за преступления аномальные –
астральные,
измеряют периметр двора
вокруг Джордано Бруно.
Клоун лун
нырнул
в трубу Галилея,
скользнул сквозь линзы,
взглядом завис над лагерем планет,
планируя побег заключенных
через черную дыру.
Но Джордано утек другим путем –
через солнечный костер.
Был bruno – «коричневый», земляной,
стал горящим Джордано –
небесным Иорданом,
звездной рекой.
А клоун лун
колпак на уши натянул,
хохочет:
«Все мы
пленники одной системы –
солнечной!»
Колесо
Скри-и-ипит колесо
Скри-и-ипит колесо
анилиновый закат
упирается в затылок
мимо двоих умирающих в поцелуе
зомби крадется тропой озноба
Скри-и-ипит колесо
лиана попалась в собственные петли
умри, лиана, умри!
лев поджигает гривой обруч луны
Скри-и-ипит колесо
Индра остановил колесницу
снял с колеса скрип
вылепил безголосую птицу
Тихо-тихо едет колесница
на ветке птица:
Скри-и-ипит колесо
Скри-и-ипит колесо
Cor-корабль
Сердце – COR–КОРабль
CROss-крест внутри трюма
пробоины в переборках
проливы – приливы – фьорд аорты
COR–КОРабль – КОРоль – сердце
изнутри миром правит
плавит металлы в кратере страсти
плывет в магме
магнитом тянет железо из звезд –
КОРм КРОви
COR–КОРабль - КОРвет – сердце
мерцают пульсы
пульсируют снасти
паруса-протуберанцы
в КОРоне солнца
горят в эфире
Мы – твое море
КОР – КОРсар!
Красивые
Тен чениго иревекас депарга
Нет ничего красивее гепарда
Ягуар – гяур, гений угрозы
Красивые всегда грозны
Нио гвесад –
они всегда.
Тигр и зебра вроде играют в одну игру
Мавра-ревнивца над ланью
играет пантера, рыча
Лев играет царя молча
Он властью солнца свят
Красивые всегда играют
Аргия яргот –
играя горят
Нио гвесад
Перекатывая гортанью гравий,
вверх – пружина – прыжок –
леопард
Красивые всегда правы
Нио гвесад
Оге муш немшубес –
Его шум бесшумен.
Безумен
кто не отвел взгляд.
Красивые вроде хищные пляжи
или прожорливые ковры,
где внутри
огненные шары перебегают.
Не засыпай,
тебя растерзают.
Не убегай –
все равно растерзают.
Красивые всегда терзают
Он ен од мертис –
но не до смерти.
Но не до смерти –
он ен од мертис.
Дыхание
Синяя бутылка
Красный кувшин
Зеленый стакан
Глоток синего света
Глоток красного света
Глоток зеленого света
Синий голос
Красный смех
Зеленый стон
ДЫХАНИЕ ПРОЗРАЧНО
Летний императив
Погружай
в шмелиные рукава руки
Окружай
кольчугой стрекоз торс
в мерцающей азбуке
жуж-зуз-вз-з-з
открывая-закрывая
двери-двери-двери
крыльями в-из в-из в-из
шелковый транс трав
Жук зеленого зренья ползет в закат
Фосфорный жук – смотреть ночь
Сумрачные соцветия
нецветные цветы –
вам вить-вить-вить веревки из аромата
вязать канаты
Западая на запах
зависая в движеньях
качайся в душистых сетях
татуированный тенью
Пепельные призраки
бледные привиденья
открывают-закрывают
двери-двери-двери
крыльями из-за из-за из-за
воздух владеют тайные знаки
Мы их изучим –
закрой глаза!
