— Порей, собирай дружину и варягов. Мы возьмем города! А ты, побратим, готовься ехать послом к Дургулелю. И чтобы отправился как можно раньше! Вы же, торговые люди, соберите богатых даров, да поболе, надобно затмить блеск ромейского золота. Как-никак настоящего царя будем в союзники приглашать!

Я низко поклонился, в то время как корчевский посадник со злостью тряхнул головой. Но такова воля князя! Разгоряченные, радостными взглядами обменялись купцы — видимо, текущие потери «на подарки» не идут ни в какое сравнение с возможными будущими прибылями.

— Позволь, княже, мне задержаться.

Ростислав кивнул, несмотря на еще один красноречивый, пышущий неприязнью взгляд Порея, устремленный в мою сторону. Но что поделать, воевода, коль ты все время пытаешься мне возражать?

Дождавшись, пока мы останемся вдвоем, я обратился к побратиму:

— Княже, что ты думаешь о будущем?

Встретив недоумение в глазах собеседника, я пояснил свою мысль:

— К чему ты стремишься? Мстислав в свое время отправился из Тмутаракани в Чернигов, дрался за Киевское княжение, собрав вокруг себя местную вольницу. А хочешь ли ты бороться за великокняжеский престол?

Ростислав ответил не сразу, взяв некоторую паузу:

— Такие мысли меня посещают. Но время пока не настало!

— И не настанет.

В этот раз в глазах побратима сверкнул и зарождающийся гнев.

— Это почему же?!

Вновь низко поклонившись, демонстрируя свою покорность княжеской воле, я степенно ответил:

— Потому что тогда всю Русь силой брать придется. Сейчас правят твои дядья, княже, и у всех свои сыновья. Скольких родственников тебе придется убить и навеки изгнать, чтобы стать полновластным правителем?

— Родственники не посмотрели на родную кровь, когда предали меня. — В голосе Ростислава звучит неподдельная горечь и обида, но гнева в нем не так и много.

— Верно. Но между предательством и братоубийственной войной, в которой сколько мужей взрослых и дев русских сгинет, разница есть! А ведь между тем твои владения вскоре вырастут едва ли не вдвое. Города, построенные греками, крепости, которых нигде больше на Руси нет! Ты не хуже великого князя чеканишь свои монеты, у тебя много городов и подданных, купечество обогащает твою казну. Краше, богаче и сильнее удела на Руси уже нет и не будет!

Обратив свой взор в узкое окно с видом на море, побратим отвернулся от меня, но даже по горделиво выпрямившейся спине можно сказать, что ему нравится моя речь.

— Понятно, что борьба может пойти за саму Тмутаракань. Но что, если взяв Корсунь, ты примешь новый титул? Назовешь себя царем? О каком тогда княжестве и притязаниях на него может пойти речь, если это будет уже совсем другое государство?

Ростислав резко обернулся ко мне. В его живом взгляде читается повышенный интерес.

— Ты ведь не закончил? Продолжай.

Я позволил себе кроткую улыбку, в душе наслаждаясь реакцией побратима — он ведь еще старается говорить спокойно! Хотя вначале не удержался, развернулся ко мне чересчур порывисто.

— Продолжаю. Лучше всего будет, если ты породнишься с местными государями — и они станут надежной опорой в случае вероятного вторжения с Руси. Я смогу убедить Дургулеля не нападать на нас, приведя лишь самые сильные аргументы. Так что в следующем походе ясов нам придется участвовать, дать им своих воинов — но ведь в то же время мы можем укрепить наш союз династическим браком! У царя есть внучки, и я постараюсь уговорить Дургулеля обручить одну из них с Рюриком. А когда они повзрослеют, то и повенчать. Мне нужно лишь твое согласие, княже!

Ростислав внимательно выслушал меня и глубоко задумался. Предложение не нашло столь живого отклика, на который я рассчитывал, и, дабы окончательно убедить побратима, мне пришлось чуть сбивчиво продолжить:

— Понимаю, речь идет о старшем сыне. Но подумай вот о чем, княже: твой внук от ясской царевны будет иметь право и на престол Дургулеля. Кто знает, как повернется в будущем? Быть может, оба царства станут едины — и без войны, а собранные наследником, в чьих жилах будет течь кровь вас обоих! В любом случае это сильно укрепит нашу связь с соседями и позволит рассчитывать на дополнительную поддержку ясов.

