– Давай, – прошипела Женька совсем рядом, и Артем понял, что она тащит его за трещащую по швам футболку мимо матерящихся мужиков. Они бросились к деревьям. Под подошвами кед захрустела жухлая хвоя, позади слышалась ругань, их преследовали. Странным образом страх отступил, бежать было легко, бегать Артем любил. И даже опасность запнуться или напороться впотьмах на корягу не могла нарушить нахлынувшее чувство легкости, внезапного и совершенно безумного дьявольского веселья, пришедшего на смену обессиливающему ужасу.

Преследователи были рядом, за спиной, орать перестали, берегут дыхание, но притормози – и тотчас схватят за шкирку. Страшно, все еще очень страшно, но нет постыдной слабости в ногах, и можно просто бежать. Изо всех сил.

Рубашка Жени маячила впереди, надо поднажать… Почудилось, кто-то стоит справа среди частокола сосен. Артем глянул, проносясь мимо, и едва не отскочил. Неподвижный черный силуэт, невысокий, человеческий. Хрупкая фигура, круглая башка. Все это вспыхнуло в голове, словно фотоснимок, а тень уже пропала, ноги несли Артема дальше. Заметила ли Женька?

Подростки вылетели на дорогу и, не сбавляя ходу, рванули по ней. Сердце исступленно клевалось в груди, Артем глотал комковатый воздух, но не позволял себе остановиться. Уже недалеко.

Впереди замаячили парковые ворота, когда он вдруг понял: всё. Под ребра вонзились вилы – не вдохнуть. Артем запутался в ногах, замедлился, попытался крикнуть Жене. Получилось что-то невнятное. Повинуясь наитию, он спрыгнул с тропы в заросший травой овражек, упал ниц и попытался замереть, но легкие бились в агонии. Рядом бухнулось что-то тяжелое, и Артем едва не заорал.

– Ты чего? – шепнула Женька, прижавшись к земле. – Добежали бы.

Артем не смог ответить, пытаясь успокоить дыхание. Над ними пронесся топот, одна легкая невидимая волна, затем другая – похоже, преследователи растянулись в цепочку, все больше отставая друг от друга. Мальчик и девочка лежали в траве, считая: двое пробежало… трое… Четвертый шел, и его увесистую поступь трудно было не узнать.

Лежали долго, не решаясь выглянуть. Вдруг поднимешь голову – а там эти стоят и лыбятся? От земли веяло холодом и сыростью. Спину щекотал чужой пристальный взгляд. Шорохи стали оглушительными. Артем приподнялся, всматриваясь во мглу. В небе насмешливо подмигнула звезда. Вот кто наблюдал за ними.

Ребята осторожно выбрались на тропу и, пригибаясь, медленно двинулись вперед.

– Ты кого-нибудь там видела? – Артем мотнул головой назад.

– В смысле?

– Ну, когда бежали… Через лес.

– Типа этих?.. – Женя не понимала, чего он от нее хотел.

– Не этих. – Артем вздохнул и принялся на ходу стряхивать грязь с коленей. – Проехали.

Утоптанная почва сменилась асфальтом, впереди серебрился нимб покуда невидимых фонарей, слева темнел гигантский горб колеса обозрения, тускло желтели неподвижные люльки. И кажется, опасаться новой засады не приходилось: в ночи, не таясь, разносились грубые и уже знакомые голоса. Еще несколько метров… Женя и Артем подобрались к голубой будке с табличкой «Касса» и, осторожно высунувшись из-за нее, увидали метрах в пятнадцати у изгиба «Высоких горок» под фонарным столбом всю гоп-компанию в полном составе. Даже больше. Лиц отсюда не разглядеть, но мужчин стало шестеро. Женька схватила друга за запястье и с силой сжала:

– Там Ильшат!

Два охранника против четырех отморозков. Только сейчас Артем сообразил, что расклад не слишком удачный. Держась в тени, подростки подкрались ближе к кругу света, посреди которого топтались взрослые. Долетали обрывки фраз: охранники говорили негромко, но требовательно, незваные гости бычились и не хотели уходить. Женя неожиданно отпрянула, выругавшись приглушенно. Артем уставился на нее, ожидая объяснений. Поняв, что их не последует, проследил за ошарашенным взглядом. В круге света все так же толпились люди, вот-вот начнется драка… Стоп. Их же было шестеро…

Чуть поодаль, почти на границе с мраком, стоял кто-то новый, неуместный, в белой мешковатой футболке и джинсах, худощавый и невысокий, с круглой неровной головой, с редкими сальными волосами и бледным старушечьим лицом, перекошенным от неестественной улыбки. Артем едва не заорал, узнав это лицо. То же, что было у девочки в голубом платье прошлым днем.

