Расправившись с коктейлем, я поднялся с высокого табурета, накинул куртку и оставил тонущий в полумраке зал вместе с “ангелом” за спиной. Сегодня стандартная порция боли уже получена, до следующей ― сорок восемь часов. И эти сорок восемь часов я намеревался использовать с выгодой и удовольствием, ведь потом придётся платить за всё это новой болью.

Комментарий к - 1 -

обложки:

https://pp.userapi.com/c622430/v622430763/1f520/UQAirGEEPcI.jpg

https://pp.userapi.com/c624730/v624730763/2ec27/YkYslXy8GTA.jpg

https://pp.userapi.com/c604819/v604819763/54964/YVG690S4UlQ.jpg

========== - 2 - ==========

- 2 -

Пока ждал своей очереди, разглядывал людей опять, но теперь из парочки высмотрел лишь “лисицу”.

― Как настроение? ― Наверное, улыбка никогда не сходила с лица Чанёля.

― Прекрасно, спасибо. ― Хуже некуда, но признаваться в этом не хотелось. Зверски ныли левая лодыжка и правое плечо. И я прекрасно знал, почему. Слишком много разворотов на правой ноге с толчковой левой и стоек с опорой на правую руку, а чувство меры во время тренировок и репетиций у меня атрофировалось давно и, похоже, навсегда. Кажется, я ещё умудрился немного простыть или просто устал, потому что болела голова. Обычно головную боль я снимал акупрессурой ― одно из преимуществ изучения тэквондо, но сейчас не работало даже это.

“Сколько ты стоишь? У тебя ведь наверняка есть цена. S”. На миг возникло искушение спросить: “А ты так хочешь купить того, кто, по твоему мнению, и так доступен?” Я криво улыбнулся и сохранил сообщение. Сначала это раздражало, но теперь больше походило на развлечение. Мой неведомый преследователь пока ни разу не угодил в цель, все его выпады уходили в “молоко”. Трудно злиться на чужие промахи, ведь это всего лишь промахи.

Вот и моя очередь. Оставив стакан на стойке и куртку на вешалке, я проследовал знакомым путём в салон, ополоснулся под душем и, обернув бёдра полотенцем, вытянулся на софе. Болезненные ощущения и ожидание грядущей пытки превратили меня в каменную статую. По крайней мере, в том, что касалось твёрдости мышц.

― Сегодня я подменяю мастера Чуна.

“Отличная” новость, но хотя бы произнесли её изумительно красивым голосом.

― Меня зовут Лу Хань. Мастер Чун сказал, что вам требуется сеанс лечебного массажа, только нужно быть аккуратнее с позвоночником. ― Лу Хань зашуршал бумагой. Наверное, открыл журнал с записями мастера Чуна. Я догадывался, что там написано напротив моего имени.

― О, вы почти два года приходите к мастеру. Любите массаж?

― Нет. Но буду рад, если мы поскорее с этим покончим.

― Да, конечно.

В красивом голосе прозвучали нотки лёгкой растерянности, но этот Лу Хань быстро вымыл руки, вооружился всем необходимым и начал сеанс точно так же, как это делал мастер Чун. Сильные руки, хотя пальцы могли бы быть и жёстче, но… Лу Хань делал всё то же самое и точно так же, как мастер Чун, и мне пришлось потратить несколько минут на анализ ощущений, чтобы разобраться. Мягкие ладони ― вот в чём было дело. Сильные и тренированные руки, как у мастера Чуна, но ладони сами по себе от природы мягкие. Редко, но такое встречается. Внешне разница почти неуловима, определить можно лишь с помощью прикосновения. Мастер Чун говорил как-то, что мечтал бы обладать такими руками ― они идеальны для массажиста.

Примерно через полчаса мне на спину упала обжигающе горячая капелька пота.

― Господин Ким, может, вы попробуете немного расслабиться? ― с тщательно скрываемым, но всё равно заметным укором попросил Лу Хань.

― Лёгкая форма миалгии, вы должны были прочесть об этом в журнале. ― Я невольно улыбнулся. ― Это невозможно, мастер Лу. Очень редко мастер Чун укладывался в час, чаще ― в два. Иногда ничего не получается и за два часа.

― Вы каскадёр, что ли? ― сердито уточнил Лу Хань и без предупреждения вцепился в мышцы с правой стороны, растревожив немного успокоившееся плечо. Захотелось влепить ему кулаком в челюсть, с трудом сдержался.

