Стивен не любит пари с равными шансами. Недостаточно меняющихся факторов – значит, неинтересно, утверждает он. Поэтому Стивен и не сидит на подоконнике и не ждет – обнаружит его лорд Кэмерон и женщина, которая шантажирует королеву Англии, или нет.

Большие загорелые руки лорда Кэмерона захватили края штор перед Эйнсли и раздвинули их на несколько дюймов.

Эйнсли взглянула на Кэмерона, впервые за шесть лет встретившись с глазами цвета золотистого топаза. Он смотрел на нее так, как лев в южноафриканской степи смотрит на газель, и Эйнсли, словно она и была этой газелью, захотелось бежать и бежать без оглядки. Однако она одернула себя. Так что на Кэмерона смотрела дерзкая девчонка-сорванец из Академии мисс Прингл, а теперь надменная фрейлина.

Молчание затягивалось. Внушительная фигура Кэмерона закрывала собой Эйнсли, ее невозможно было увидеть из комнаты, но он легко мог приоткрыть шторы пошире, и тогда бы обнаружилось ее присутствие. Должно быть, он думает, что она скрывается в его спальне из-за какой-то своей интрижки, и потому может спокойно выдать ее.

– Ну что там, дорогой? – прозвучал голос Филлиды. – Мне показалось, ты вздрогнул.

– Ничего. Просто мышь.

– Не выношу мышей. Убей ее, Кэм.

Кэмерон пристально смотрел на Эйнсли, пока она пыталась вздохнуть в своем слишком туго зашнурованном корсете.

– Пусть живет. Пока. – Кэмерон задернул шторы, словно заточив Эйнсли в палатке из стекла и бархата. – Мы должны спуститься вниз.

– Почему? Мы только что пришли.

– Я видел, что многие гости уже возвращаются в дом, включая твоего мужа. Мы спустимся порознь. Не хочется смущать Бет и Изабеллу.

– Ладно.

Похоже, Филлида не слишком расстроилась – вероятно, она считает, что может уединиться с лордом Маккензи в любое время и в другом месте, чтобы насладиться его ласками.

На мгновение Эйнсли почувствовала мучительный укол зависти.

В комнате повисла тишина – наверняка эти двое собирали свои вещи.

– Поговорим позже, дорогой, – сказала Филлида.

Эйнсли услышала, как открылась дверь, до нее донеслись приглушенные голоса, потом дверь закрылась и все стихло. Эйнсли, сердце которой все еще тревожно билось, выждала несколько секунд – хотела убедиться, что они ушли, потом раздвинула шторы и соскользнула с подоконника.

Она уже подошла к двери и потянула за ручку, когда услышала за спиной тихое покашливание.

Эйнсли медленно повернулась. Посреди комнаты в одной рубашке и килте стоял лорд Кэмерон Маккензи. Взгляд его золотистых глаз пригвоздил ее к месту. В руке он держал ключ.

– Итак, мисс Дуглас, – скрипучим голосом проговорил он, – какого черта вы делаете в моей спальне на этот раз?

Глава 2

«Тогда это было чертовски приятно», – вспомнилось ему.

Шесть лет назад, день в день, Кэмерон Маккензи стоял в дверях этой самой спальни и наблюдал за прекрасной незнакомкой, которая открывала ящик его прикроватной тумбочки.

Дама была в синем. Поблескивающее темно-синее платье с открытыми плечами плотно облегало талию и расширялось сзади на умеренном турнюре. Волосы и шлейф платья украшали белые розы. Она сняла туфли, чтобы не создавать лишнего шума, из-под платья виднелись небольшие ножки в белых шелковых чулках.

Она не услышала его появления. Кэмерон прислонился к дверному косяку, с удовольствием наблюдая, как энергично она обыскивает его прикроватную тумбочку.

Кэмерон, пьяный и усталый, покинул бесконечную вечеринку в загородном доме Харта – ему все надоело, он больше не мог находиться там ни одной минуты.

Теперь в нем пробудился интерес, разогнавший скуку. Он не мог вспомнить, кто эта молодая женщина, только знал, что на вечеринке был ей представлен. Но гости Харта давно превратились для него в скучную однообразную череду лиц.

Теперь эта леди отделилась от общей серой массы, превратившись в реального человека.

Кэмерон тихо шагнул в комнату, остановился у дамы в синем за спиной и обнял ее за талию, плотно обтянутую шелковистой тканью.

Это было все равно что поймать котенка: испуганный вскрик, громкий стук сердца, учащенное дыхание. Она оглянулась, и ее большие серые глаза сразу поймали его сердце в плен.

