29. Праведный человек. Не ведая страха, он всегда на стороне справедливости – ни страсти толпы, ни насилие тирана не вынудят его преступить ее границы. Но где он, сей феникс стойкости? У правды мало поклонников. Многие восхваляют ее, да только вчуже; другие следуют за ней, пока нет опасности, а там – подлецы от нее открыто отрекаются, а хитрецы верными притворяются. Не колеблясь, пойдет она против друзей, против властей, против собственной выгоды – в этом испытании чаще всего ей изменяют. Лукавые в выспренних рассуждениях отрекутся от нее, чтобы не задеть интересы вышестоящих либо государственные. Но муж прямодушный полагает всякую фальшь изменой; гордясь своей стойкостью больше, нежели зоркостью, он всегда привержен правде. И если он покидает ее подданных, переменчив не он, а они, ибо покинули ее первыми.

30. Не посвящать себя занятиям неуважаемым. Особенно же чудачествам, они доставят скорее презрение, чем почтение. В церкви каприза множество сект, но достойный бежит их всех. Есть любители необычного, которых влечет все то, что благоразумных отталкивает; величайшее для них удовольствие – быть не как все; этим, правда, они становятся известны, но скорее как предмет насмешек, чем почтения. Даже в ученых занятиях не должно преступать меру, тем более в таких, приверженность коим заведомо смешна; точнее их не называем, ибо они уже отмечены всеобщим неуважением.

31. Распознавать счастливцев и злосчастных, дабы держаться первых, а вторых бежать. Невезение – чаще всего кара за глупость, а для близких прилипчивый недуг. Берегись отворять ворота малой беде – за ней прокрадется множество других, намного страшней. Первое правило в игре – вовремя снести карту: младшая карта той масти, что сейчас в козырях, больше старшей прежнего козыря. Когда путь неясен, держись людей мудрых и осторожных – рано или поздно они находят удачный выход.

32. Слыть человеком склонным делать добро. Для правителей выгодно, чтобы их считали благодетелями: это украшает монархов, доставляя им всеобщую любовь. Единственное преимущество властелина – возможность делать больше добра, чем прочие люди. Друг тот, кто готов удружить. Но есть люди, упорно не желающие делать добро, и не потому, что им трудно, а просто от злости: они во всем противоположны божественному подателю благ.

33. Уметь уклоняться. Ежели умение уклоняться – важное для жизни правило, еще важней отказывать себе самому, делам, важным особам. Есть занятия нелепые, это моль, съедающая драгоценное время; заниматься ерундой хуже, чем ничего не делать. Разумный никому не надоедает, но надо еще позаботиться, чтобы тебе самому не надоедали. Кто принадлежит всем, не принадлежит себе. Ограничивай себя даже в друзьях, а от них также не требуй большего, чем тебе дают. Излишество всегда дурно, особенно же в общении с людьми. Благоразумная умеренность сохраняет дружбу и уважение, ибо держится в границах бесценной благопристойности. Итак, возлюбив избранное, сохраняй свободу духа и даже в общении не греши против хорошего вкуса.

34. Знать главное свое достоинство: развивать лучшую из своих способностей, не забывая об остальных. Каждый мог бы в чем-то достигнуть больших высот, кабы знал свои преимущества. Определи главный свой дар и приложи усердие; у одних преобладает ум, у других – доблесть. Большинство людей насилуют свою натуру и потому ни в чем не достигают превосходства. Легкий успех льстит страстям, но время приносит запоздалое разочарование.

35. Составлять свое суждение. Особенно важно в делах важных. Глупцы губят себя тем, что не размышляют; неспособные понять и половины дела, не умея предвидеть ни вреда, ни выгоды, не могут они надлежаще действовать; они придают много веса вещам маловажным и мало веса – весьма важным, оценивая все наоборот. Многие же не теряют разума лишь потому, что его не имеют. Есть вещи, в которые должно проникать глубоко и хранить их в недрах своего ума. Мудрый составляет суждение обо всем, но особенно вникает в то, в чем есть глубокий и высший смысл, ибо полагает, что там есть больше, чем он предполагает. Так размышление проникает дальше первоначального суждения.