Остальные пришельца не замечали. Лысый плечистый танк рявкнул что-то и двинулся прямо на одного из людей в форме. Тот отступил, схватившись за ремень. Тема узнал дядю Ильшата. В руках у того появился пистолет, «макарыч», из которого Женька как-то раз стреляла резиновыми пулями по одноразовым стаканчикам. Лысый только больше разозлился, продолжая переть прямо на направленное в его сторону дуло.

– Давай, сука! Давай!.. – орал он что есть силы, брызжа слюной. Лицо покраснело и тряслось.

– Стой, дурак! – закричал Ильшат. Его напарник Леха замахнулся дубинкой, но один из дружков лысого налетел сбоку и сшиб его с ног. Остальные подскочили, стали пинать. Артем заметил мелькнувшую у асфальта руку с отдавленными окровавленными пальцами. Хлопнули выстрелы, кто-то охнул и упал, кто-то взвизгнул от боли. Ильшат водил зажатым в руках травматом из стороны в сторону, и гопники, почуяв опасность, отступали, отбегали на несколько шагов, чтобы не оказаться под прицелом.

Только человек в белой футболке остался неподвижен. Кажется, улыбка стала еще шире, плотно сжатые губы побелели от напряжения.

Ильшат навел пистолет на незнакомца, на лице отразилось недоумение, затем гадливость… Почудилось, или и впрямь стало слышно, как скрипят зубы за этой жуткой улыбкой? Может, так трещит кожа на уродливой старческой физиономии? Голова незнакомца тихонько задрожала, завибрировала, будто бы собираясь лопнуть. А потом он вдруг хмыкнул утробно и размазался в воздухе белесым пятном, за миг в невозможном и страшном прыжке преодолев расстояние, разделявшее его с Ильшатом. Тот коротко вскрикнул от неожиданности, повалился наземь и тут уже завопил вовсю. Существо придавило его, прижалось лицом к грудной клетке. Что оно делает, было не разобрать, но послышалось громкое чавканье, тварь жевала, жадно хлюпала чем-то, а спина то выгибалась, то опадала, и под белоснежной тканью футболки проступали колышки позвонков. Не умолкая, Ильшат сучил ногами и бился затылком об асфальт.

Артем понял, что потихоньку отползает назад, а ноги готовы вскочить и бежать, бежать, бежать сквозь ночь до самого дома. И может быть, так бы оно и случилось, если б Женька не побежала первой – к лежащему на земле отчиму. Ужас сменился отчаянием, и, прокляв все, Тема рванул следом. Он боялся увидеть кровь, брызжущую из груди дяди Ильшата, но вместо нее увидел свет. Когда Женя ногой отпихнула странное прыгучее существо, из его беззубой вытянутой в букву «о» пасти вырывалось бесцветное сияние. Лучики втянулись внутрь, и тварь откатилась в сторону.

Ильшат замолк, только пучил глаза и хватал ртом воздух. Артем огляделся. Тварь исчезла. Рядом лежал Леха. В луже бурого цвета. Страшно неподвижный. В темноте тут и там разносился удаляющийся топот, гопари разбегались кто куда. Только один остался неподалеку и, переминаясь с ноги на ногу, снимал происходящее на телефон. Он тихо, монотонно матерился своим скрипучим сдавленным голосом:

– Че за херня вообще? Че… Че, сука, происходит у вас?..

Чуть поодаль от него шевельнулась тьма. Артем перевел взгляд туда, и отморозок заметил это, смолк и обернулся. Кто-то приближался к кругу света, кто-то очень высокий. Тень сгустилась, оформилась в тонкую фигуру с узкими плечами и длинными руками. На высоте двух с половиной метров покачивалась маленькая шарообразная голова на длинной шее.

– Дерьмо собачье, – прошептал Артем. Из мрака вынырнула знакомая рожа, бледная, тестообразная, в морщинках, с неизменной отвратительной улыбкой до ушей. Великан приблизился к застывшему гопнику. Тот оторопело пялился и, кажется, не мог сдвинуться с места, но продолжал снимать. Огромная угловатая рука опустилась ему на макушку, обхватила череп суставчатыми пальцами и без усилия подняла ввысь. Трепыхающегося мужчину поднесло прямо к стариковской физиономии, рот распахнулся, присасываясь к темечку… Свет вырвался из черепа, хлынув в глотку великана. Жертва заверещала, забилась – бесполезно.