Люди огня
Мы – сыны ОГНЯ
дочери ОГНЯ
мы среди ОГНЯ не сгорим
Брошенные в ПЛАМЯ
наше тело-ПЛАМЯ
мы не предадим
Мы среди ОГНЯ
мы – душа ОГНЯ
каждый человек – ПЛАМЕНИ язык
Мы играем
мы сверкаем
мы горим и не сгораем
пляшет ПЛАМЯ
языками
в нас
Если нет в тебе ОГНЯ
не ходи вблизи ОГНЯ
берегись детей ОГНЯ
не глядись в глаза ОГНЯ
не коснись рукой ОГНЯ
Вмиг испепелит тебя
ПЛАМЕНЬ-человек.
Медитация на меди
Бредят фактурой
гравюры
на меди
медиевисты –
им медь
металл тайн,
где
в пчелиной страде
труда
вычерчивал на меди мед –
сад
Христовых страстей и страданий гравер,
исповедуя медной зеленью легких
дней недолгих
философию пчел
семьи за плечами.
Медленная дрема
медальона ее лица
медью наведена рукой ревнивца,
дева с младенцем –
дневная звезда над колодцем,
оделяя пыльцой медоносной
царицу-пчелу –
иглу
гравера,
ужалившую нас
медиевалью сквозь
свинец
страниц.
Ниц
луч
бледной медали солнца
сочится,
сходит витраж через
лестницей в череп
медика-аптекаря,
титрующего капли купороса
меди ума
гравера –
древнего друга
в едином кругу друзей вокруг
Большой и Малой Медведицы.
Дочь вся из меда лица
и меди волос
свадьбой смела с небес звезду отца.
Он как бы хочет взойти за ней на небо ногами –
навзничь – его несут по дороге,
кольцами медного змея вернувшей
из долгого странствия
доброго сына,
дабы снова
полнился медным
медовым гудением
дом
гравера на меди. Аминь.
Туман
Утренний череп залива глазницами донными движет
пухнет зонтом водяным на серебряных спицах
На каменных лыжах спускается соли напиться
лыжница в платье из ломкого газа – задраенные глазницы
латами лопаток прикрывает грудь
Уселись
разделенные столом и цельного куска света
каждый другому – зеркальная карта
невидимой гранью спектра игральной кости
повернут хозяин к гостю
Гость усреднен до овала
и облаком влаги влачится по скалам
перепиленный кубок летает Сатурном в расплющенной шляпе
еще не разъятый
Там смутного гейзера лопнувший конус
растекается размагниченный компас
расходятся губы в прощальное у-у-у-у-у-у
поцелуя гудка парохода
Перстень
Сбежались к ювелиру все кольца:
– Отец, отец!
– Я не планировал столько детей иметь,
чем же я буду вас кормить,
золотые, серебряные?
– Женскими пальцами, –
отвечали кольца.
Звенели кольчугой на коже –
аура дрожи.
Приходили женщины-сборщицы,
сгребали в корзины кольца,
запускали в них пальцы,
искали сердце – колоколец.
На цоколях холода – серебра
статуи золота – тепла
сквозь кольца-колодцы
глядят на солнце.
Месяц – перстень
упал на пол,
в кольцо сомкнулся.
Ювелир проснулся.
Недвижимо, осторожно
выбрался из кольчатой кожи.
По лестнице,
что лепят ночные стрижи,
ушел,
вырезая следы – ножи.
Лестница
Две птицы,
соединенные крученым шнуром.
Три птицы,
соединенные медной цепочкой.
Четыре птицы,
соединенные шелковым платком.
И многие другие,
объединенные идеей лестницы
из воздушных квадратов.
Щебет, свист –
лестницы поют клювами вниз.
Морские рыбы вторят хоралу,
красный коралл
прорастает в сердцах,
кальций мерцает или
кремний на крыльях.
Лестница птиц видит лестницу снов –
птичий сфинкс.
Мир строился сверху вниз,
будто падая ниц
с лест-
ниц,
стра-
ниц,
рес-
ниц.
Так и мы опускались –
ледяными словами туманы творить,
изобретать ураганы, тайфуны, цунами.
Но зато мы придумали штиль –
океаны учить отраженью.
Но зато мы внедрили жесты в деревья,
а еще сочинили верблюда, жирафа,