Бабушка повернула голову к окну, и Габриэлла сделала то же самое. Как раз вовремя: она сразу же заметила мужчину в темном костюме.

– Позови его обратно, – требовательно произнесла Лючия.

– Я не могу. Я просто… я просто выгнала его. Он подумает, что я взбалмошная особа.

– Вы должны позвать его обратно, Габриэлла.

Когда Лючия говорила таким тоном, не было смысла спорить.

– Я ему не доверяю. Я не хочу, чтобы он расстроил тебя.

– Мне нужно знать, кто он. Мне нужно знать, почему он спрашивал о картине. Это важно.

В ее голосе появились стальные нотки.

– Конечно, бабушка. Я схожу за ним.

– Ради бога, девочка, обуйся.

Габриэлла кивнула, повернувшись и выскочив из комнаты, направляясь по коридору в свою спальню. Она нашла пару тканевых туфель, затем подошла к входной двери. Дверь была надежно закрыта, посетителя нигде не было видно.

Она открыла дверь и направилась вниз по мощеной дорожке одного из садов.

Бабушка велела привести гостя на аудиенцию, и будь она проклята, если разочарует ее.

Королева очень много значила для Габриэллы. Родители предпочли разгульную жизнь воспитанию детей. Ее братья были намного старше ее, так что она едва могла вспомнить то время, когда они жили вместе в одном доме. Как только Габриэлла стала достаточно взрослой, чтобы иметь право голоса, она попросилась уехать на Асеену, чтобы жить вместе с королевой Лючией.

Пожилая женщина значила для нее больше матери.

Она осмотрелась, но гостя нигде не было. Конечно, он ушел.

Габриэлла пошла дальше, вниз по ухоженной аллее, повернула налево после первой изгороди и влетела прямо в широкую спину недавнего знакомого.

Она отпрыгнула назад, как только он повернулся к ней лицом. Он показался ей еще более привлекательным, еще более притягательным.

– Ну, я вижу, вы воспользовались моим предложением осмотреть сад.

Мужчина поправил галстук, и это действие приковало внимание Габриэллы к его рукам. Они были очень большие… мужественные.

– Нет. Я прятался. Я думал, что останусь тут и буду добиваться аудиенции у твоей бабушки позже.

– Это довольно подло.

– Подлость – не то качество, с которым я себя ассоциирую. Настойчивость, я бы так его назвал.

– Так получилось, что моя бабушка хочет с вами поговорить.

– О, – сказал мужчина, медленно растягивая губы в улыбке. – Значит, ваша власть не распространяется на желания бабушки, не так ли?

– Я пыталась защитить ее. Само собой, вы не можете винить меня за это.

– Уверен, что могу. Я могу винить вас за все, за что захочу.

Габриэлла посмотрела на мужчину с подозрением. Нельзя было точно сказать, дразнил ли он ее.

– Вам следовало бы быть более тактичным.

– Хорошо, я постараюсь поработать над своим поведением.

– Будьте так любезны, сделайте это, я буду вам очень благодарна.

– Рад услужить.

Они пошли сквозь дворцовые сады обратно в усадьбу. Габриэлла все это время пыталась понять, о чем он думает. Выражение его лица казалось отсутствующим. Залы особняка на Асеене были наполнены великолепными классическими произведениями. Картины, вазы, скульптуры.

Габриэлла предположила, что так бывает при общении с очень богатыми людьми. Их трудно чем-то удивить.

Она выросла в роскоши, но никогда не принимала богатство как само собой разумеющееся. В мире всегда можно найти красоту. Вот почему она любила искусство. Вот почему она любила историю.

Габриэлле было непонятно равнодушие гостя.

Наверное, он такой же, как и его родители, искатели удовольствий, которые никогда не бывают удовлетворены тем, что имеют. Габриэлле же требовалось немного для того, чтобы не скучать. Удобная, со вкусом обставленная комната, хорошая книга. И прекрасное произведение искусства. Она ценила малые, нешумные удовольствия.

Ей было жаль тех, кто этого не понимал.

– Она здесь, – сказала Габриэлла, останавливаясь в дверях.

Мужчина удивленно поднял брови.

– Чего же вы ждете? Вы собираетесь меня ей представить?

