Михаил Леонович Гаспаров

Избранные статьи: О стихе, о стихах, о поэтах

От автора

Избранные статьи - _001.JPG

В этом сборнике три раздела. Первый, «О стихе», пожалуй, интереснее всего мне самому; но так как специалистов, интересующихся стихом, среди читателей не очень иного, то я старался быть скуп и включил туда лишь несколько статей о предметах, мало разработанных в нашем стиховедении, или о предметах, выходящих за пределы стиховедения в общую поэтику и лингвистику.

Второй раздел, «О стихах», — это прежде всего упражнения по монографическому анализу отдельных стихотворений; жанр, модный в недавнее время. Эти разборы я делал сам для себя, чтобы дать себе отчет, почему такой-то текст при чтении производит на нас эстетическое впечатление. Я намеренно избегал поисков «подтекста» — скрытых реминисценций поэта из других стихов: я старался ограничиваться только тем, что прямо дано в тексте стихотворения и воспринимается даже неискушенным читателем. (Для красоты это можно назвать «имманентный анализ стихотворения».) Только к концу раздела появляются интерпретации более сложные.

Третий раздел, «О поэтах», — это, за исключением первой заметки, статьи, писавшиеся как предисловия к изданиям стихов русских и латинских писателей. Поэтому в них почти нет цитат-иллюстраций: предполагалось, что читатель сам найдет их, читая книгу. Я не стал их вводить и здесь: это потребовало бы слишком много места и заставило бы слишком многое писать совсем заново. Прошу прощения у читателей этого сборника за вынужденное неудобство. Я старался избежать повторений между статьями второго и третьего разделов, но в нескольких случаях это мне не удалось.

Статьи, вошедшие в этот сборник, писались на протяжении 25 лет. Здесь они помещены почти без переработки: только в двух сделаны небольшие дополнения. Причина та же: начав переработку, бывает трудно ее кончить. Даты статей указаны в библиографии в конце книги.

Часть I

О СТИХЕ

Русский силлабический тринадцатисложник

1. ПРОБЛЕМА

Силлабике не везло в русском стиховедении. Ее изучали мало и неудовлетворительно. Причин этому было, по крайней мере, две.

Первая причина — в том, что ломоносовская реформа слишком решительно перерубила естественный ход развития русского стиха, и в результате живое ощущение ритма силлабики XVII–XVIII вв. оказалось к нашему времени совершенно утраченным. (Мелкий, но характерный пример: нам известны две маленькие стилизации под Симеона Полоцкого, относящиеся к 1920-м гг.: в сборнике Парнасе дыбом и в рукописном цикле шуточных поздравлений поэту М. Волошину Poetae poetae; в обоих случаях авторами были профессиональные филологи, и, несмотря на это, в обоих случаях стих стилизаций нарушает основное правило силлабики: он неравносложен). Это повело к тому, что осторожные исследователи инстинктивно уклонились от исследования стиха, столь чуждого их слуху, а неосторожные поспешили создать миф о том, что силлабика чужда и самому «духу русского языка», что силлабический стих был лишь досадным недоразумением в истории русского стихосложения и что изучать его, стало быть, не имеет смысла. Миф этот, к сожалению, оказался весьма живучим.

Вторая причина до некоторой степени вытекает из первой: дело в том, что из-за общего пренебрежения огромная часть русской силлабической поэзии была и остается неизданной, а существующие публикации разрозненны и часто несовершенны. Это затрудняло работу тех исследователей, которые уделяли внимание силлабическому стиху. Так, единственным поэтом-силлабистом, полностью доступным для изучения, оказался Кантемир; и только поэтому в сознании стиховедов его стих невольно стал как бы олицетворением силлабики в целом, а стих его предшественников представлялся лишь чем-то вроде подготовки «кантемировского» стиха. Из двух стиховедов, изучавших силлабический стих с помощью статистики, первый, Г. А. Шенгели (Трактат о русском стихе, изд. 2. М., 1923, с. 89–102), опирается исключительно на Кантемира, а второй, Л. И. Тимофеев (Силлабический стих, в: Ars poetiса, сб. 2. М., 1928, с. 37–71), — преимущественно на Кантемира. При такой «телеологической» концепции неизбежны были некоторые ошибки и неточности в анализе фактов, исправить которые мы и стремимся в настоящей заметке.

Задача этой работы — двоякая: во-первых, привлечь материал по докантемировской силлабике более широко и более дифференцированно, чем это делалось до сих пор; во-вторых, попытаться взглянуть на этот материал не «с конца», а «с начала», сопоставить его не с той формой, которую русский силлабический стих обрел в исходе своего развития, у Кантемира, а с теми факторами, которые формировали ритм русского силлабического стиха у первых его создателей, — то есть, с одной стороны, с ритмом польской силлабики, служившей для них образцом, и, с другой стороны, с «естественным» ритмическим словарем русского языка, служившим для них материалом.

2. МАТЕРИАЛ

Рассмотрение естественно начать с наиболее распространенного силлабического размера — 13-сложника. Это — стих в 13 слогов с цезурой после 7-го слога и постоянным ударением на предпоследнем, 12-м слоге. Русским стихосложением он был заимствован из польского, польским — из средневекового латинского («вагантский стих»), а в средневековом латинском возник как тоническая имитация античного метрического стиха. В русской поэзии таким стихом пользовались едва ли не все поэты доломоносовского времени:

Темную нощь денница светло рассыпает,
     Красным сиянием си день в мир провождает,
Нудит люди ко делу: ов в водах глубоких
     Рибствует, ов в пустынях лов деет широких,
Иный что ино творит. Спяй же на день много
     Бедно, раздраноризно поживет убого.
(Симеон Полоцкий, День и нощь, до 1680 г.)
Подвигну мертвих, адских, воздушних и водних
     Соберу духов, к тому зверей многородних
Созову купно, прийдут змии страховании,
     Гади, смоки, полозы, скорпии, ехидны;
Совлеку солнце з неба, помрачу светила
     День в нощь претворю: яве будет моя сила.
(Ф. Прокопович, Владимир, д. I, 1705 г.)
Уме слабый, плод трудов недолгой науки!
     Покойся, если хочешь жизнь прожить без скуки:
Не писав, дни летящи века проводити
     Можно и хвалу достать, хоть творцом не слыти.
Противно учение, творец не мил, чаю:
     Когда чту книгу кому — говорит: скучаю!
(А. Кантемир, Сатира 1, ред. 1731 г.)

Мы использовали следующие тексты, написанные этим размером:

1. Симеон Полоцкий — 1000 стихов из книги Вертоград многоцветный, 1680 (по изд.: Симеон Полоцкий, Избранные сочинения. Под ред. И. П. Еремина. М.; Л., 1953, и Вирши: силлабическая поэзия XVII–XVIII вв. Под ред. П. Н. Беркова. Л., 1935), в том числе 532 стиха из крупных произведений (свыше 90 стихов: Клевета, Клятва во лжу, Женитва) и 468 — из мелких (до 20 стихов: Закон, Разнствие, Диадима, Образ, Александр Макидонский Тир град обстояше…, Любовь к подданным, Делати, Риза, Казнь хулы, Завет, Старость, Дева, Пособие, Честь, Философия, I, IV–VI, Разум, Мысль, Учитися и учити, Пря, Время, II–III, Друг, Милость господская, Слово, Воздержание, Вино, Язык, Богатство, Богатых обычай, Звезда, Магнит, Мудрецы мира, Оплазновость, Скакание, Худородия память; до 30 стихов: День и нощь, Жабы послушливый, Погребение, Правды безместие, Казнь за сожжение нищих. Казнь отцу за сына).