– Да, – кивал он. – Конечно, полетим. Из Ленинграда. Ведь в «Аэлите» летят из Ленинграда…

Его сердце изболелось от тоски по родному городу…

Мог ли я – маленький голодный пророк – знать, что не пройдет и двух десятков лет, и я буду сидеть на большущей трехэтажной этажерке из металлических труб, специально построенной для журналистов в аэропорту Внуково, и к красной ковровой дорожке медленно, как большой пароход, причалит Ил-18, и по трапу быстро и четко спустится майор, имя которого знала уже вся планета Земля. Гагарин бодро шагал по красной ковровой дорожке, и все мы на своей этажерке сразу увидели, что на одном его ботинке развязался шнурок, шнурок болтался, а я шептал молитвы и заклинал всех богов, чтобы он не наступил на этот шнурок, потому что произошла бы величайшая несправедливость в истории человечества, если бы Гагарин споткнулся на красной ковровой дорожке!

И он не споткнулся. Он шел – бодрый и радостный, самый счастливый человек на всей планете в ту минуту, и оркестр играл замечательный марш «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…».

Меньше двадцати лет разделяет тот марш из черного репродуктора и этот, на Внуковском аэродроме! Меньше чем через двадцать лет моя страна, ценою самых страшных жертв в истории человечества победившая в самой страшной войне, поднялась из кровавых руин и открыла прекраснейшую страницу истории, обозначив рождение новой эры – эры покорения человеком космического пространства. Гагарин заставил всех еще больше гордиться своей Родиной, он показал всему миру, на что способен человек, он расширил границы нашей воли, смелости, упорства и укрепил в людях величайшую оптимистическую силу – сознание беспредельности грядущих возможностей. Он был первым, кто прошел дорогой на космодром. Но я убежден: наша радость была бы самодовольной, а наша гордость – ущербной, если бы мы в дни самых высоких космических триумфов забыли бы прошлое, тех, кто приблизил час великих побед, тех, кто построил для счастливого майора, для всех нас, советских людей и людей всех континентов, дорогу на космодром.

После того как космический корабль землян впервые облетел вокруг Луны, его командир Фрэнк Борман сказал:

– Полет наш стал возможным благодаря работе тысяч людей. И не только в Соединенных Штатах. Без первого искусственного спутника Земли и полета Юрия Гагарина, без исследований ученых многих стран полеты к Луне не могли бы состояться… Земля действительно очень маленькая планета, мы в этом воочию убедились, и земляне – ее жители – должны объединиться перед лицом космоса. Освоение космического пространства – это задача всего человечества, а не только отдельных стран.

Фрэнку было всего три года, он жил в маленьком городке Гёри в далеком штате Индиана, когда великий Циолковский, тогда совсем уже старый, написал юношески страстные, трепетные, прекрасные слова. Они адресованы маленькому Фрэнку, будущему командиру «Аполлона-8», и еще не родившемуся командиру «Востока», и моим товарищам, которые улетают сегодня на работу в космос, и вам, тем, которые улетят туда завтра, и тем, которые останутся на Земле.

«В мои годы умирают, и я боюсь, что вы уйдете из этой жизни с горестью в сердце, не узнав от меня, что вас ожидает непрерывная радость, – писал Константин Эдуардович. – Мне хочется, чтобы эта жизнь ваша была светлой мечтой будущего никогда не кончающегося счастья…

Я хочу привести вас в восторг от созерцания Вселенной, от ожидающей всех судьбы, от чудесной истории прошедшего и будущего каждого атома. Это увеличит ваше здоровье, удлинит жизнь и даст силу терпеть превратности судьбы…»

Цель Циолковского – не полет в космос, не высадка на Луну, не даже освоение околосолнечного пространства. Цель несравненно более высокая – счастье человечества.