– Мне очень жаль, я знаю, что вы сообщили свое имя слуге, который впустил вас, но я, кажется, забыла его.

Она солгала. Его имя – Алессандро, она помнила. Но ей не хотелось дать ему повод догадаться, что он занимал все ее мысли.

– Алекс, – сказал он.

– А фамилии нет? – съязвила она.

– Ди Сионе.

– Эта фамилия знакома королеве?

Он пожал плечами:

– Если она следит за сплетнями об американских бизнесменах. Мой дед сделал себе имя в Штатах и за рубежом; ни я, ни мои братья и сестры не замечены ни в чем сомнительном. Но я не уверен, что наша фамилия известна членам королевской семьи.

– Почему ваш дед так интересуется живописью? – спросила Габриэлла.

– Он коллекционер.

Габриэлла раздраженно вздохнула:

– Хотите быть загадочным – ваше право. Но я уверена: вы о многом умалчиваете.

Алекс засмеялся:

– Да, в загадочности мне не откажешь, но не думайте, что я знаю больше, чем мне позволили узнать. Мы с вами даже в чем-то похожи.

– В чем же?

– Мы находимся под диктатом дедушек и бабушек.

Габриэлла с трудом подавила смешок.

– Тем не менее давайте войдем.

Габриэлла толкнула дверь и прошла внутрь.

Бабушка сидела в том же кресле, в каком Габриэлла ее оставила. Но она почему-то выглядела иначе, казалась какой-то маленькой и испуганной.

– Бабушка, позволь мне представить господина Алекса Ди Сионе. Он пришел, чтобы поговорить о «Потерянной любви».

– Да, – сказала бабушка, жестом приглашая их пройти в комнату. Она сконцентрировала свое внимание на Алексе. – Моя внучка сообщила мне, что вы интересуетесь живописью.

– Так и есть, – ответил он, не дожидаясь приглашения сесть.

Алекс устроился на стуле напротив королевы, вытянув перед собой длинные ноги и руками опираясь на подлокотники. Он выглядел скучающим. Королева же, наоборот, была напряжена.

– Что вас интересует? – спросила она.

– Я действую от имени моего деда. – Алекс взглянул на сад. – Он утверждает, что картина имеет какую-то особенную ценность для него.

– Существование картины никем не подтверждено, – ответила королева Лючия.

– Мне это хорошо известно. Но дед абсолютно уверен в ее существовании. На самом деле он утверждает, что она когда-то принадлежала ему. – Темный взгляд Алекса был направлен на королеву. – Он бы очень хотел получить ее обратно.

Повисло неловкое молчание. В комнате словно ощущалось присутствие четвертого человека. Габриэлла заметила, что ее бабушка внимательно изучала лицо Алекса.

– Вы говорите, ваш дед? – спросила она.

– Да. Он уже довольно стар и, я боюсь, становится все более сентиментальным. Он готов хорошо заплатить за эту картину.

– Я боюсь, что не смогу вам помочь, – сказала королева.

– Почему? – спросил Алекс с вызовом.

– У меня ее нет… уже много лет.

– Но картина существует?! – почти закричала Габриэлла.

– Да, – сказала бабушка, и ее голос внезапно стал очень тихим.

– Почему ты никогда не говорила об этом раньше?

– Потому что лучше некоторые вещи оставить похороненными в прошлом. Так они не смогут никому навредить, – сказала королева.

– Вы имеете представление, где эта картина может быть сейчас? – спросил Алекс, явно равнодушный к переживаниям королевы.

– Она на Исоло Д’Оро.

– Где именно? – спросил он бескомпромиссным тоном.

– Подождите снаружи, молодой человек, – сказала королева, и ее властный тон не оставил никаких сомнений в том, что для Алекса аудиенция уже закончена.

Алекс промолчал. Но через несколько секунд он все же встал, поправил стрелки на брюках и, кивнув, вышел.

– Ты должна поехать с ним, чтобы найти картину, – сказала бабушка, когда он оказался вне пределов слышимости.

– Почему? – спросила Габриэлла, и ее сердце бешено заколотилось.

– Я… Я хотела бы снова увидеть ее. В последний раз. И еще… на всякий случай, я хотела бы убедиться, что картина не попадет в руки мошеннику.