Проводник вошел в купе, где, помимо Андрея, ехал мужичок неказистой внешности в мятом пиджаке, распивающий горячий чай осторожными глотками.

– Через двадцать минут будем в Ртищеве. Молодой человек, кажется, это ваша остановка? – спросил проводник, когда Андрей встрепенулся.

– Да, моя, спасибо, – ответил он и начал приводить себя в порядок.

Через десять минут докуривая сигарету в тамбуре, Андрей с задумчивым видом смотрел в окно. Неприятное предчувствие неожиданно закралось в душу, но юноша преодолел его, подумав о предстоящей, такой долгожданной, встрече с бесконечно знакомым и родным.

Сойдя с поезда, он пересел в электричку, которая его доставила в Сердобск. Проснувшийся город встречал Андрея тихим, безоблачным утром.

Он шел домой, с жадностью вдыхая свежий, чистый воздух. Вовсю уже чувствовалось лето, и Андреем овладело ощущение, что он перенесся в прошлый год, когда еще только намеревался отправиться в Москву. Все тогда было таким же: эта зеленая привокзальная улица, залитая первыми лучами солнца, эти выстроившиеся в ряд синие ларьки, у которых всегда еле держатся на ногах «постоянные клиенты» в ожидании спасительной «чекушки». Вот только непривычным уже стало странное, но приятное для слуха спокойствие вокруг, которое позволяло улавливать даже шелест листьев и пение птиц. Что ни говори, а столица напрягает своим шумом, постоянным психологическим давлением, так хочется выбраться на свежий воздух, отдохнуть от надоевшей суеты. И хорошо, что такая возможность есть.

7

Вот и родная четырехэтажка, и до царапины знакомый подъезд. Андрей, быстро поднявшись на второй этаж, остановился у нужной квартиры. Опустив сумки, надавил на кнопку звонка. Сначала за дверью было тихо, а потом послышались шаги и сонный, недовольный голос спросил:

– Кто там?

– Андрей.

Тут же знакомый ему голос радостно сообщил:

– Мама, Андрюша приехал!

Дверь открыла его младшая сестра. Глядя на Юльку, Андрей мимолетно подумал: «Как же она изменилась!» На ее повзрослевшем розовом личике виднелись еле заметные россыпи веснушек. Русые волосы были пострижены под каре, а ведь длинные на зависть подруг, роскошные волосы всегда были предметом ее гордости. Переставив сумки, приехавший заключил в объятия Юльку, которая бросилась брату на шею со словами:

– Андрей, как я по тебе соскучилась.

– Я тоже, – ответил он, еще крепче ее, обнимая и заодно целуя в щеку подошедшую маму, лицо которой пылало от счастья.

– Андрюша, родной, ой радость-то, какая. Ну проходи скорей, что же ты стоишь? – и, увлекая на кухню, быстро затараторила. – Сейчас позавтракаешь, проголодался, наверное, с дороги.

За столом мама и Юлька закидали его вопросами.

– Откуда ты так разбогател? Одежда на тебе модная, уйму денег стоит! – не унималась мать. – Ну, как учеба, как Москва, рассказывай?!

– Мам, все замечательно, учусь почти без троек, деньги после учебы можно подкалымить. Город большой, красивый, все по-другому, чем у нас. Люди постоянно спешат куда-то. В общем, мне нравится.

Тут и Юлька встряла:

– А девушки там, наверное, красивые, нашел там кого-нибудь?

– Ну, они везде прекрасные, а подруга у меня просто супер. Фотомодель и не из бедных. Вот покушаем, покажу снимки. У нее отец-владелец кондитерской фабрики.

– Что же ты ее с собой не привез? – поинтересовалась сестра, незаметно подмигнув, матери.

– А что ей здесь делать? Она привыкла совсем к другой жизни. Если у нас и дальше все с ней будет хорошо, перееду в Москву.

– Дай Бог, дай Бог, дай Бог, – с надеждой сказала его мать и добавила. – Может, пойдешь отдохнешь? Устал, наверное, с дороги.

– Да, да, иди поспи, а то мы на сегодня составим грандиозные планы, – соглашаясь, сказала сестра.

