— При чем есть тут стояние луна в первый четверть? — раздраженно воскликнула Ыйна Сауна.

— Товарищ Ыйна! — сказал начальник Управления лесного хозяйства Г. Секачев. — Товарищ Сауна! Я надеюсь, вы имеете представление о темпах прогресса и технического переоснащения? Бесчисленные организации получают сейчас суперавтомобили ЗИЛ-131, "Уралы", ГАЗ-66. Эти автомобили практически проходят везде. По тайге, в скалах, по любым болотам и марям. Некоторые даже оборудованы шноркелем для форсирования рек по дну. И если, дорогая товарищ Сауна, в новолуние произвести по гаражам страны всесоюзный рейд, многих ЗИЛ-131, «Уралов», ГАЗ-66 не обнаружите вы в гаражах на стоянке.

— Я начинаю улавливать, — потер лобные доли профессор Семужный. — Безлунными ночами, под покровом темноты, имея возможность быстро пробиться куда угодно…

— Совершенно верно, — сказали представители двух управлений, — в кромешной тьме, оборудовав автомобили авиационной взлетно-посадочной фарой, чтобы высвечивать и истреблять в тайге все живое и расхищать лесной фонд, сводить на дрова ценные древостой, сводить лесовосстановительные посадки, массово вырубая под Новый год молодые ели и сосны для распродажи, валить мотопилой кедр, чтобы обобрать его шишки с орехами… Вот почему в новолуние каждый егерь и лесник из тайги почти не выходят. Вот почему мы не можем помочь экспедиции в новолуние: не имеем права распылять силы.

— Да, — профессор Семужный приложил руки к груди. — Понимаю и принимаю. Но авиация? Какой-нибудь бипланчик АН-2… Чтобы нам затабориться на Сохандо, предварительные изыскания…

— Исключено, — сказали представители двух управлений. — Малая авиация должна быть при нас и «на товсь» в новолуния. Вы не замечали, товарищи, удивительной особенности в природе? Когда она в общеизвестные, к сожалению, дни как бы раскрывается алчному человеку, предоставляет возможность за сутки нахитить столько, сколько в другие сезоны не нахитить и за полгода, — природные условия в это время являются наиболее опасными для жизни человека, особенно для того, у которого азарт добытчика-молниеносника переплавляется в алчность. Именно на эти дни по стране выпадает наибольший процент пропадания без вести, проваливаний автомашин с людьми под лед, падений в пропасти, замерзаний, тяжелых травм. И вот тут взлетают поисковые АН-2, многие и многие гражданские службы отвлекают людей и технику на спасение и поиски алчников.

— В этих условиях что делать нам? — хрустя пальцами, сказала Ыйна Сауна. — Путь обратный лететь? Новосибирский порт опять Толмачево, «пассажиры рейса 108, скопитесь в накопителе номер два»? Я не хочу, чтобы меня копили!

— Ну, зачем так, — сказали представители двух управлений и «Аэрофлота». — Бабра объединенными усилиями мы найдем в полнолуние, а пока что примыкайте к завтрашнему нашему рейду против алчников. Из разных мест поступают тревожные сведения. А с ключа Соленый на реке Витим вовсе плохие: задавлено петлями и брошено там много изюбров и медведей.

— Так что, паря, Глеб Олегович, примкнем мы к ихней проблеме про алчников? Им сезон, а нам-то резон?

— Ты, дед, моральный хуторянин! — резанул Квант Михайлов. — «Ихнего» тут нет ничего. Тут всеобщая проблема. Кровная.

— Меня как ни назовешь, все не обзовешь, — обиделся дед. — Вот ты чем занимаешься, Квантушко, жженый ты сахар — резьбой по нашей теменной кости. Волос долог, да ум короток. Ведомо мне, однако, как ты кроссвордистов в журналах столичных подпаивал, чтобы имя твое в кроссворды включали для популярности.

— Поздравляю! — поднялся профессор Семужный. — Вот мы и настоящий изыскательский коллектив: у нас уже склока. Тем не менее предлагаю всем участникам высказаться, значима ли проблема «Алчность человека в природе, человеческие жертвы от алчности, ущерб от алчности». Спецкор «Крокодила»?