36. Испытывать свою фортуну – чтобы действовать, чтобы достигать. Это важней, нежели хранить невозмутимость духа. Ежели глупо после сорока взывать к Гиппократу о здоровье [9], глупей того – взывать к Сенеке о благоразумии. Велико искусство – управлять Фортуной, то ее поджидая (ибо надо также уметь ждать), то догоняя, дабы настичь свой случай, свой черед, хотя намерений этой причудницы никому не постичь. Заметив, что она благосклонна, действуй отважно; она любит смелых и, как красотка, – молодых. Неудачнику же нечего и пытаться – лучше отступить, не навлекать на себя несчастья двойного. А кто Фортуной повелевает, смелей вперед!

37. Метать и отражать тайные стрелы. Одна из величайших тонкостей обхождения. Тайными стрелами проверяются намерения, скрытно и глубоко исследуются сердца. Стрелы эти порой коварны, губительны, смочены зельем зависти, смазаны ядом страсти, – невидимые молнии, низвергающие с высот фавора и почета. Многие лишились благоволения высочайшего и всенародного, сраженные пустячным словцом, тогда как целый заговор, составленный злословьем толпы и зложелательством отдельных лиц, не мог и поколебать их положения. Порой стрелы, напротив, действуют на пользу, поддерживая и укрепляя добрую славу. Но с такой же ловкостью, с какой их мечет умысел, осторожность должна их встречать, а прозорливость – предвидеть, ибо знание – самая надежная защита, и удар предвиденный уже не столь опасен.

38. Вовремя прекратить удачную игру. Правило опытных игроков. Уметь достойно отступать так же важно, как отважно наступать; когда свершено достаточно, когда достигнуто много, – подведи черту. Непрерывное везение всегда подозрительно; более надежно – перемежающееся; кисло-сладкое вернее сплошной сладости. Когда удачи громоздятся одна на другую, есть опасность, что все рассыплется и рухнет. Порой милости Фортуны бывают кратки, зато велики. Но долго тащить счастливчика на закорках надоедает и Фортуне.

39. Искать то, что достигло расцвета и зрелости. Все создания природы достигают совершенства лишь в некую пору: до того они зреют, после – портятся. Но создания искусства редко бывают таковы, чтобы их нельзя было улучшить. Преимущество хорошего вкуса – способность наслаждаться вещами только в их завершенном виде; не всякому она дана, а иному и дана, да неразвита. Даже в плодах разума есть своя высшая степень зрелости; умей ее распознать, дабы ее оценить и себя развить.

40. Любовь народа. Нелегко снискать всеобщее восхищение, еще трудней – любовь; отчасти это дается судьбой, но больше – старанием; первая закладывает начало, второе продолжает. Одних достоинств недостаточно, хотя обычно думают, что, заслужив уважение, нетрудно снискать любовь. Чтобы завоевать благоволение, нужны благодеяния: твори добро направо и налево, не скупись на благие слова и еще лучшие дела – люби, дабы быть любимым. Любезность – политичное приворотное зелье выдающихся людей. Сперва берись за деяния, затем – за перо; от полей бранных к полям бумажным. Ибо писателям также даруется любовь народа, притом вечная.

41. Не восторгаться сверх меры. Избегай превосходных степеней, дабы не исказить картину и не прослыть глупцом. Захваливать, расточать восторги – признак ограниченности понимания и вкуса. Похвалы возбуждают любопытство, разжигают желание, и ежели достоинства окажутся ниже твоей оценки – а обычно так и случается, – обманутое ожидание отомстит за обман презрением – и к тому, что восхвалялось, и к тому, кто восхвалял. Человек благоразумный сдержан, он охотней прослывет скупцом, чем мотом. Превосходное редко: будь умерен в восторгах. Чрезмерное восхищение сродни лжи; люди утратят доверие к твоему вкусу, что неприятно, и к уму, что уж совсем плохо.

42. О прирожденной властности. Один из тайных источников превосходства. Нарочитые ухищрения тут не помогут. Ей покоряются все незаметно для самих себя, признавая тем самым тайную силу властелина природного. Наделенные даром повелевать – это короли по достоинству, львы по праву рождения; они похищают сердца и даже дар речи у всех остальных, немеющих от почтения. И когда прочие достоинства благоприятствуют, люди эти созданы быть первыми, вершителями дел государственных, ибо одним мановением достигают большего, чем другие длинными речами.