― Если бы. Хотя что-то общее, наверное, есть. Это неважно. Просто продолжайте и не отвлекайтесь.

Я мечтал, чтобы пытка закончилась как можно скорее, чтобы уйти туда, где мне будет хорошо, где будет звучать музыка. Пусть я и не умел расслабляться так, как все, зато я умел жить в движении и черпать в нём силы. Сеансы массажа не были пустой тратой времени ― я понимал это, но как же я их ненавидел… Уже просто лежать на софе неподвижно час или больше ― пытка. И ведь даже не уснёшь из-за боли.

Когда пришло время перевернуться на спину, я обнаружил, что, во-первых, мастер Лу Хань такой же мокрый от пота, как я сам; во-вторых, я его знал, то есть, видел с “лисицей”. Прямо сейчас аккуратная нижняя губа его оказалась недовольно закушена, а искристые глаза потеряли градусов десять от обычной теплоты. И он немедленно вцепился клещом в левую лодыжку, заставив меня поморщиться от острой боли и зажмуриться. Впрочем, дальше лучше не становилось. Будь моя лодыжка в порядке, это тоже погоды бы не сделало.

Не знаю, намеренно он гнал кровь вверх, к бёдрам, или просто сердился, но результат его всё равно озадачил. Точнее, отсутствие результата. Только тогда он соизволил заметить, какое именно впечатление на меня производят все его манипуляции.

― Вас что-то беспокоит?

― Вряд ли.

― Я хотел спросить, не болит ли у вас что-нибудь, ― чуть нахмурившись, исправил он формулировку.

― Это не имеет значения.

― Имеет. ― Твёрдости и упрямства ему не занимать. Как и мне, кстати.

― Никакого значения это не имеет, поверьте. Даже если у меня ничего не болит, массаж всё равно сам по себе весьма болезненный.

― Массаж обычно по воздействию не превышает болевого порога, ― возразил Лу Хань.

― Обычно. Если помните, я к “обычно” не отношусь. При миалгии даже пальпация вызывает острые болезненные ощущения.

Он нахмурился ещё сильнее и окинул меня внимательным взглядом. Задумавшись, смахнул пот со лба тыльной стороной ладони. В конце концов, он же мастер, должен сообразить, что до сих пор пытается массировать деревянные от напряжения мышцы, а это всегда больно. До конца сеанса оставалось приблизительно полчаса, а у него так ни черта и не вышло. Я не собирался его упрекать, ведь он впервые работал со мной. Быть может, мастер Чун и опытнее, но даже мастеру Чуну не всегда удавалось со мной сладить, поэтому подвигов от мастера Лу в первое время я и не ждал.

Пока Лу Хань занимался плечами и руками, я наблюдал за ним. Наблюдал за прикосновениями светлых пальцев к моей смуглой коже. Рядом со мной Лу Хань казался ещё более светлым, даже сияющим. И мне совершенно не хотелось думать, насколько темнее кажусь рядом с ним я.

― Хотите меня ударить?

Я непонимающе уставился на него, потом перевёл взгляд на руки. Его пальцы аккуратно держались за моё запястье. Выдохнув, я медленно разжал кулак и криво улыбнулся. Подумаешь, замечтался…

Лу Хань принялся сосредоточенно разминать кисть. Если он надеялся похрустеть там чем-нибудь, то напрасно. Через несколько минут он развернул мою кисть внутренней стороной вверх и продолжил ощупывать и нажимать пальцами в нужных местах. Что ж, даже мои руки не шли ни в какое сравнение с его руками: намёк на изысканность портили узловатые пальцы с твёрдыми и угловатыми пластинками ногтей. Мои руки выглядели хоть сколько-нибудь пристойно только на фотографиях и исключительно благодаря неустанным заботам мастера по маникюру. Она обычно коршуном высматривала меня и безжалостно накидывалась, чтобы сделать с руками то, на что “можно взглянуть без громких рыданий и истерик, но с тихим плачем”.

Могу лишь предположить, что отблеск иронии в моём взгляде Лу Хань решил записать на свой счёт, иначе с чего бы ему обижаться и смотреть на меня неприязненно. Тем не менее, он постарался закончить со мной к сроку, чтобы я успел принять душ и смыть с себя масло и пот. Ему, кстати, душ тоже не помешал бы. Немного забавно, конечно, вряд ли ему доводилось так мучиться ещё с кем-нибудь, кроме меня.