— Примеров тьма, — сказал спецкор. — Здесь же, в Читинской области, я недавно летал на лесной пожар по рекам Нерче и Ачунаиде. Там было идеальное место для добычи пантовых оленей. Пришлые алчники, чтобы выкурить штатных охотников, подожгли тайгу с трех сторон. С четвертой была река. Люди едва не погибли. Зверей и птиц погибло бессчетно.

— Вы, Квант?

— Есть такая проблема. Рыба, известно, валом прет в тот последний день, когда весной лед вот-вот оторвет от припая и унесет в море. Ну, а люди толпами прут за рыбой на лед в этот день. Потому что за час можно три пуда отборных лещей натаскать. У меня так на Рыбинском море знакомец погиб. Фотограф-портретист-цветовик. Не то провалился, не то унесло. До двухсот человек уносило.

— Жадность, она губит, — подбил итог Варсонофьич. — Про жадность и сказ мой будет. Ты ответствуй мне, Квант: на что знакомцу твоему были три пуда? Не сберег бы он их, не унес, не вывез, проквасил да выбросил, А ловил! Обезьяньего азарту ради ловил. И прочие люди дорвутся в места, уток бьют на пролете без сыскной собаки, а берут только тех, что к ногам упали, остатних же не ищут на болотине. И другие в тундры прорвутся — линялых гусей палками бьют — лишь бы бить. И в большие снега ослабелых животных пиками колют не в жареху либо похлебку, а инстинкт свой потешить, вроде как молодечество. Говорил я с одним таким, лошадь он порешил в лесу. И он мне гутарит: я, как жахнуть, секунды за три уже знал, что мерин это кинофикаторский калюной [1] масти, а пальца унять уж не мог. Тут, товарищ профессор, недалечко Бурятия, и водится в ней село Романовка. Коопзверопромхоз там скот пасет в труднодоступной местности. Так сколько безвинного скота перестреляно ночами с вездеходных машин — страх сказать! Леня Ковалев, он директор в Романовке, уж с коих пор на ночь выставляет в табунах и стадах трафаретики на каждой животине: ежели то корова —

а ежели лошадь, так:

да только в азарте алчности бьют скот все равно.

Наступило молчание. После молчания общий совет решил: в проблему «Алчность человека в природе» вклиниваться.

Утром грохнули в дверь кулаком:

— Экспедиция! С вещами выходи строиться. Будем знакомы: шофер Управления охотничье-промыслового хозяйства Николай Туркин.

Ыйна Сауна со всех сторон обошла наш ГАЗ-66 и деловито унтом попинала баллоны. Из печной трубы над будкой, установленной в кузове, шел дым.

— Пора грузиться, — сказал Туркин. — Нам тыщу километров махать.

— Нам грузиться в момент, — зашустрил Варсонофьич. — Мы такое товарищество — Голь, Моль и Ноль, все пожитки в нагорбнике.

И закинул нагорбник в будку. Ыйна Сауна разместилась в кабине. Грузовик взревел двигателем и рванул. Мелькнули за окном читинские улицы — и машина помчалась к Яблоневому хребту.

В будке был полумрак. Трещали в печке дрова. Со спальных мешков приподнялись двое.

— Борис Сенчуков, директор областного краеведческого музея.

— Николай Антонович Шенгольц, председатель областного общества охотников. Прежде всего прошу обратить внимание на приметы нашего грузовика. На нем проводятся рейды по обезвреживанию, поискам и спасению алчников. Значит, приметы их автомобилей такие же: помятая кабина и исцарапанная краска на ней — от подминания тонкоствольной северной тайги под себя. И еще нестандартная будка в кузове, окованная железом: ведь стандартный тент с утеплением в момент изорвет о сучья деревьев в тайге. А главное — большой люк в крыше будки. Он никак не для любования звездным небом. В этом люке, высунувшись по пояс, стоят ночами два человека: один — с авиационным прожектором, другой — с карабином. Итак, товарищи, увидев в любом месте страны автомобиль с такой будкой, смело скликайте на него охотнадзор, милицию и народный контроль: это машина алчников!