Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране Чудес»
Сегодня 20 июня 2009 года. Только что по пути на работу я встретила трехпалого человека, на обеих руках которого средние и безымянные пальцы срослись в безобразные клешни, обрубки с торчащими кусочками ногтей. Мужчина-краб был немолод, одет, как большинство торопящихся по делам москвичей, в светлую тенниску и джинсы. Я невольно подумала тогда: «Ему удалось с поразительным уродством прожить почти всю жизнь, будучи одним из бесчисленных звеньев искореженной генетической цепочки, возможно, даже встретить любимую женщину и создать семью, вырастить детей, лишенных злосчастной хромосомы… Чудны творения Твои… Порой боги скучают и изволят шутить…»
Пора начать… и вспомнить, восстановить по крупицам все детали невозможного происшествия, фантастической истории, что случилась со мной. Время остановилось памятным днем 20 мая 2009-го. Произошедшее на веки вечные сохранится в памяти, а пока же я хочу доверить бумаге детали и описать хронологию событий. Душевная боль и страдания вновь переполняют сердце, стоит воспоминаниям вернуться. Возможно, шаг за шагом я передам часть переживаний дневнику, оставлю боль на кончике пера, и мне станет немного легче. Надеюсь на это.
Пора начать.
20 Мая 2009 г.
Сегодня очередная годовщина моего расставания с Вадимом, последним любимым человеком, близким другом – именно таковым я его считала долгое время. Этот день ознаменовался головной болью с самого утра. Погода за окном намеревалась испортиться, и кровеносные сосуды в голове не замедлили об этом сообщить.
Итак, день не задался. Сегодня среда, но на работу я не пошла. Воспользовавшись плохим самочувствием, позвонила и отпросилась. Стоило подумать, что целый день будет теперь в моем полном распоряжении, как настроение начало улучшаться, головная боль утихла. Скорее от положительного настроя, чем от крепкого кофе и таблетки аспирина.
Да и погода постепенно налаживалась. Тучки, вызвавшие мигрень, разбежались, через них просматривались радостные клочки голубого неба и поблескивало солнышко.
Тогда и пришла ко мне идея прогуляться в Покровское-Стрешнево, к роднику с необыкновенно вкусной и живительной водой, известному на всю Москву. Заодно проветрить несчастную голову на свежем воздухе.
Кто знал, что неожиданное решение послужит прологом чрезвычайно странной истории?
«Сколько может умирать любовь? – думала я, идя по тропинке от родника в сопровождении местных жителей, обвешанных бутылками и флягами, заполненными родниковой водой. – Сколько ей отмерено? Сколько приходится на одну человеческую душу миллилитров слез, количества вздохов и стенаний, и когда мы можем точно утверждать, что любовь прошла и мы свободны? Каждому из нас отмерен свой срок, не более и не менее; путь индивидуального искупления – не дольше и не короче. Каждому – свое, «Jedem – das Seine» – слова, навеки запечатленные на воротах лагеря смерти. Застенки несчастной любви ничем не лучше.
Почему мы с упорством маньяка продолжаем истязать себя, мучить пустой надеждой на возвращение сладостных мгновений, почему не позволяем себе выйти на свободу, согреться под лучами солнца и воскликнуть: «О жизнь! Ты прекрасна и удивительна!»
И мир не сошелся клином вокруг одного-единственного человека, он не является центром вселенной!»
Четыре года назад ночь на 21 мая изменила мою жизнь абсолютно. Это была самая длинная и самая грустная ночь в моей жизни, когда я по собственной глупости и безответственности потеряла близких людей.
Это была классическая сцена из пошлейшего анекдота: «Приходит домой муж/жена, а там…» Это сейчас, спустя время, она способна вызывать у меня саркастическую усмешку. Тогда же мир перевернулся с ног на голову и потерял краски. С того момента я поняла: никогда не говори «никогда».
Я никогда не буду любить женатого мужчину. Я никогда не полюблю мужа подруги, это как минимум подло, по меньшей мере – безнадежно!
