*

Кафе на террасе музея было ещё гаже и отвратнее забегаловки, где я сидел с Сантисом. Напиток, который нам подали, стыдно было назвать кофе, за салат безбожно содрали втридорога. А вид на палаццо Векьо, восхитивший серафима, непробиваемого робота вроде меня заставил только недоуменно скривить губы и выбрать столик подальше – от панорамы и от толпы галдящих там обезьян-туристов. Я подал условный сигнал – снял наручные часы и положил рядом с солонкой. Из-за соседнего столика тут же поднялся мужчина и подошёл к нам. Кепка, надвинутая на глаза, как бы должна была помочь ему остаться неузнанным. Боюсь, мои губы снова кривятся.

- Добрый вечер, синьоры, - он попытался приветливо улыбнуться, но я бросил на него один ледяной взгляд, и мы сразу перешли к делу. - Один нехороший человек увёл у меня жену. Вроде бы личная проблема, но мы были друзьями, и он пообещал меня убить. И тут стоило бы просто обратиться в полицию, но он там как раз работает. И всё равно бы я решил эту проблему без постороннего вмешательства, но я торгую не совсем чистым товаром, и мой бывший друг решил меня прижать, отрубив каналы поставки. Всё ещё не конец света, да? Но мы занимались торговлей вместе, а тут он решил завязать с прошлыми делами, а меня – подставить. За мной неделю ведётся слежка, в доме побывали ищейки, украли из сейфа кое-что не важное, а чтобы выяснить, где я храню важное, разбросали всюду миниатюрные камеры и передатчики. Несколько я нашёл, но очень хотелось бы найти их все, прежде чем мне придется лезть в тайник и доставать оставшийся товар на продажу. Сделка послезавтра, я сдам вам продавца и сам сдамся, если вы избавите меня от сомнительного удовольствия проснуться поутру с килограммом свинца в брюхе.

- Имя?

- Джованни Грассо. Известен по прозвищу…

- Пианист, - серафим удивил меня осведомлённостью. Сжал его пальцы под столом, требуя молчания. Говорю сейчас я.

- Товар?

- Металл, - клиент замялся, - дорогой. Радиоактивный…

- Осмий-187? - опять Дэз влез. Сжал его руку сильнее, но абсолютно зря, мой чёртов наркоман откровенно наслаждается болью.

- Нет, не осмий. Вам принципиально нужно знать?

- Не принципиально, - естественно, потому что серафим получил от меня долгожданную отмашку заползти на пару секунд в голову итальянца и самостоятельно выяснить, какой металл, какие условия и другие существенные детали. - Цена?

- Товара или…

- Во сколько ценишь свою задницу?

- Ох, конечно, - он торопливо достал из кармана органайзер и ручку, набросал пятизначную сумму и показал нам. Мало.

- Не пойдёт, - я поднялся.

- Погодите! - он вмиг почеркал всё и написал другое число. Шестизначное. Я внимательно посмотрел на серафима – пусть решит за нас обоих, браться или нет. Я спать хочу.

- Домой не ходи, найди хостел или дешевый мотель, синьор Инститорис навестит тебя в полночь, предоставит дальнейшие указания, сводящие к минимуму твое участие, и заберет аванс. Не вздумай морозиться или сочинять отмазки вроде закрывшегося банка и предлагать чеки, он работает только за наличные. И если он сказал «да» – поздно идти на попятный.

- Но синьор не сказал «да»! - испуганно заметил итальянец.

- Да, - я направился к выходу.

Серафим догонял вприпрыжку, размахивая моими часами, благополучно оставленными у солонки, чуть опять не сбил с ног и ввалился в лифт.

- Дезерэтт, - прошло три месяца после нашей ссоры, и я наконец назвал его по имени. - Ты невыносим.

- Я знаю, - он прижал меня к стене, горячий язык коснулся уха, и я почему-то вспомнил, как он пробивал мне там три дырки. Медленно протягивал иглу и ловил капли крови из прокола, они не успевали попасть на плечо и запачкать рубашку… ловил вот этим самым языком. - Прости меня.

- Прощу. Но ты должен будешь вернуться в Лос-Анджелес. Завтра же.

- А сегодня?..

- Постарайся не мешать мне спать, - я ткнул в него телефоном и прикрыл глаза. Пусть звонит Руфусу и выясняет, куда ехать, сегодня я не могу и не хочу больше ни с кем разговаривать.

========== Capitolo quattro. Виа Граццио ==========

Он не безрукий, конечно, но выглядит так, что… я сам поймал такси. Мы легли вместе на заднее сиденье, Дэз базарит с Руфусом (пошла десятая минута), а в глазах водителя, отраженных в зеркальце заднего вида, поселяется страх.

