ СЧАСТЬЕ

БЕСПОДОБНАЯ ЖЕНЩИНА

ЗАПРЕТНАЯ СТРАСТЬ

ХУДОЖНИКУ (Е.МОИСЕЕВУ)

БЕЗЗАКОННИК

ТАПОЧКА

О СТИХОСЛОЖЕНИИ.

РОЖДЕНИЕ

Слова родятся, всполохом летят.

Им ладно в танце строем возрождаться.

Иного места видеть не хотят,

Как весело во мне скрываться.

Здесь пахнет мёдом и теплом.

Стук сердца радует пришедших.

В висках грохочет рифмы гром

И пропускает вновь зашедших.

Что толку в голове иной,

Где мирный быт течёт не задевая?

А у меня, что не герой,

То личность самобытная, резная.

Порхают бабочки и дождик льёт,

Приходят гости из далёких странствий.

То опьяненье душу захлестнёт,

То тишина и жертвенное царство.

Бегут по кругу стройною волной,

И льются на бумагу без стесненья.

Терзают душу и несут покой,

От мысли до стихосложенья.

ВНУТРИ ДУШИ

Мне нет покоя в женском очертанье.

Стезя стальная шествует и ждёт,

Когда мужская внутренняя жажда,

Потоки фраз страницам донесёт.

Я воин, муж, в проклятой битве,

Провёл века и полонил себя.

Закован в образ твой, шепчу молитвы,

Но выбор пал! Твоя душа – моя!

Пытливый разум, вечность повидавший,

Давно мне выбрал казнь не по нутру.

Я в теле, всё такой же – настоящий.

Впитавший измождённую войну.

Но ты меня смиряешь с жизнью этой.

Даёшь свободу дерзости моей.

Любовь рождаешь материнским словом,

Уводишь от неправедных идей.

С тобой борьбу я вёл немую,

Но проиграл сегодня я.

Быть может счастлив, что такую,

Я выбрал нежную тебя!

ОЖИВШАЯ ИСТОРИЯ.

ГЕРАРДЕСКА.

Отбросив современный хлам

Изринув из ума сомнений бремя

На оголённый листа стан

Ложиться вековое время.

Где Цезаря цветёт страна,

Низвергнут в бездну окрик Спартака.

Алеет грех гордыни, кровью упиваясь.

И смерть сочится, людом возвышаясь.

Овал арены ждёт героев строй.

Прах выбелен песочную рукой.

Недолог гладиатора поход.

Отвратных зрелищ требует народ.

Визгливым эхом сыпятся трибуны,

Оголодавших мясом не корми,

Дай жертву им – стервятникам любви.

Поборникам красы и жизни юной.

Сандалией ступает по костям,

Под громогласный шум скользя.

Здесь сущность женская сокрыта,

Доспехами и яростью прикрыта.

Обличена суровым одеяньем,

Под стать Фемиде судьбами грешит.

И на арене Колизея в содрогании,

Мужское тело Трасиана возлежит.

Рабыни беглой нет спасения.

И куртизанки локон обагряет кровь.

Ты рождена для горького веселья.

И вострый ятаган – твоя любовь.

Пылают щёки новую победой,

Но бьёт тяжёлой правдой у виска,

Ответ на прожитые беды-

Афина ты, пока рука крепка!

Признание толпы не вечно.

Дотошный карлик взял твою судьбу.

Его трезубец бесконечно

Терзал на сцене плоть твою.

Среди скамей восстанет новый отклик,

Пройдёт по спинам твёрдым и глухим.

Растащат по кускам гордыни облик.

«Пыл Герардески карлик остудил!»

Слезой скользит перо отныне.

Мне в комнате уютно и тепло.

Так отчего же неизвестной имя,

К душе моей строкой обращено?

ИЕШУА.

Над Цезарем взошла кровавая луна.

Трон пошатнулся криками волхвов.

Испугом полнится земля: