Луч света на короткое мгновение высветил застывшее лицо, но Габриэлла успела его «сфотографировать». Прямые мерные волосы, широкий лоб, резко очерченные скулы, мужественный подбородок. И губы яркие, чувственные, этого не могла скрыть даже игравшая на них улыбка — циничная, почти жестокая.

Габриэлла отвела взгляд в сторону, ее бросило в жар, нервная дрожь пробежала по телу. Лицо незнакомца запечатлелось в ее сознании мгновенно, как образ на пленке. Габриэлла поставила бокал на стол и снова посмотрела туда, откуда за ней так пристально наблюдали. Незнакомец исчез.

Резкий шум в другой стороне бара отвлек внимание Габриэллы. За одним из столиков все бокалы были разбиты, их содержимое растекалось по черной блестящей поверхности. Пятеро парней в коже и темных очках сцепились с панком, одетым в светло-голубые рваные джинсы и свободную майку «Dead Kennedys» [1]. Один из «кожаных» обнимал платиновую блондинку, на вид пьяную, которая, похоже, знала панка. Наверное, это был ее бойфренд. Он попытался схватить ее за руку, но блондинка отмахнулась и наклонилась к парню в коже, позволяя ему поцеловать себя в шею. Теребя длинный каштановый локон «кожаного», она не спускала вызывающего взгляда со своего пришедшего в ярость бойфренда.

— Заварушка намечается, — прокомментировала Меган, глядя в сторону разгоряченных парней.

Несомненно, — поддакнул Джейми, допил мартини и знаком попросил принести новую порцию. — Этой красотке мамочка забыла объяснить, что нельзя бросать парня, с которым пришла.

Габриэлла наблюдала, как к блондинке подошел второй байкер, наклонился и впился в ее с готовностью открывшийся рот. Блондинка благосклонно приняла обоих: одной рукой гладила темные волосы лобызавшего шею, а другой — бледную щеку того, что целовал ее в губы так, словно хотел сжевать заживо. Панк выкрикнул грязные оскорбления в адрес своей подружки, развернулся и стал пробираться сквозь наблюдавшую за сценой толпу.

— Этот новомодный клуб действует на меня угнетающе, — призналась Габриэлла, глядя, как клубные завсегдатаи в открытую насыпают кокаиновые дорожки на дальнем конце длинной мраморной стойки бара.

Казалось, из-за ужасно громкой музыки друзья не расслышали ее слов. По крайней мере, они совершенно не разделяли ее беспокойства. Что-то здесь было не так, и Габриэлла не могла отделаться от чувства, что все отвратительные безобразия еще впереди. Джейми и Метан увлеклись разговорами о преступности в этом районе, позволив Габриэлле в молчании допивать остатки коктейля и ждать удобного момента, чтобы вклиниться в разговор и распрощаться.

Погрузившись в привычное для нее состояние внутреннего одиночества, Габриэлла скользила взглядом по колышущемуся морю голов и извивающихся тел, непроизвольно отыскивая темные очки, за которыми скрывались глаза, так пристально наблюдавшие за ней. Может, это один из возмутителей спокойствия, принадлежащий к какой-нибудь банде байкеров? Одет в их стиле, и так же тянется за ним темный шлейф угрозы.

Его нигде не было.

Габриэлла откинулась на спинку стула и чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда чьи-то руки опустились ей сзади на плечи.

— Вот вы где! А я вас повсюду ищу! — выкрикнула, наклоняясь над столиком, возбужденная и запыхавшаяся Кендра. — Пойдемте, я там нашла местечко для нас. Брент с друзьями предлагает присоединиться к ним.

— Чудненько!

Джейми мгновенно вскочил, готовый немедленно пересесть. Меган взяла в одну руку только что принесенный полный бокал мартини, в другую — свою сумочку и сумку Кендры. Габриэлла продолжала сидеть, и Меган повернулась к ней.

— А ты идешь?

— Нет, — ответила Габриэлла, поднимаясь и закидывая сумку на плечо. — Вы развлекайтесь, а я смертельно устала. Возьму такси — и домой.

Кендра по-детски надула губы и заверещала:

— Ну, Гэб, ты не можешь уйти!

— Тебя проводить? — спросила Меган, хотя Габриэлла могла передумать, поддавшись уговорам Кендры.

— Нет. Развлекайтесь, но, пожалуйста, будьте осторожны.

— Ты уверена, что не хочешь остаться? Пропустить еще один бокальчик?

— Нет. Хочу на свежий воздух.

— Ну, как знаешь, — обиженно, почти зло бросила Кендра, подлетела и чмокнула ее в щеку. Габриэлла уловила запах водки и еще чего-то, похожего на мускус с каким-то странным металлическим оттенком. — Ты невыносимая трезвенница, Гэб, но я все равно тебя люблю.

Подмигнув, Кендра положила руки на плечи Джейми и Меган и игриво подтолкнула их к танцующим.

— Завтра позвони мне, — бросил через плечо Джейми, и все трое растворились в толпе.

Габриэлла тут же направилась к выходу, хотелось поскорее покинуть клуб. Казалось, от грохочущей музыки мысли в голове так смешались, что она утратила способность трезво соображать и, если останется здесь еще хотя бы на полчаса, превратится в полную идиотку. На нее то и дело кто-то налетал, толкая в самую гущу танцующих, о нее ударялись чьи-то плечи, в нее впивались чьи-то локти, ее хватали невидимые в темноте руки; наконец Габриэлла, спотыкаясь и пошатываясь, добралась до фойе — вот они, тяжелые двойные двери выхода.

Ночь окутала прохладой и мраком. Габриэлла глубоко вдохнула, отгоняя дурманящую атмосферу «Ла нотте». Грохот музыки был все еще слышен, а всполохи света сквозь витражные стекла сотрясали мрак, по это не мешало Габриэлле чувствовать себя вырвавшейся на свободу.

Больше ее никто не трогал, и она поспешила к обочине, чтобы поймать такси и поскорее добраться до дома. Людей было немного — пара прохожих, да еще несколько человек поднимались по ступенькам клуба. Габриэлла заметила желтое такси, направлявшееся в ее сторону, и вытянула руку.

— Такси!

В тот самый момент, когда машина подъехала и остановилась рядом с ней, двери клуба с грохотом распахнулись.

— Эй, парень, полегче!

В голосе явственно слышался страх.

— Убери руки, а то я тебе оторву…

— Что оторвешь, придурок?

Под гогот и насмешки голос прозвучал язвительно и зло:

— Ну, ты, панк вонючий, куча засохшего дерьма, скажи нам, что ты собираешься оторвать.

Взявшись за ручку дверцы, Габриэлла в тревоге повернула голову; она знала, что увидит за спиной. Все та же компания из бара — байкеры, или кто они там такие — в коже и темных очках. Вшестером, как стая волков, они окружили панка, толкая и пиная, играли с ним, как с добычей.

Панк попробовал нанести удар, но промазал, и ситуация мгновенно из опасной превратилась в смертельно опасную.

Клубок тел скатился вниз, панк оказался на капоте такси, удары сыпались на него градом. Кровь брызнула из разбитого носа и губ, несколько капель долетело до Габриэллы. В ужасе она отступила. Парень пытался вырваться и убежать, но нападавшие не давали ему такой возможности, они били с нечеловеческой яростью, которую Габриэлла не могла ни понять, ни объяснить.

— Убирайтесь от моей машины! — закричал водитель такси, высунувшись в окно. — Эй, вы слышите! Устраивайте разборки где-нибудь в другом месте!

Один из нападавших повернул в его сторону голову, оскалился и огромным кулаком саданул по лобовому стеклу так, что трещины разбежались густой паутиной. Габриэлла видела, как водитель, что-то беззвучно бормоча, перекрестился. Взревел мотор, взвизгнули шины, и машина резко сдала назад, сбрасывая с капота клубок дерущихся тел.

— Подождите! — завопила Габриэлла, но было уже поздно.

Шанс поскорее вернуться домой — убежать от сцены насилия — исчез. С дрожью в ногах Габриэлла смотрела вслед удалявшемуся такси, пока огни задних фар не поглотил мрак.

Парни в коже продолжали безжалостно лупить панка уже на тротуаре, они были так увлечены, что не обращали внимания на Габриэллу.

Она развернулась и побежала вверх по ступенькам клуба, на ходу пытаясь найти в сумке телефон. Нащупала тонкую пластинку, открыла крышку, набрала «911», толкнула дверь и, задыхаясь от страха, влетела в фойе. Она не слышала ни грохота музыки, ни гвалта толпы, ни бешеных ударов собственного сердца — только тишину в трубке. Габриэлла посмотрела на дисплей: «Нет сигнала».