Но разве я Господь Бог?
И все было решено в тот же миг, когда судьба решила посмеяться и познакомила меня с Вадимом. Уже после первой встречи, после мимолетного погружения в глаза медового цвета, односекундного, одномоментного, я подписала себе смертный приговор. Он был приведен в исполнение по всем законам классического адюльтера. После той страшной ночи – аутодафе, – не стесняясь показать слезы ложного раскаяния, Вадим навсегда исчез из моей жизни. И за четыре года ни разу мне не встретился. Даже случайно, хотя наши дома продолжали стоять по соседству. Чудеса, да и только!
Мне казалось, что после 21 мая 2005 года мы начали жить в параллельных, непересекаемых мирах и поэтому не могли видеть друг друга. Только сейчас я понимаю, что судьба оберегала меня, а тогда я проклинала ее, обвиняя в несправедливости и суровости наказания. Но все проходит…
Четыре года агонии по ниспадающей кривой, с каждым годом реже приступы, ниже уровень боли. Скоро, скоро успокоение. Уже забрезжил свет в конце туннеля, уже полуоткрыта дверь клетки, уже заказан билет в новую жизнь. Больной уверенно идет на поправку и покорно благодарит Всевышнего за урок и наказание. И обещает больше никогда (ой, Господи, прости, сорвалось!) не хулиганить. Только – не делайте мне больно!
О чем я еще думала, идя по дорожке и попивая прохладную родниковую воду?
О том, что полностью искупила свою вину, что долго страдала. Не собираясь разбивать чужую семью, по иронии судьбы уничтожила собственную и оставила дочку без отца.
Андрей не выдержал двойного предательства со стороны жены и лучшего друга, ушел и ныне пытается построить новую ячейку общества. Я далека от того, чтобы отслеживать его попытки, пожелала удачи и постаралась более не беспокоить.
Я думала тогда, что начинаю чувствовать себя свободной и срок заключения подходит к логическому завершению. Билет в новую жизнь лежал у меня в кармане и вселял надежду на то, что со временем все наладится. Надо в это верить!
И еще я помню, что от всей души, измученной раскаянием, иссушенной слезами, истерзанной сомнениями, но потихоньку оживающей, пробуждающейся к новой жизни, попросила у судьбы еще один последний шанс!
МОЙ!
Именно так прозвучало мысленное пожелание, как вдруг…
– Тетя, красивая, подожди, дай на шоколадку! – послышался тоненький детский голосок. Меня потянули за край футболки.
Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела стоящего за спиной маленького чумазого цыганенка. Паренек, одетый в красную ветровку – огромную, на вырост, – вцепился в меня намертво. Мало того, к нам приближалась полная молодая женщина в развевающихся, словно крылья мотылька, юбках.
– Господи, только не это! Только цыган не хватало на мою больную голову! – ужаснулась я и, оторвав от себя маленькие наглые пальцы, приготовилась быстрее удалиться, но… не тут-то было.
Мальчик перехватил руку, вновь вцепился в футболку и потянул к себе.
– Девушка-красавица! Подожди, моя хорошая! Богом клянусь – ничего дурного не скажу, правду открою! Денег не попрошу! Давно за тобой идем, важное сказать что-то есть, – затараторила подоспевшая цыганка.
Я знала: надо бежать куда глаза глядят. В любом случае, что бы она мне ни обещала, голову задурит и оставит без гроша в кармане!
Пока я размышляла, подоспел любопытный чертик и зашептал на ухо: «Почему бы не рискнуть? Хотя бы один раз… Попробуй! Возможно, на тебя ее гипноз и не подействует, главное, помни о трех «да» и трижды не согласись. Все просто…»
Проходившие мимо молодые люди остановились, спрашивая, нужна ли мне помощь, но я отрицательно мотнула головой и улыбнулась: «Все нормально, я контролирую ситуацию».
Ага, контролирую… Слово еще такое придумала…