Хэзард пробыл внизу не больше пяти минут, когда хозяйка вечера Корнелия Дженнингс, улыбаясь и мило беседуя с гостями, грациозно пошла по залу без всякой видимой цели. Хэзард отлично понял, куда направляется эта леди, и настороженно следил за ней. Не прошло и нескольких минут, как она оказалась рядом с ним. Понизив голос до едва слышного шепота, Корнелия принялась его отчитывать:

— Как ты мог, Джон?! — прошипела она. — Господи, ведь она же моя золовка! Неужели ты совсем меня не любишь? — В ее глазах вдруг появилось отчаяние.

Глядя на прелестное, взволнованное лицо, Хэзард попытался успокоить женщину:

— Конечно, я люблю тебя. Я обожаю тебя, Корнелия! Ты, дорогая, самая красивая… хозяйка дома в Бостоне.

Покоренная его цветистым комплиментом, светская дама мгновенно преобразилась. В ее светло-серых глазах вспыхнула страсть, прогоняя минутный гнев. И это чувство было хорошо знакомо высокому смуглому мужчине в национальном индейском костюме.

— Ах, Хэзард, — вздохнула Корнелия, и ее рука под прикрытием пышной юбки скользнула в ладонь Хэзарда, — на тебя невозможно долго сердиться. Мы не виделись целых четыре дня, мне тебя так не хватало…

Хэзард кивнул, в его темных глазах светилось понимание и сочувствие.

— Я знаю, любовь моя. Но у меня экзамены, и мой преподаватель едва ли проявит ко мне снисхождение.

Внезапно тонкие пальчики Корнелиии зашевелились в его руке.

— Твой любимый бренди наверху. — Она смело встретила смеющийся взгляд Хезарда и повела его за собой по направлению к лестнице.

«Раз надо, значит, надо», — размышлял Хэзард, пробираясь сквозь толпу. Что же делать, если он молод и полон сил, а охваченные желанием дамы Бостона не дают ему передышки! Хэзард глубоко вздохнул, допил бренди из своего бокала и позволил Корнелии отвести его наверх. Во второй раз за последние несколько часов он оказался на шелковых простынях и превзошел самого себя!