8

Еще не открыв глаза, Степан ощутил начало нового отрезка времени в своей жизни – наступление утра, и вместе с тем напряженно стал связывать это пробуждение с тем, что ему предшествовало.

По всему телу разливалось приятная тяжесть, причину которой он пока еще не мог определить: то ли это от вчерашних событий, которые почему-то помутнели в его памяти, то ли от ночных видений, истерзавших воображение. Тем не менее, Степан не торопился бодро начать очередной день, все еще уткнувшись лицом в подушку и лениво посапывая. Но от сладкого бездействия оторвала неожиданное осознание того, что он не один в постели: пытаясь сквозь сон потянуться, он натолкнулся рукой на теплое гладкое плечо. В одно мгновенье улетучилась леность и полузабытье.

Степан порывисто привстал и склонился над своей соседкой по подушке. Женщина лежала на животе, и лица ее практически нельзя было разглядеть на разлетевшийся в разные стороны длинными белыми волосами. Степан сел на постели спустил ноги на пол и попытался все восстановить в памяти.

«Неужели Света? Значит, мне это не приснилось», – понял он.

Встав с постели, Степан побрел на кухню. Утолив жажду, он вернулся, чтобы все-таки убедиться в правильности своей догадки. Медленно и осторожно, Степан откинул несколько белокурых прядей с лица своей любовницы. И увидел знакомые черты: чуть подрагивающие веки под тонким сильно разведенными в сторону и будто в удивлении приподнятыми дугами бровей, чуть приоткрытые влажные пухлые губки, которые словно и во сне требовали поцелуя. Любуясь безмятежно дремлющей Светой, он невольно подумал: «Ну совсем как ребенок. Даже не верится, что ночью такой невинный младенец превращается в разъяренную львицу».

С такими мыслями он поднялся с корточек и бережно, словно в благодарность за проведенное вместе время, поцеловал Свету в щеку.

Приблизившись к окну полумрачной комнаты, он раздвинул шторы, впустив лучики солнца, которые разбудили спящую красавицу.

– Доброе утро!... Сладкий?!

Вместо ответа Степан наклонился к Свете, слившись с ней в долгом упоительном поцелуе. Она опять ощущала его нежные ладони и пальцы и трепетала вместе с ним, поддавшись ласке сильных мужских рук. Похоже, это продолжение было даже лучше предшествующей ночи, по крайней мере, теперь все происходило осознанно, а не под влиянием минутной слабости. Временами даже казалось, что он съест ее и удушит в своих объятьях, так сильно он впивался в ее губы своими губами и зубами, так властно прижимал ее к себе, что она чувствовала те части его тела, теперь вовсе ей не чуждого. Она пыталась отдать ему всю себя без остатка. Как в тот момент, если бы поэма плоти подходила на этом к концу, и тем больше были ее удивление и неудовлетворенность, когда Степан в самом разгаре любовной игры хоть и нежно, но все же отстранил ее...

9

Света набрала номер телефона Аглаи и заговорила.

– Привет, подружка! Хочу с тобой поделиться, что он милый, страстный, сексуальный, а какой в постели!

– Я рада за тебя, – без особого восторга, будто зная наперед, что это должно было случиться, ответила Глаша.

– Эх! Встретила бы твоего брата несколько лет назад, тогда, наверное, точно бы влюбилась в него по уши и родила бы ему ребенка.

– Кто знает, может так и было бы, – все так же нехотя, растягивая слова, предположила подруга.

Закончив этот малоинтересный для нее разговор, Аглая, опершись на локоть, повернулась к Алексею. Он курил и читал криминальный роман в мягкой обложке. Грудью она слегка касалась его тела. Алексей, отложив книжку, поинтересовался:

– Кто это звонил, дорогая?

– Света.

– А что ей было нужно? – ласково спросил он.

– Да, просто захотелось ей душу выложить, – проговорила Аглая, вылезая из-под одеяла и, потянувшись к его губам, спросила. – Ты лучше мне скажи, как там у нас идут дела с товаром? Все нормально?

– Конечно, дорогая. Не беспокойся, я за всем слежу. Товар уже разлетелся по складам сбытчиков, а на днях уже должна быть готова новая партия к отправке, – и Алексей, слегка погладив ладонью ее щеку, чмокнул ее в губы.