Уильям Фолкнер

Полный поворот кругом

1

Тот американец, что постарше, не носил щегольских бриджей из диагонали. Его брюки были из обыкновенного офицерского сукна, так же, как и китель. Да и китель не спадал длинными фалдами по лондонской моде; складка торчала из-под широкого ремня, точно у рядового военной полиции. И вместо ботинок от дорогого сапожника он носил удобные башмаки и краги, как человек солидный; он даже не подобрал их друг к другу по цвету кожи, а пояс с портупеей тоже не подходил ни к крагам, ни к ботинкам, и крылышки у него на груди были просто-напросто знаком того, что он служит в авиации. Зато орденская ленточка, которую он носил под крылышками, была почетная ленточка, а на погонах красовались капитанские нашивки. Роста он был невысокого. Лицо худощавое, продолговатое, глаза умные и чуть-чуть усталые. Лет ему было за двадцать пять; глядя на него, никому не пришла бы на ум какая-нибудь знаменитая Фи Бета Каппа [старейшая студенческая корпорация в американских университетах, названа так по первым буквам древнегреческих слов, означающих "Философия - руководительница жизни", являющихся ее девизом], скорее всего он учился на благотворительную стипендию.

Один из двух военных, которые сейчас стояли перед ним, вряд ли мог его видеть вообще. И стоял-то он на ногах только потому, что его поддерживал капрал американской военной полиции. Он был вдребезги пьян, и рядом с квадратным полицейским, который не давал подогнуться его длинным, тонким и словно ватным ногам, был похож на переодетую девушку. По виду ему можно было дать восемнадцать: на его бело-розовом лице ярко синели глаза, а рот казался совсем девичьим. На нем был выпачканный сырой глиной, криво застегнутый морской китель, а на белокурых волосах лихо сидела заломленная с тем неподражаемым шиком, которым славятся одни только офицеры английского королевского флота, морская фуражка.

- В чем дело, капрал? - спросил американский летчик. - Что тут у вас происходит? Вы же видите, он англичанин. Вот и пускай им займется английская военная полиция.

- Будто я не знаю, что он англичанин... - пробормотал полицейский. Говорил он с трудом, дышал прерывисто, словно тащил тяжелую ношу. При всей своей девичьей хрупкости мальчик, видимо, был тяжелее или беспомощнее, чем казался. - Да стойте же вы как следует! - прикрикнул на него полицейски". - Не видите, что ли? Тут офицеры!

Тогда мальчик сделал над собой усилие. Он постарался взять себя в руки, зажмурился, чтобы все не плыло перед глазами. Качнувшись, он обхватил полицейского за шею, а другой рукой вяло отдал честь, легонько махнув пальцами возле правого уха, но сразу же качнулся снова и снова сделал усилие стать как следует.

- При-ивет, с-эр! - произнес он. - Надеюсь, вас зовут не Битти?

- Нет, - ответил капитан.

- Ага, - сказал мальчик. - Слава богу. Ошибка. Не обижайтесь, ладно?

- Не обижусь, - негромко сказал капитан. Он смотрел на полицейского. В разговор вмешался второй американец. Это был лейтенант и тоже летчик. Но ему было меньше двадцати пяти лет; он носил красные бриджи, франтовские ботинки, и китель его, если не считать воротника, был чисто английского покроя.

- Да это один из тех морячков, - сказал он. - Их тут каждую ночь выуживают из канав. Видно, вы редко бываете в городе.

- Да, - сказал капитан, - я о них слышал. Теперь вспоминаю. - Он заметил, что хотя на улице было много прохожих - солдат, штатских и женщин, - а сами они стояли рядом с людным кафе, никто даже не остановился: наверное, зрелище было привычное. Капитан спросил у полицейского:

- Почему бы вам не отвести его на корабль?

- Да я уж и без вас думал об этом, капитан, - ответил тот. - Но он говорит, что не может затемно вернуться на корабль, он его, видите ли, прячет после захода солнца.

- Прячет?

- Стойте прямо, моряк! - рявкнул полицейский, подтолкнув свою безжизненную ношу. - Может, хоть капитан тут что-нибудь разберет. Лично я ни черта не пойму! Он говорит, что прячет свой корабль под причалом. Загоняет его на ночь под причал и не может оттуда вывести, пока не начнется отлив.

- Под причал? Что же это за корабль? - спросил капитан теперь уже у лейтенанта. - Они тут что, ходят на моторках?

- Да, в этом роде, - сказал лейтенант. - Вы же их видели, эти лодки. Катера с маскировочной окраской, по всей форме. Так и шныряют по гавани. Вы их видели. А моряки целый день носятся, а ночью спят в канавах.

- Да, - сказал капитан. - Я-то думал, что эти катера обслуживают корабельное начальство. Неужели у них просто так гоняют офицеров?..

- А черт их знает, - сказал лейтенант. - Может, гоняют с одного корабля на другой за горячей водой для бритья. Или за сдобными булками. А может, если забыли подать салфетку или еще в этом роде...

- Ерунда, - сказал капитан. Он снова посмотрел на молодого англичанина.

- Уверяю вас, - настаивал лейтенант. - Город ими всю ночь напролет так и кишит. Все канавы полны, а военная полиция разводит их по домам, словно няньки младенцев из парка. Может, французы для того и дают им моторки, чтобы разгрузить от них на день канавы.

- Ага. Понятно, - сказал капитан. Но ничего ему не было понятно, да он и не слушал и не верил тому, что слышит. Он снова поглядел на мальчика. И все же, - сказал он, - вы не можете бросить его в таком виде.

Пьяный снова попытался взять себя в руки.

- Все в порядке, уверяю вас, - сказал он, уставившись стеклянным взглядом на капитана. Голос у него был приятный, веселый и говорил он очень вежливо. - Я привык, хотя мостовая тут дьявольски жесткая. Надо бы заставить французов что-нибудь сделать. Гости заслуживают более приличной площадки для игр, а?

- Вот он и занял эту площадку всю как есть, - с яростью вставил полицейский. - Видно, думает, что он - целая футбольная команда.

В это время к ним присоединился пятый. На этот раз из английской военной полиции.

- Ну-ка, - сказал он, - что тут такое еще? Что тут еще?

Потом он заметил капитанские нашивки и отдал честь. Услышав его голос, молодой англичанин обернулся, покачиваясь, вглядываясь.

- Ах, это ты, Альберт? Пр-ривет, - сказал он.

- Опять, мистер Хоуп? - сказал полицейский и бросил через плечо: - Что тут еще?