– Милорд, я… э-э… я просто…

– Искали что-то, – подсказал Кэмерон. Розы у нее в волосах оказались живыми, они источали аромат, усиленный теплом ее тела. Шею украшала скромная цепочка с медальоном.

– Карандаш и бумагу, – закончила она.

Она совсем не умела врать, но была нежной и так вкусно пахла, а Кэмерон был довольно пьян, и ему было наплевать, что она врет.

– Значит, вы хотели написать мне письмо?

– Да, конечно.

– Расскажите, что будет в этом письме.

– Я… я не уверена.

Запинка, с которой она произнесла это, очаровала Кэмерона. Совершенно очевидно, что она ищет любовных приключений. Кэмерон еще крепче обхватил ее за талию и притянул к себе. К его паху прижался небольшой турнюр, мешая почувствовать то, что он хотел почувствовать.

Когда она снова подняла на него глаза, внутри у Кэмерона что-то щелкнуло. Ее запах, смешанный с запахом роз, ощущение ее тела в своих объятиях, белокурые волосы, щекотавшие ему подбородок, разбудили чувства, которые, как он думал, давно умерли в нем.

Ему нужна эта женщина, он хочет ее. Он может доставить ей удовольствие, заставить стонать от счастья и ненадолго забыться в ее объятиях.

Кэмерон покрыл поцелуями ее плечо, ощущая вкус кожи. Соленая, сладкая, немного пряная. Но этого недостаточно, ему надо больше.

Кэмерон редко целовал женщин в губы. Поцелуи рождают ожидания, надежды на роман, а Кэмерону не нужны романы с его дамами.

Но ему захотелось познать на вкус эту молодую женщину, которая притворялась такой невинной. В памяти всплыло имя – миссис… Дуглас? Кэмерон смутно вспомнил ее мужа, который стоял внизу с ней рядом, он явно был слишком стар для нее. Скорее всего она вышла замуж по расчету. Наверное, этот мужчина уже много лет не прикасался к ней.

Кэмерон прикоснется к ней, познает на вкус и на ощупь, а потом, удовлетворенную и счастливую, отправит назад, к никчемному мужу. По крайней мере хоть одна ночь на этой проклятой загородной вечеринке не будет такой нудной и скучной.

Он запрокинул ее голову и нежно коснулся губами ее губ. Миссис Дуглас удивленно вздрогнула, но не отшатнулась. Кэмерон заставил ее раскрыть губы и проник в ее рот.

Огонь страсти прокатился по его телу, когда он ощутил неуверенный, но очень любопытный язычок миссис Дуглас у себя во рту.

Его дама оказалась неопытной, как будто не целовалась так очень давно, но Кэмерон мог с уверенностью сказать, что когда-то она это проделывала. Он обхватил руками ее голову и позволил ей исследовать глубины собственного рта.

Потом он прервал поцелуй, провел языком по ее губам, наконец, стал целовать шею, одновременно расстегивая крючки платья у нее спине. Шелк легко распахнулся, руки Кэмерона потянули ткань вниз, он наклонился и поцеловал ее грудь. От тихого вздоха удовольствия, сорвавшегося с губ миссис Дуглас, у него мгновенно восстала плоть, в мозгу застучала мысль – надо поторопиться. Но Кэмерону не хотелось спешить. Он хотел любить ее медленно, наслаждаясь каждым мгновением.

Он опустил лиф платья до талии, и его опытная рука с легкостью скользнула к кружевам корсета.

Эйнсли показалось: сейчас она вспыхнет и сгорит. Это было полной неожиданностью. Она рассчитывала быть уже далеко от этой комнаты, когда в нее вернется лорд Кэмерон. Но теперь лорд Кэмерон пробудил в ней чувства, которые, ей казалось, она больше никогда не испытает.

Ожерелье, которое она взяла с туалетного столика Кэмерона, было надежно спрятано в кармане нижней юбки. Она хотела запихнуть его в лиф платья, но изумруды были крупные, и она испугалась, что они будут проступать сквозь ткань. Хорошо, что она передумала, иначе блуждающие пальцы Кэмерона уже давно отыскали бы его.

Ожерелье принадлежало миссис Дженнингс, вдовствующей подруге брата Эйнсли. Миссис Дженнингс слезно пожаловалась Эйнсли, что забыла ожерелье в спальне Кэмерона и теперь этот негодяй не отдает его. Она заявила, что он шантажирует ее. Миссис Дженнингс боялась, что это станет достоянием общества и разразится скандал. Эйнсли, разгневанная поведением Кэмерона, предложила ей свою помощь.