Он выделяет общие моменты раннего и зрелого капитализма. Во-первых, это первоначальное накопление капитала: «экспроприация крестьян, грабеж колоний, торговля рабами, торговые войны и государственные долги» [29]. Во-вторых, это разрушительные последствия капитализма: «Как в Новое время, так и в античном мире эти методы (капиталистической эксплуатации. — В.К.) производили одни и те же опустошительные и разрушительные действия» [30].

Одновременно Каутский пытается провести различие между двумя видами капитализмов. По его мнению, зрелый капитализм (речь идет о капитализме конца XIX — начала XX веков) представляет собой сочетание разрушающих и созидающих начал, в то время как ранний капитализм нес лишь одно разрушение: «Но различие между современным капитализмом и античным заключается в том, что последний сумел развить только свои разрушительные стороны, тогда как первый путем разрушения создает силы для постройки нового, высшего способа производства (Каутский имел в виду социализм. — В.К.). Конечно, методы современного капитализма являются не менее варварскими и жестокими, чем методы античного капитализма, но он создает все-таки основы для устранения этих жестоких и разрушительных действий, тогда как античный капитализм довольствовался только разрушением» [31].

Мы привыкли считать, что Карл Каутский — последовательный и прилежный ученик другого Карла — Маркса. Но вот в пункте, касающемся оценки того, насколько капитализм XIX века разрушителен или созидателен, Карл Каутский явно «смягчил» позицию своего тезки. Маркс прямо, без оговорок формулировал тезис о разрушительном характере капитала. Разрушающему его воздействию подвергаются человек и природа как два основных фактора производства: «производство, основанное на капитале, создает систему всеобщей эксплуатации природных и человеческих свойств… Отсюда великое цивилизующее влияние капитала… Соответственно этой своей тенденции капитал преодолевает национальную ограниченность и национальные предрассудки, обожествление природы, традиционное, самодовольно замкнутое в определенных границах, удовлетворение существующих потребностей и воспроизводство старого образа жизни. Капитал разрушителен по отношению ко всему этому». Обращает на себя внимание то, что хотя Маркс признает разрушительный характер капитализма XIX века, он к этому относится снисходительно: ведь разрушение совершается ради развития каких-то отвлеченных и загадочных «производительных сил». Какая-то парадоксальная религия, в которой высшим божеством выступают «производительные силы», ради которых совершаются любые жертвоприношения. Маркс говорит о каком-то «цивилизующем влиянии капитала», ради которого, оказывается, можно пожертвовать и природой, и человеком. Но для того, чтобы человек начал поклоняться новому божеству со странным именем «производительные силы», людей надо оторвать от своих старых верований. Вот почему перед капиталом стоит задача «преодоления национальной ограниченности и национальных предрассудков, обожествления природы». То есть борьба за торжество капитала есть борьба религиозная.

К вопросу о разрушительном характере современного капитализма мы еще вернемся в следующих разделах, а теперь сосредоточимся на разрушительном влиянии античного капитализма. Выражаясь словами Маркса, там происходила «эксплуатация человеческих свойств», т.е. эксплуатация рабов. Такая эксплуатация вела нередко не только к физической, но также умственной деградации невольников. Происходила также умственная, нравственная и даже физическая деградация римской элиты — в силу ее праздного существования. Те прибыль и капиталы, которые получали римские чиновники, земельные аристократы, «всадники» (так назывались финансовые олигархи Древнего Рима), шли на потребление и удовольствия, в крайнем случае — на производство предметов удовольствия (роскоши). Происходило замещение труда свободного крестьянина трудом раба, а это означает падение производительности труда. Если оставалась еще какая-то прибыль, она шла на скупку земли, что означало экспроприацию крестьянства, замещение свободного труда в сельском хозяйстве рабским, создание армии люмпен-пролетариев из вчерашних крестьян.

«Следовательно, грабеж и опустошение провинций доставляли (…) денежным капиталистам Рима средства для того, чтобы еще больше усилить процесс уменьшения производительности общественного труда путем распространения рабства (…) Но долго еще эти признаки экономического банкротства скрывались в ослепительном блеске собранных в Риме сокровищ: в течение нескольких десятилетий туда стекалось все, что создали столетия, даже тысячелетия упорного художественного труда во всех культурных странах, лежавших вокруг Средиземного моря» [33].

Спрашивается: если в обществе преобладал рабский, а не наемный труд, почему такое общество упомянутые выше авторитетные авторы называют «капитализмом»? Ответ находим у того же Каутского. Он признает, что рынок рабочей силы в Древнем Риме был очень узким. Производство, базирующееся на использовании наемной рабочей силы, как отмечают историки, в основном ограничивалось горной промышленностью (рудники) и производством некоторых предметов роскоши (где требовался квалифицированный труд). Со временем сфера использования наемного труда все более сужалась. Например, те же предметы роскоши стали полностью импортироваться.

Свободные граждане Римской империи просто не желали работать, рассчитывая на «социальную помощь» со стороны государства. Зачем трудиться, если только в столице империи ежедневно под бесплатную раздачу «хлеба и зрелищ» подпадало в среднем около трети населения города? Таким образом, в Древнем Риме вместо пролетариата возникло такое уродливое явление, как «люмпен-пролетариат». Последний, как мы покажем ниже, был жизненно необходим олигархии Рима.

Если в качестве главного признака капитализма рассматривать не характер господствующих трудовых отношений (наемный или рабский труд), а цель хозяйственной деятельности, то у нас больше оснований говорить о том, что в Древнем Риме существовал капитализм.

Речь идет лишь о том, что могут существовать два типа капитализма:

а) капитализм, основанный на труде работников, являющихся собственностью работодателя (прямых рабов);

б) капитализм, основанный на труде наемных работников (наемных рабов).

Оба типа капитализма объединяет цель хозяйственной деятельности — ориентация не только и не столько на удовлетворение естественных потребностей человека, сколько на абстрактный денежный результат. Это модель хозяйства, которую греческий ученый Аристотель называл хрематистикой. Аристотель разделял хозяйственную деятельность на два вида:

а) экономика — домостроительство, т.е. удовлетворение жизненно необходимых потребностей человека;

б) хрематистика — накопление богатства. При этом Аристотель полагал, что в некоторых случаях накопление необходимо. Например, создание страховых запасов зерна. Но большинство случаев накопления богатства он рассматривал как противоестественную деятельность, противоречащую природе человека. Аристотель жил в IV в. до н.э., и то, что он проводил такое деление хозяйственной деятельности, лишний раз доказывает то, что в те времена в античном мире капитализм уже существовал [34].

В раннем Риме преобладало натурально-патриархальное хозяйство, слабо связанное с рынком. Принадлежащие богатым римлянам-рабовладельцам хозяйства обеспечивали их всем необходимым для удовлетворения сначала жизненных потребностей, а затем и более изысканных. Однако пресловутый «закон возвышения потребностей» привел к тому, что со временем богатым римлянам-сибаритам этого уже оказалось недостаточно: многие предметы роскоши можно было только купить. Это различные пряности, благовония, золото и изделия из него (в пределах Италии и примыкающих к ней территорий золото вообще не добывалось), шелковые ткани, изделия из кости, драгоценные камни и украшения, некоторые сорта вин, редкие птицы и животные, экзотические растения, фарфоровая посуда, оружие и т.д.