Гуанахуата

Ты просто не знаешь, он только кажется, что лапочка такой, а на него, между прочим, дело заведено в милиции. Он к нам в школу совсем недавно перешел, в прошлом году, во второй чертверти, даже нет, в третьей, ну, совсем недавно, короче, и всем говорил, что они квартиру купили и переехали. А потом я была на дне рожденья у Ленки Новак, ну, помнишь, моя подружка со двора, маленькая такая, и что-то я такое сказала, что у нас мальчик новенький и тоже гимнаст, и тут она говорит: подожди, а как его зовут? Taк вот он тоже учился в этой их спортивной спецшколе, оказывается, и его оттуда срочно забрали, потому что он там такое сделал! Ты замечала, какие у него глаза бывают бешеные? Ну вот слушай. Там были какие-то ребята постарше, которые его все время гнобили, они были какие-то боксеры или штангисты, я уже не помню, что Ленка сказала, так вот они ему все время говорили, что он ссыт в постель, ну, просто так выдумали, чтобы издеваться. А там была одна девочка, ты знаешь, Ленка мне описала, так больше похожа на тебя, чем на Летинскую, ну, неважно, и вот он в нее был ужасно влюблен и один раз даже на каких-то соревнованиях стал на это их бревно и сказал: это выступление я посвящаю ей - и назвал имя, девочки этой. Ну так вот, и они стояли, разговаривали, а тут подходят эти парни и один говорит: он тебя, типа, в постель потащит, так ты с ним не ходи, он тебя обоссыт. Это Ленке та девочка сама потом рассказывала. Так он ничего не сказал, ну, как будто они пустое место, и они поржали и ушли, а он потом, как урок начался, пошел на стройку. Вернулся с громадной такой железякой и пошел к тем в класс, и прямо - ну вот прямо на уроке, при училке и при всех, - подошел к одному, главному, типа, и со всех сил кааак звезданул его железякой по голове. Ну, кровища, училка как заорет, ну, кошмар совершеннейший. А он постоял так и вдруг осел, ну, потерял сознание. Их обоих "скорая" забрала - и его, и того. Ну вот я тоже не могу себе представить, да, но ты посмотри на него иногда, у него такие глаза бешеные бывают, я тебе говорю. А, ну Ленка говорит, что, вроде, остался инвалидом, но я думаю, им просто не хотят рассказывать. Понятно же, что если человека так двинуть, то он умрет. Наверное, даже до больницы не довезли.

Адресат

Ну вот, мы встретились около Красильникова, знаешь, где это, да, перед площадью Победы? - и пошли искать подходящее место. Яша хотел, чтобы мы шли на Торговую, потому что там всегда полно туристов, но нам-то как раз хотелось не туристов, а своих прекрасных сограждан. А надо понимать, что город там совсем небольшой, крупных улиц просто раз-два и обчелся. В общем, после получаса хождений туда и сюда мы пришли, собственно, на площадь Победы. Ну, все как у нас, да. И вот, значит, мы зашли там в подворотню, быстренько переоделись и договорились - пол-часа, потом мы, значит, встречаемся в этой подворотне. А, и друг на друга не смотреть, потому что и площадь вообще-то тоже невелика. И, значит, решили начинать. Яшка пошел прямо под памятник, Сережа стал, соответственно, у выхода из метро, а я по задумке должна была просто подходить к людям на площади. Значит, нас еще надо было видеть: у Яши были специальные штаны, которые он накануне обливал пивом и вешал на солнце, и какая-то дикая фуфайка на голое тело, - а надо понимать, что было плюс двенадцать и вообще-то не слишком жарко; вот; Сережа просто надел поверх, значит, свитера и джинсов мое пальто женское, которое ему было явно совершенно мало, а я, соответственно, влезла в его гигантскую куртку и из под нее была такая юбка трикотажная, на которой мы спустили петли. Ну, словом, да, вид вполне такой себе. А фраза у нас была у всех одна: "Подайте, пожалуйста, на одежку новую". Ну да, вот что-то такое, незаезженное. И, значит, - а, и еще мы в этой подворотне ногти себе грязью натерли! - ну, вот, и, значит, я подхожу там к одному, к другому, все идут мимо, я начинаю погромче так, и тут сзади меня кто-то здорово так берет за плечо. А надо понимать, что мы боялись не ментов, потому что у нас как бы пресс-карты и письма от редакции, а скорее местных нищих настоящих, которых, конечно, наши пресс-карты, скажем прямо, мало интересовали, и вот там уже можно было и по морде, и все. И я, значит, поворачиваюсь и вижу: стоит такой молодой человек ростом метр восемьдесят, с бородой и усами, такой, весьма неплохо одетый, ну, не в смысле от Версаче, а в смысле - нормально, как нормальный человек, с такими совершенно голубыми глазами... И вот он на меня смотрит, и я, значит, на него смотрю, совершенно не представляя себе, чего мне ждать, и тут он мне говорит с неподражаемой совершенно интонацией: "Вам здесь не место". Я начинаю тихо оседать, и так смотрю и вижу, что Яша напрягся и, значит, смотрит, чтобы не дай бог что. И я так осторожно говорю: "Это почему?" И товарищ этот мне отвечает: "Я смотрю на Вас уже пять минут. Вы красивая, интеллигентная женщина. Я не знаю, какая беда Вас сюда пригнала, но вам здесь однозначно не место. Идемте со мной, я Вас покормлю и мы поговорим. Надо что-то делать. Не бойтесь, я не аферист, не маньяк, не шантажист, если хотите, я покажу Вам свой паспорт, чтобы Вы поняли - я Вас не собираюсь обижать. Но я Вас тут не оставлю. Пойдемте." Ты себе не представляешь, мать, я тебе говорю: это  ч у д о в и щ н о е  ощущение, совершенно, потому что я немедленно понимаю, что вот я сейчас скажу ему, да: мы журналисты, типа, делаем репортаж, - и это будет ему такой пощечиной... Ты понимаешь, да, насколько это чудовищная ситуация? А во-вторых, ты понимаешь, я смотрю на этого человека и вижу, что он хороший. Вот просто хороший, это хороший человек, ты знаешь такое ощущение? И я стою в совершенном охренении, да? - и тут подходит Яша, типа, воняющий пивом, и говорит с таким отвратительным (и совершенно недостоверным!) гонором: есть проблемы, мужик? И этот человек на меня смотрит, как бы игнорируя Яшу совершенно, и говорит (а все это время он меня держит за локоть, да?): "Все, пойдемте". И тут Яша, которому я делаю страшные глаза и который ни черта не понимает, обнимает меня за талию, - чтобы я, типа, не нервничала! - и уже совершенно своим голосом говорит: так, говорит, чувак, руки убери и иди-иди, у тебя свои дела, у нас свои. И тут этот человек, совершенно не меняя выражения лица, разворачивается и коротко бьет Яшку кулаком в живот. Яша просто садится на асфальт и белеет, у меня совершенный ступор, а он мне говорит: "Быстрее, ну, небось, ваши милые друзья сейчас примчатся сюда по цепочке". И тут я прихожу в себя. Я бросаюсь к Яше, подбегает Сережка... Ну вот Сережка ему все и объяснил. Я таких глаз не видела больше никогда, просто никогда. Я... это ужас, Лорка. Я там пошла в какой-то сквер и два часа просто сидела на траве и бросала в пруд листы из блокнота, делала шарики и бросала. Потому что как жить дальше после этой истории, совершенно было непонятно.