- Какой адрес?

- Покатай нас по городу, - бросаю в него сотенной купюрой и киваю на серафима. - Пока он не скажет.

- Руф, а почему покраска заняла так много времени? - он запускает пятёрню в мои волосы не стесняясь. Навалился слегка, чувствую бедром его эрекцию. Таксист крепко держится за руль. Я сплю. - Мы хотим видеть её завтра, он не может ждать. Работа не может ждать. Возьмите седьмой airbus industries, чтоб утром машина была здесь. И набор музыкальных инструментов¹. Всё сложи в багажник, поаккуратнее замотай в американский флаг. Я не понимаю, в чем проблема, в первый раз, что ли, везем невесту и конфеты²? Он³? Он отдыхает. Везу его домой. Где он, кстати, дом этот? Серьезно? Руф, а ты лучше подыскать не мог? Жить с миллионом студентов? На самом верху? Ну куда ни шло. Что?! Какое ещё подселение? И речи быть не может! Ты с ума сошел, Руф?! Ладно, я спрошу у него…

Я приоткрыл один глаз, пристально взглянув на серафима.

- Нет, не спрошу. Короче, просто скажи адрес, на месте разберемся.

И мы поехали на Виа Граццио, в студгородок. Таксист был так счастлив от нас избавиться, что бросил обратно сто евро и надавил на газ, скрывшись в клубах вонючего дыма. Я огляделся, безошибочно выбрав трехэтажный дом с шикарным пентхаузом и бассейном на крыше.

- Последний этаж?

- Конечно, - Дезерэтт широко улыбнулся. - Твой сожитель, скорее всего, уже там, заключает договор. С Руфусом. У него все бумаги на помещение.

- А мне там что делать?

- Спать лечь. Ты же хотел.

- Во время заключения их сделки?

- Не помню, чтобы такие мелочи когда-либо останавливали тебя.

*

Дом, найденный Клайдом, поражал мое провинциальное воображение и по всем признакам был таким дорогим, что я на секундочку усомнился в правомерности своего заселения.

- Ты уверен, что все законно?

- Успокойся. Арендная плата за пентхауз в месяц стоит две штуки. Ты заплатишь в десять раз меньше просто потому, что американцы – тупые иностранные гости, готовые охотно расстаться со своими денежками.

Я не был настолько уверен в тупости каждого первого американца, но опрятный и серьёзный вид встретившего нас джентльмена меня успокоил.

- Добрый день, молодые люди, меня зовут Джонатан Руфус, юрист, представляю как клиента, так и владельца дома, - он пожал нам по очереди руки и пригласил войти. - Прошу наверх, бумаг много, времени мало.

Мы поднялись в просторный, богато обставленный кабинет, смежный со спальней, Клайд опасливо сел в мягкое кресло, а я подошел к столу. Документов действительно много, имелся даже отдельный на бассейн и сертификат качества на солнечные батареи, вмонтированные в крышу. Большинство из них должен был подписать сам американец. Джонатан снял пиджак, так как было довольно жарко, ослепил белоснежной рубашкой и сел напротив меня.

- Что ж, давайте приступим.

Он открыл записную книжку, сделал какие-то пометки… и в комнату ввалился, не поздоровавшись и ни слова не сказав даже, какой-то парень, прошел мимо стола, за которым мы сидели с господином Руфусом, прошествовал к кровати и упал в неё.

- Эм… - не таращиться на него не получилось, Клайд тоже свернул башку. - Прошу прощения?

- Это и есть мой клиент, - успокаивающе сказал Руфус, найдя в толстой кипе бумаг нужную и протянув мне дорогую перьевую ручку. - Он немного устал с дороги, вы познакомитесь с ним позже, синьор ди Фраммио.

Я очень не люблю слышать свою фамилию, поэтому сжал губы и подписал десять листов своего договора субаренды. Я не прочитал из него ни единой строчки, желая поскорее избавиться от формальностей. Клайд неприятно скрипел в тишине своими огромными уродливыми ботинками и истекал потом. Мне самому уже становилось дискомфортно сидеть, изнемогая от жары и любопытства, но господин Руфус никуда не торопился. Он тщательно вычитывал документ за документом, сверяясь с печатями, и ставил все новые и новые пометки в органайзере. Прошло полчаса, и он достал две новые печати, угловую и круглую, поставил в четырех местах и поднялся. Тихо приблизился к кровати и ещё тише позвал: