Один, под куполом ночным,

           Ты слышишь ли дрожащий звон

           Незримых струн — и антифон

Ветров, что, отвечая им,

           Гудят со всех сторон?

Ты видишь, как Любовь грядет

           По небу в золотой пыли?

           Внемли же зову струн — внемли,

Как льется музыка высот

           На темный лик земли.

When the shy star goes forth in heaven

          All maidenly, disconsolate,

Hear you amid the drowsy even

          One who is singing by your gate.

His song is softer than the dew

          And he is come to visit you.

О bend no more in revery

          When he at eventide is calling

Nor muse: Who may this singer be

         Whose song about my heart is falling?

Know you by this, the lover's chant,

          Tis I that am your visitant

Лишь робкая звезда взойдет

         На небо, млея и дрожа,

Чья это песня у ворот

         Звучит, как сумерки, свежа?

Прислушайся… О, неужель? —

         Твой суженый, твой менестрель!

Ах, не клонись и не томись,

         Гадая, кто же он такой —

Певец, чей нежный вокализ

         Твой сонный бередит покой,

Вливая в сердце сладкий хмель.

         Знай: это я — твой менестрель!

Lean out of the window,

         Goldenhair,

I heard you singing

         A merry air.

My book is closed;

         I read no more,

Watching the fire dance

         On the floor.

I have left my book:

         I have left my room:

For I heard you singing

         Through the gloom,

Singing and singing

         A merry air.

Lean out of the window,

         Goldenhair.

Слышу: запела ты,

         Златовласка!

Песня твоя —

         Это старая сказка.

Книгу оставил я

         На половине,

Глядя, как пламя

         Пляшет в камине.

Книгу захлопнул я,

         Вышел из дома,

Властно влекомый

         Песней знакомой,

Песней знакомой,

         Старою сказкой.

Где же окно твое,

         Златовласка?

I would in that sweet bosom be

         (O sweet it is and fair it is!)

Where no rude wind might visit me.

         Because of sad austerities

I would in that sweet bosom be.

I would be ever in that heart

         (O soft I knock and soft entreat her!)

Where only peace might be my part.

         Austerities were all the sweeter

So I were ever in that heart.

В ее груди найти приют

         Я так хотел бы навсегда

(Где злые ветры не ревут):

         Так мне велит моя нужда —

В ее груди найти приют.

Я в этом сердце поселюсь

         (Тихонько постучусь туда):

И внидет мир, исчезнет грусть,

          Утишится моя нужда, —

Лишь в этом сердце поселюсь.

My love is in a light attire

          Among the appletrees

Where the gay winds do most desire

          To run in companies.

There, where the gay winds stay to woo

          The young leaves as they pass,

My love goes slowly, bending to

          Her shadow on the grass;

And where the sky's a pale blue cup

          Over the laughing land,

My love goes lightly, holding up

          Her dress with dainty hand.

В накидке легкой, продувной

          Она идет по саду,

И ветерки спешат гурьбой

          Встречать свою отраду.

Где ветеркам игривым рай —

          Шалить, шуршать в листве,

Она помедлит невзначай,

          Склоняя тень к траве.

И вновь, где бледный небосвод

          Глядит на вешний дол,

Она, как лодочка, плывет,

          Чуть приподняв подол.

Who goes amid the green wood

          With springtide all adorning her?

Who goes amid the merry green wood

          To make it merrier?