Мир как воля и представление

Женщина шла к метро и думала: "...и я скажу: Юр, ты понимаешь, я совершенно ничего не могу с этим сделать, это не вопрос воли, я просто не-мо-гу. У меня Сережка, которого я не могу вот так сдергивать с места, у меня мама, у меня работа тут, - где я, расскажи мне, буду работать в Новосибирске? Пожалуйста, скажу я, поверь: я ломаю себе голову уже три месяца, так и этак, но это совершенно, абсолютно невозможно. И тут он скажет: ну а что, скажи мне, что, что мы будем делать? И я отвечу: я не знаю, Юра, но переезжать я не могу. Мне некак переезжать... И тогда через неделю он уедет один." Женщина толкнула стеклянную дверь, сквозняк дернул ее за плащ, гул привычно наполнил уши, скрежетом поздоровался автомат, шероховато поползла под рукой резина эскалаторного поручня. "Там метро нет, - подумала она, - и наземный транспорт, небось, весь старый, набитый, тряский... И зима длинная. Придется, видимо, отказываться от каблуков, а то ног не напасешься, я знаю."

Казуистика

Мне сегодня рассказывает девочка из корпоративного отдела: приходят к ней чуваки, которых она вызвала, какой-то маленький завод, который задолжал по ссуде месяца три или четыре, и там набежало что-то тысячи три баксов, где-то так. И вот приходит с ними, она говорит, такой здоровенный бугай, с плоским затылком и в футболке от Версаче, ну, ты понимаешь, о чем идет речь. И говорит, что он как-бы их адвокат. Ну хорошо, адвокат так адвокат. Она, значит, достает распечатку и показывает: вот, говорит, у вашей компании задолженность по ссуде, мне хотелось бы, в первую очередь, узнать, чем вызван неплатеж, а во-вторых, обсудить, как, значит, мы с вами эту задолженность погашаем. Ребята сидят, молчат, а этот их адвокат говорит: "Понимаете, говорит, бабки - это не проблема". Девочка, соответственно, слегка шалеет, и говорит: "Простите?" - "Ну так, - говорит чувак, - бабки не проблема." - "Нет уж, говорит девочка, это Вы меня простите, я не знаю, как расставляются приоритеты у вас, но мы - банк, мы работаем с деньгами; когда в вопросах выплаты денег нашими должниками возникают трудности, мы именно это и называем словом "проблема"". И тут чувак говорит: "Да нет же, вы не понимаете. Бабки - это не проблема. Проблема - это сроки."