Дорогу на космодром проложили сравнительно недавно – и четверти века не прошло, – а строили тысячелетия. И эта книга – рассказ о строителях этой дороги. Об их мечтах и опытах, об их открытиях и заблуждениях, ошибках и свершениях. Да, да, о заблуждениях тоже надо непременно рассказать. История заблуждений – очень поучительная история. Я бы не хотел идеализировать своих героев. Было и упорство в заблуждениях, и честолюбивый авантюризм, и даже преступное желание отмежевать свои работы от целей, достижению которых эти работы призваны были служить. Это были очень разные люди, вы увидите. Они родились в разное время, исповедовали разные взгляды, жили в разных странах, на разных континентах. Их разъединяет многое. Но лучших, честнейших, благороднейших, вне зависимости от того, когда и где они жили, объединяют вселенские заботы, о которых так хорошо написал Циолковский. Эти люди – революционеры в науке и технике, – создавая новое, были устремлены в будущее, думали о будущем, тревожились за будущее. Лучшие из них в своих мечтах и проектах мысленно жили вместе с нами, в нашем времени. И я хочу, чтобы вы почувствовали себя звеном единой цепи мысли, опыта и дела, новой молодой рабочей сменой, которая продолжает великую стройку человечества - дорогу на космодром. Мне хочется, чтобы, увидев сообщение о запуске очередного искусственного спутника Земли, вы не отложили бы равнодушно в сторону газету, а задумались, на миг удивились и сказали бы себе: «А ведь это чудо!…» Мне хочется, чтобы, глядя на телевизионный экран во время прямой передачи из космоса, вы волновались за этих людей на экране; хочется, чтобы, увидев ни с чем не сравнимое зрелище старта гигантской ракеты, вы на секунду ощутили острый восторг победы. И даже в ракете неодушевленной, на вершине которой нет человека, такого ранимого и слабого, такого сильного и всемогущего, – даже в такой ракете, под обтекателем которой свернулся, как бутон цветка, межпланетный автомат, ждущий минуты, когда живая сила распрямит хлысты антенн и развернет плетеные чашки его локаторов, даже в такой ракете скрыто чудо. Конечно, неодушевленное потому еще называется неодушевленным, что оно не может захватить нашу душу, и, конечно, нелепо переживать за какую-то пусть очень «умную» и дорогую, но все-таки чужую для вас машину: не вы ее сделали, не вы запускали, не вы встречали, если положено ей вернуться. Но мне хочется, чтобы и тогда вы почувствовали ее немного своей. Ведь она наша, ее построили люди, значит, она и ваша тоже, пусть немного.

Мы привыкли к космическим полетам. Такова натура человеческая, ничего тут не сделаешь. Но какие бы грандиозные свершения ни ожидали нас в будущем, и как громко ни звучали бы в домах детей наших и внуков космические марши, и как бы мы ни привыкли к ним – в сердцах наших вечно должен жить блестящий шар, открывший новую эру, и улыбка Гагарина. Только тогда никогда не зарастут тропинки к тому месту на Земле, откуда видны звезды.

Мне хочется, чтобы вы связали все грандиозные достижения науки и техники, современниками которых вы являетесь, с делами давно минувшими и сами устремили их в грядущее, потому что этим вы проверите значительность настоящего. И если это случится – цель книжки будет достигнута.

Дорога на космодром - i_002.jpg

Мечта

Все, что в мире создано великого, порождено творческой мечтой.

Жюль Верн

Глава 1

Крылья Икара

Очень хорошо все себе представляю.

Дедал летел правее, почти у самой воды, его тень бежала по гребешкам волн, и главной заботой его было – не задеть за эти гребешки, иначе беда: с воды не взлетишь. «Преодолеть простор моря» – одна мысль билась в мозгу Дедала.

Икар ликовал. Необыкновенный восторг охватил его, едва он почувствовал, что крылья несут его в воздухе, что его красивое молодое тело послушно ему в этой новой необыкновенной стихии, что он – летит! Его движения становились все увереннее, все смелее. Он чувствовал ласковые, нежные течения теплого воздуха, которые мягко влекли его в голубую высь, стоило только пошире расправить крылья. И он уже не думал о долгом пути, который предстоял им с отцом, он был уверен, что легко преодолеет его, потому что полет не требовал никаких усилий. Он ожидал труда, напряжения – а это наслаждение, волшебный сон. И плавными кругами, все выше и выше поднимался Икар ввысь, и хмельно кружилась кудрявая мальчишеская голова…