На третий день — теперь он слегка хромал даже дома, и я заботливо носил его вверх и вниз по лестнице три раза в день — мы вышли на дневную прогулку. Я опустил Йосси на снег и, поскольку со мной была подруга, прошел с ней немного вперед, чтобы дать ему спокойно сделать свои дела. Через полквартала я оглянулся и посмотрел, как там мой подопечный. Как оказалось, прекрасно. Он действительно чувствовал себя настолько хорошо, что носился перед моим домом наперегонки с другой собакой. Я не мог поверить своим глазам. Пес бегал, полностью наступая на правую переднюю лапу.
— Йоссариан! — окликнул я его.
Пес мгновенно замер. Вскоре он посмотрел на снег под своими лапами, взглянул на меня и снова на свою лапу, на которую спокойно опирался. Пес вздернул «больную» лапу в отчаянной попытке воссоздать жалостливую позу, которую принимал, притворяясь хромым.
— Забудь об этом! — велел я. — Халява кончилась.
Если бы собаки могли пожимать плечами, Йоссариан бы так и сделал, но он опустил лапу и продолжил резвиться со своим товарищем по игре. Так мы исцелили хромоту.
Кстати, не я один считал, что Йоссариан очень похож на человека. Когда ему исполнилось тринадцать лет и он стал чаще болеть, мой брат устроил для него вечеринку с шашлыками. Пришло двадцать человек. Все принесли для пса подарки, Эрик приготовил еду и выпивку, и каждый принялся рассказывать свою любимую историю, связанную с Йоссарианом. Я даже позвонил из Нью-Йорка, чтобы кто-нибудь обязательно рассказал мою историю о мнимой хромоте, которая к тому времени стала частью его легенды.
Когда год спустя Йос умер, то, готов поклясться, все радовались, что успели сказать ему, как много он для них значил.
Но с тех самых пор как Эрик назвал этого выдающегося пса именем одного из персонажей «Уловки-22», я ломал голову в поисках похожего прозвища для своего будущего питомца. Сначала рассматривал имя Дэнбар, но оно было взято из той же самой книги, поэтому я отказался от него. Другим стало Макмерфи, но когда вышла экранизация «Полета над гнездом кукушки», которую я буквально возненавидел, она отправилась вслед за Дэнбаром. В своих поисках я углубился в литературные анналы и сходу отверг все от Фальстафа и Тристрама до Верлока, вслед за ними я отказался от Мэллой, Зорба и даже Снупи.
Вскоре я остановился на Стиде (или Эмме, если это будет девочка) из «Мстителей», но ненадолго — имя не прижилось в моем представлении об идеальной кличке. Полгода я носился с именем Трэвис — так звали героя в исполнении Малкольма Макдауэлла в «Если» и «О, счастливчик!», — но затем один из моих друзей завел пса и назвал его Трэвис в честь Трэвиса Макги.[4]
Тогда в порыве антиинтеллектуального отчаяния я переключился на спортивную сферу.
Я не мог назвать своего питомца Уилли. Вдруг какой-нибудь несчастный простофиля решит, что я назвал его в честь Уилли Дэвиса, или Уилли Уилсона, или какой-нибудь другой более поздней имитации божественного Мейса.[5] Я не мог рисковать. И никакое иное имя любого из моих кумиров не подходило для того, чтобы повторять его снова и снова, пытаясь выманить четвероногое существо из-под кровати. Мухаммед?[6] Джулиус?[7] «Ловкач» Роджер Стоубэк?[8] Нет. Джим Браун?[9] Забудьте об этом. Я закончу с питомцем, который будет регулярно сбрасывать меня с балкона. Я уже был готов остановиться на имени Клайд, представляя, что обзаведусь невозмутимым псом, который никогда не поддастся панике и станет отличным защитником, когда приблизительно за два года до появления Синди с котенком на руках меня неожиданно озарило.
