На уединенной ферме возле Декани у него была назначена встреча с бывшим другом, Абу аль-Нахром, Сыном Реки.

Надо сказать, что их союз образовался при самых удачных обстоятельствах. Но теперь аль-Нахр потихоньку готовил свои тайные каналы и вот-вот составил бы ему некоторую конкуренцию. Чеша перестал осторожничать, допустив самую серьезную ошибку в своей долгой преступной карьере. Аль-Нахр расширил свою деятельность, после чего принялся проповедовать и оказывать влияние на экзальтированных молодых людей. Тех самых, что теперь называли его, Дритана Чешу, обыкновенным бандитом. И называли теми самыми словами, которые были вбиты в их головы. Словами, что выходили прямо из уст того, кого на самом деле им следовало бы отныне называть своим шейхом.

Брань показывает, до какой степени араб его презирает. Несколько недель назад эта ненависть стала слишком агрессивной. Стычки между двумя организациями происходили все чаще, что всерьез вредило делу.

Прежде Чеша, разумеется, решил бы эту проблему иначе, лично. Однако теперь он вынужден признать, что времена изменились. И он изменился. Теперь он боится Абу аль-Нахра. Вот Сын Реки и ему подобные, те боятся только одного: лишиться благодати пред очами Аллаха. На остальное им плевать. Даже смерть их не волнует. Дритана же мутило от страха перед предстоящей встречей, да еще на таких условиях. Но теперь у него не было выбора.

Чеша посмотрел в затылок сидящего впереди, на месте смертника, Хасана Берики, своей правой руки, преданнейшего из преданных. Он знал, что Хасан — тот человек, на которого он может рассчитывать, если ситуация потребует чрезвычайных мер.

Впереди резко затормозил джип. Они приближались к пограничному пункту. Дритан напрягся. Наступил момент истины.

Албанские пограничники, не проверяя, зна?ком дали им разрешение проезжать, и они оказались на косовской территории. Там их ждали другие таможенники. Они стояли возле бронеавтомобиля с итальянскими военными. Один из пограничников прошел вдоль обеих машин с пассажирской стороны. Поочередно осветив фонариком кабины, он махнул рукой, показывая, что можно ехать.

Албанские гангстеры тронулись с места и мгновенно умчались.

Дритан на заднем сиденье запаниковал. Солдаты даже не пошевелились! Похоже, они совсем не заинтересовались ими. У него скрутило живот, внезапно очень захотелось в туалет. Он взглянул на часы. У него еще было время отказаться, хотя он знал, что Хасан и остальные его люди, готовые биться, этого не поймут. Потерять лицо или, возможно, потерять жизнь. Надо было решать. И очень быстро.

Совершенно слившись с растительностью, Линкс, с еле слышным «Wild is the Wind» Боуи в правом ухе, следил за фермой и перемещениями уже прибывших двоих плохих парней. Он мог бы безошибочно указать, где каждый из них находится в данное мгновение. За последние сорок восемь часов он успел досконально изучить местность.

После парящего дрейфа задачей номер один для него было как можно скорее обнаружить объект и подготовить укрытие, чтобы окопаться. К счастью для него, пошел дождь, и к прибытию Линкса почва подразмякла. После продолжительного утреннего отдыха и последовавшего за ним неподвижного наблюдения он определил, каковы, начиная с известной ему зоны приземления, возможные оси проникновения для группы захвата. Он управился как раз до того, как окончательно угас дневной свет.

Той же ночью, осмотрев окрестности фермы в поисках возможных ловушек или сигнальных сирен-ревунов, Линкс обошел строения, чтобы составить их точный план.

Дом состоял из девяти комнат, размещенных на одном уровне, с ванной и туалетом. Снаружи к зданию был углом пристроен крытый сарай, выходящий во внутренний двор. От построек шла грунтовая дорога. Она вела к срубленным на скорую руку воротам и другой дороге, расположенной на расстоянии шестисот-семисот метров. По ней можно было подойти к Декани, соседнему городу в трех километрах к юго-востоку от фермы.

Зады жилища, а также та сторона, где находились кухня и входная дверь, смотрели на вершину склона, как и открытая часть двора. Поэтому Линкс выбрал место для своего укрытия таким образом, чтобы наблюдать за наиболее интересной зоной, той самой, где должны будут припарковаться ожидаемые автомобили.