Мне самому мои аргументы кажутся стопроцентными, но Ростислав отчего-то медлит, в нем происходит внутренняя борьба. Во рту у меня неожиданно пересохло, видимо, от волнения, но я опять взял слово, силясь окончательно убедить его в своей правоте:

— Воля твоя, князь, ты и правитель, и отец, решать тебе. Но все же, если ты беспокоишься о Рюрике, то вспомни, что ясские женщины славятся своей красотой и благочестием. Тем более у них с нами одна вера — и вряд ли мы найдем вашему сыну лучшую невесту! Но именно сейчас будущий брачный союз может стать последним доводом, что убедит Дургулеля поддержать нас, а не базилевса.

Ростислав наконец согласно кивнул:

— Хорошо, Андрей. Если переговоры зайдут о возможности обручения и будущего венчания Рюрика, то я дозволяю тебе обещать это от моего имени.

И вновь я склонил голову, ликуя в душе:

— Тогда дозволь идти готовиться, княже. В путь отправлюсь, как только купцы дары приготовят!

— Ступай, побратим. И без союза не возвращайся! Ты необыкновенно красноречив для урманина, и я верю, что только в твоих силах убедить ясов!

Когда я уже покидал гридницу, до меня донеслось едва слышное:

— Вот только как теперь убедить Ланку обручить сына… Хм, царь Ростислав Владимирович, владыка Тмутараканский и Корсунский, повелитель русов и ромеев… А ведь звучит!

«И ведь действительно звучит», — с улыбкой подумал я.

1 Старая Готия — в описываемое время готское княжество, присоединенное византийцами к Херсонской феме (области). Была населена крымскими готами, закрепившимися в горах еще до «великого переселения народов» и в дальнейшем смешавшимися с греческим населением. Часть крепостей фемы были построены готами в 6 в. н. э., это так называемые бурги — в устье Черной речки (Каламита), на скале Куле-Бурун (Сюйрень), в междуречье Альмы и Бодрака (Бакла). Другие опорные пункты — фрурионы — возвели уже греки, в том числе Дорос, будущую столицу княжества Феодоро. Если бурги строились для контроля внутренних путей, то фрурионы защищали горные проходы и одновременно выполняли задачу защиты окрестного населения. Также на побережье было построено довольно много кастронов — небольших замков, возводимых в качестве убежища жителей окрестных сел на случай вражеского нападения.

2 Василий Второй Болгаробойца — византийский император, его сестра Анна стала супругой князя Владимира Красное Солнышко. Все правление Василия ознаменовалось как гражданскими, так и внешними войнами, из которых базилевс в итоге вышел победителем. Так, мятеж Варда Фоки был подавлен при помощи русского корпуса, посланного князем Владимиром и в будущем ставшего варангой — византийской гвардией. Войну с Болгарией Василий выиграл в 1014 г. в сражении при Беласице. Победив, базилевс приказал ослепить 15 тыс. пленников, за что и получил свое прозвище — хотя ранее, в 986 г., в битве у Траяновых ворот император сам потерял всю армию и едва спасся. Василий воевал и на Кавказе, разбив грузин и армян, а после присоединив к империи Армянское царство. Помимо того, Болгаробойца успешно сражался в Италии, громил пиратов Далмации, противостоял лангобардским герцогам.

Обратной стороной его воинственного правления стало обнищание казны и крепчающая зависимость от венецианских купцов, в обмен на военную помощь подмявших под себя византийскую экономику. Но, пожалуй, самым главным просчетом Болгаробойца, сумевшего дожить до естественной смерти, стало отсутствие детей-наследников и подготовленного, назначенного им преемника. Смерть базилевса стала фактическим концом македонской династии на византийском престоле и поставила империю на край гибели, ввергнув в эпоху борьбы за власть.