Вняв призыву напарника, Лева стал грызть себя за прошлую хануку. С мамой он, конечно, совсем неправильно себя повел. Она так старалась их отсек девятисвечниками и цветочками бумажными украсить… На пончики дочку Алефтины Петровны позвала, всю неделю перед этим про эту дочку над ухом жужжала. А они тогда с Корейкиным как раз из патруля с застав Мордорских вернулись. Там им так по их мордорам накостыляли, что он сам, лично сказал тогда Корейкину: «Вася, пойдем в кабак, выпьем, хануку отметим, душа просит!»
Услышав про душу, умертвие резко повернуло обратно к Леве. Да! Ешьте меня, кровушкой моею запивайте! Большая у него душа, огромная, вкусная, раз может одновременно поместить в себе и маму, и Ваську Корейкина!
Смешной тоже случай вышел с этим Корейкиным. В разведку они его послали в пещеры Ородруина. Так Васька там с одной тролльчихой тут же снюхался. Она их взвод потом коротким путем из этого сраного Горгорота вывела. При расставании с Васькой ревела белугой. Хотя Лева уже не помнил, кто такие белуги и как они ревут. Вася гладил ее по спине, поросшей рыжеватой шерстью, утирал слезы и уговаривал: «Нинон, ты разрываешь мне душу, Нинон!»
Зря он это, конечно, подумал. Умертвие, получив подтверждение, что у Корейкина тоже есть душа, кинулось к нему. Васька тут же начал махать руками и кричать: «Уйди, сука! Падла такая! Зае..!» Лева из последних сил просипел ему: «Возьми мой меч! Меч бери, дурак!»
Все-таки услышал его Васька, подскочил, выхватил Левин меч из ножен и давай воздух вокруг себя месить, путаясь в расстегнутых штанах. Прыгает, главное, так сноровисто, не скажешь, что перед этим весь день тонизировался.
Но и с эльфийским мечом им против этой дряни было бы не выстоять, если бы вдруг не порозовела с одного края полоска горизонта. Лева, по логической привычке мыслить, сразу понял, что именно там в этой гребаной степи Восток. И как только вырвался первый, необыкновенно алый луч просыпающегося солнца, среди мата Корейкина Лева вдруг расслышал скрежещущий душу визг пораженного в сердце умертвия…
Вернувшись из командировки, напарники тут же взяли на весь аванс ящик джидайского тонизирующего напитка, Макса Валентайна из третьего взвода и Люську Копылову из четвертого. Не заходя к маме, они ринулись в космопорт, там купили билеты в один конец до созвездия Альдебарана…
Из тамошних казино обратно их через неделю доставил наряд Альдебаранской космической полиции. На Ваське Корейкине штанов вообще не было.
Леву встречала в полиции мама. Но капитан полиции сказал, что Леву заберет домой жена, как только придет в себя после алкогольного отравления. Мама была в шоке, она объясняла, что у Левы дома невеста, такая приличная девушка… Капитан сочувственно показал ей копию брачного свидетельства, составленного в Альдебаранском нотариальном управлении гражданскими актами в том, что гражданин Лев Михайлович Рудинштерн и гражданка Людмила Витальевна Копылова в присутствии свидетеля Василия Федоровича Корейкина заключили брак, взяв общую фамилию Рудинштерн.
Мама упала в обморок, конечно. Но капитану эти обмороки были не впервой. Как снимают полицейский транспорт с Альдебарана, так все мамы в обморок сразу падают. Раньше за детьми-то следить надо было!
Васька Корейкин все-таки уехал к своей тролльчихе. Несколько раз его видели с ней на рынке очень довольными жизнью.
Мама, как разумная женщина, смирилась с Люськой. Нашла в ней множество достоинств, о которых громко рассказывала бывшей соседке Алефтине Петровне через всю улицу. Она обожает внуков, торговать яйцами ей сейчас совершенно некогда.
Лев Михайлович Рудинштерн в последствии стал Великим Магистром ордена Джидаев. Не раз встречался по служебным делам в Эльсиноре с самим Гэндальфом, который тоже оказался евреем.
Миниатюры поэта-примитивиста Олега Григорьева.