После рекогносцировки он передал по спутниковой связи планы и фотографии и стал ждать. Все утро местность оставалась пустынной. Около десяти часов на машине прибыли двое, очевидно, для того, чтобы подготовить приезд хозяина и убедиться, что все в порядке.

Они пробыли в доме довольно длительное время, а затем обследовали окрестности, начав с леса, где окопался Линкс. Едва он успел скрыться в своей норе, как один из них наступил на ее заваленный вход. И ничего не заметил. Если бы они сообразили прихватить собак, он, по всей вероятности, был бы обнаружен. Но всего не предусмотришь. Зато он не мог следить за тем, что эти двое собрались делать. Это так его встревожило, что позже, во второй половине дня, он рискнул обследовать тот же участок опушки, что и они.

И не обнаружил ничего примечательного.

Линкс выбросил эту проблему из головы и перенес все внимание на ферму. Сейчас двое вооруженных до зубов людей заняли дом, а он терпеливо ждал снаружи. Чтобы скоротать время, он стал прислушиваться к грозе, продолжающей громыхать на востоке. Тучи, более темные, чем ночное небо, похоже, изменили направление и теперь неслись в их сторону. Если так, они вот-вот натолкнутся на склон горы. Да там и останутся, прижатые порывами ветра.

Новая мощная вспышка осветила ночь, и Линкс принялся считать. Так в детстве его научил отец. Раз, два, три… Через десять или одиннадцать секунд раздался гром. Гроза была в трех километрах. Несколько мгновений спустя он дождался следующего раската, и теперь ему показалось, что прошло всего девять секунд. Сейчас небо опрокинется ему на голову. Это хорошо, дождь заставит всех спрятаться под крышей, и группы захвата смогут спокойно подойти к объекту.

Если, конечно, объект соизволит появиться.

Вскоре на дороге, которая, как подозревал Линкс, вела в Декань, показались две пары фар. Минута в минуту. На какой-то миг он потерял огни из виду, однако без труда представил себе их путь. Асфальтовая полоса проходила за возвышенностью, скрывающей заодно и ворота, которые были не видны ни с его позиции, ни от фермы. Это преимущество. По грунтовой дороге поднялась только одна машина. Другая остановилась внизу. Так что сидящие в ней не увидят ничего из того, что сейчас произойдет возле дома. Теперь Линксу предстояло быстро определить, сколько прибыло плохих парней.

Итак, начать подсчет с тех, кто находится прямо у него под носом. Через прибор ночного видения своего оружия Линкс разглядел, как из припарковавшегося во дворе «лендровера» выходит Набиль аль-Шарафи. Его сопровождали трое воинов Аллаха. Присутствие объекта подтверждается. Можно трубить сбор отрядам и приступать к следующей фазе операции «Рона».

Помощник Ланжевена и еще один парашютист находились возле укрепленных на переборке отсека табло. Спутниковые фотографии соседствовали на них с частями военных карт, планами расположений и снимками, присланными наблюдателем. Там же помещались многочисленные фотоснимки объекта: некоторые совсем свежие, другие — сделанные раньше. Они отражали все возможные изменения внешности, длину волос, наличие или отсутствие бороды, очков и т. д.

Несколько секунд спустя Ланжевен перехватил осторожный взгляд своего заместителя. Досье на объект было составлено, пожалуй, хорошо, но не их людьми. Ни тому ни другому это не нравилось: вопрос доверия. Ланжевен задумался: что за парень этот наблюдатель Оскар Лима, с позывными «Глаз Рыси», и по какой причине на место для сбора сведений не был отправлен кто-нибудь из своих.

С этим заданием что-то уж слишком темнили. Он не понимал, почему им навязали оснащение иностранным вооружением, которое пришлось спешно осваивать. К тому же оказалось совершенно невозможно узнать, кто является реальным заказчиком всего этого бардака. Управление военной разведки? Это было бы логично, поскольку по требованию командования спецоперациями они все чаще осуществляют «операции хаки», похожие на эту. Однако присутствие принадлежащего автотранспортной роте захвата и классификации «Фалькона-900» указывало на другое ведомство — Главное управление внешней безопасности. Что как будто бы подтверждало присутствие штатских, еще днем прилетевших на самолете. Ланжевен поговорил, и очень коротко, лишь с одним из своих. Мужиком лет пятидесяти или чуть больше, назвавшимся просто по имени: Шарль. Больше Ланжевен его не видел. Как и всех остальных.