Я — дитя телевизионной эпохи, всегда с удовольствием смотрел телевизор, а повзрослев, даже писал для телевидения. Больше всего мне нравились комедийные сериалы — ситкомы — (особенно когда закончились «Бронко Лейн» и «Сахарная нога»). С придирчивой точки зрения ревностного поклонника лишь немногие ситкомы заслуживают права называться «великими». При этом я не имею в виду мусор вроде «Остров Гиллигана». Я говорю об отличных сценариях, великолепной игре и восхитительных персонажах. На одно из первых мест я бы поставил «Билко» а также «Шоу Мэри Тейлор Мур» и «Шоу Дика Ван Дайка», а из более поздних — «Барни Миллер» и «Такси». Но есть ситком — единственный в своем роде. Другим до него как до Луны. Лучшие персонажи, лучшие шутки о полноте, лучшие декорации и лучший партнер (точнее, партнерша) и два лучших показа в истории ситкомов. Я говорю о «Молодоженах». И вот однажды меня посетило видение, которое не покидало все последующие годы, — я возвращаюсь домой после тяжелого дня на работе и кричу: «Нортон, старина, я пришел!» — а мне навстречу бросается маленькое пушистое создание и начинает радостно лизать мое лицо.
И когда сидящий на ладони Синди котенок мяукнул мне, я сообразил, что дождался своего Нортона.
Но я понял еще кое-что, пронзившее меня как вспышка.
Это была любовь с первого взгляда.
Да, звучит бессмысленно. И я не могу это объяснить. Но такого никогда со мной не случалось, и не знаю, произойдет ли когда-нибудь опять.
Я стал закипать от злости на Синди. Мне хотелось кричать. Я начал бессвязно бормотать:
— Как ты посмела это сделать?
Еще чуть-чуть, и я бы принялся расхаживать и размахивать руками как безумец. Но я не смог. Не представилось такого шанса. Синди была занята исполнением роли Люси в тот момент, когда домой возвращается Рики, узнавший, что она переоделась художницей, чтобы попасть на прослушивание в клуб.
— Я думала, он тебе понравится… Эрик сказал, ты полюбишь его… Прости… Я думала… хлюп… ваааа…
Я сообразил, что так мы далеко зайдем, поэтому переключился на котенка. Я посмотрел в его глаза и растаял. Был сражен наповал, превратился в полного идиота.
Синди, перевоплотившаяся к этому времени в Лору Петри — она старалась не плакать, но намекала, что в любой момент может снова разрыдаться, — протянула мне котенка. Не имея опыта в обращении с малышами — человеческими или четвероногими, — я неловко взял его. Посадив на правую ладонь и поддерживая ее левой рукой, я поднес котенка к своему лицу, пока мы не оказались с ним нос к носу. Не думаю, чтобы в длину он превышал пятнадцать сантиметров, а весил более девятисот граммов. Его светло-серая мягкая шерстка местами имела более темный оттенок. Верхняя часть лапок и область вокруг рыжего с черным носика были белые. Три изумительные черные линии прочерчивали спинку, начинаясь между глаз и расширяясь к хвосту, из-за чего задняя половина туловища была темнее передней. Хвост был пушистым, с черными полосками и походил на хвост, который мог принадлежать еноту. Зеленые овальные глазищи были огромными. Никогда в жизни я не видел кого-нибудь настолько милого, независимого, умного, при одном взгляде на которого было понятно, что он принадлежит мне. Котенок ни разу не отшатнулся от меня и не отвел своего взгляда. Он лишь мяукнул и облизал мое правое веко шершавым, как наждачная бумага, язычком размером с маленькую кисточку.
— Ему шесть недель, — тихо сообщила мне Синди. — И в кем есть что-то особенное. Мне кажется, это не простой кот.
Я пересадил его на левую ладонь, а правой легонько провел по его спинке от головы до хвоста — я впервые в своей жизни гладил представителя кошачьего семейства.
— Конечно, это не простой кот, — согласился я. — Иначе и быть не могло. Ведь он мой.
Поход по магазинам, в который Синди отправилась с моим братом, был затеян исключительно для того, чтобы купить Нортона. Когда она увидела вислоухого шотландца, то пришла в восторг. Она рассказала Эрику о том, как хотела завести кошку, а я этому воспротивился, хотя и мечтал о домашнем питомце. Брат, знавший меня гораздо дольше, заявил, что утром они отправятся на поиски.
Они поехали к заводчице, занимающейся разведением кошек, у которой Эрик приобрел своего Лестера. В то время данная порода была еще малоизвестна, но уже считалась дорогой. За своего кота Эрик выложил триста долларов. Сегодня хороший вислоухий шотландец обойдется вам в пятнадцать сотен баксов. Эрик был убежденным сторонником теории, что, отправляясь за покупками, надо потратить как можно больше денег и быть как можно менее практичным.