— Обкурки нынче строят из себя ученых? Что-то новенькое.

— Не будь злюкой. Такие девушки, как твои подружки, находят сексуальными отзывчивых парней, общающихся с Простушками. Так что, разговаривая сейчас с тобой, я удваиваю свои шансы на перепих сегодня ночью. Подыграй мне немного, притворись, что наслаждаешься нашим разговором.

Я некоторое время смотрела на него, как громом пораженная. Внешняя красота — это все, что у него было. Может у Уэсли Раша тело, как у греческого бога, но красота не затронула его души — такой же темной и пустой, как мой шкаф. Что за придурок!

Я вскочила на ноги и выплеснула содержимое своего бокала в Уэсли. Вишневая кола расплылась на его дорогой белой рубашке, капли темно-красной жидкости заблестели на щеках и покрыли каштановые волосы. Он сжал зубы, гневно пылая глазами.

— За что? — процедил он, вытирая лицо тыльной стороной ладони.

— А ты как думаешь? — огрызнулась я, сжав руки в кулаки.

— Честно, Простушка? Понятия не имею.

Мои щеки вспыхнули от злости.

— Если ты думаешь, что я позволю одной из моих подруг уйти отсюда с тобой, Уэсли, то очень сильно ошибаешься. Ты отвратительный, тупой, использующий девушек придурок, и я надеюсь, что эти пятна от колы на твоей рубашке не отстираются. — Уже развернувшись, чтобы уйти, я бросила взгляд через плечо и добавила: — И я не Простушка. Меня зовут Бьянка. Мы с тобой учимся в одном классе со средней школы, ты, эгоцентричный сукин сын.

Никогда не думала, что скажу это вслух, но, слава Богу, техно играло достаточно громко. Никто кроме Джо не слышал этой тирады, и он, скорее всего, смеясь, надорвал себе живот.

Мне пришлось пробиваться сквозь толпу на танцполе, чтобы добраться до своих подруг. Найдя их, я схватила Кейси и Джессику за локти и повела их к выходу.

— Эй! — сопротивлялась Джессика.

— Что случилось? — спросила Кейси.

— Мы убираемся отсюда к чертовой матери, — сказала я, таща их неповинующиеся тела за собой. — Я объясню все в машине, просто не могу находиться в этом адском месте ни секунды больше.

— Могу я хоть с Харрисоном попрощаться? — заныла Джессика, пытаясь высвободить руку.

— Джессика! — я больно вывернула шею, повернувшись к ней лицом. — Он гей! У тебя нет шансов, забудь уже об этом. Мне нужно выбраться отсюда. Пожалуйста.

Я вывела их на автостоянку, где щеки обжег ледяной январский воздух. Перестав сопротивляться, Кейси с Джессикой придвинулись ко мне. Их так называемые сексуальные прикиды мало помогали против ледяного ветра. Сбившись в кучку, мы двинулись в сторону моей машины и разошлись только у ее бампера. Я нажала на кнопку на ключах, чтобы мы могли без задержек забраться в чуть более теплый салон моего Сатурна.

Кейси заняла пассажирское место рядом со мной и сказала сквозь стучащие от холода зубы:

— Почему мы уезжаем так рано? Би, сейчас только девять пятнадцать.

Джессика проскользнула на заднее сиденье и обернула вокруг себя старенькое одеяло. (Мой фиговый обогрев редко в настроении работать, поэтому я всегда вожу с собой несколько одеял).

— Я кое с кем поругалась, — объяснила я, запихнув ключ в зажигание с ненужной силой. — Облила его колой и не хотела оставаться в ожидании его ответных действий.

— Кого?

Я боялась этого вопроса, потому что знала, какой будет реакция подруг.

— Уэсли Раша.

В ответ раздались два девчоночьих вздоха.

— Ой, я вас прошу, — вскинулась я. — Этот парень — потаскун. На дух его не выношу. Он спит со всем, что движется, а его мозг находится в штанах — из чего следует вывод, что он микроскопический.

— Сомневаюсь в этом, — сказала Кейси с еще одним вздохом. — Боже, Би, только ты умудряешься найти недостатки в Уэсли Раше.

Я бросила на нее сердитый взгляд, одновременно выезжая со стоянки.

— Он идиот.

— Это неправда, — вмешалась Джессика. — Дженин сказала, что он разговаривал с ней недавно на вечеринке. Она была с Викки и Анжелой, так он просто подошел и сел рядом с ней. И был очень дружелюбен.

Все понятно. Дженин точно Простушка, если она была с Анжелой и Викки. Интересно, с которой из них он ушел домой тем вечером?

— Он харизматичный, — сказала Кейси. — Ты просто строишь из себя маленького циника, как обычно. — Она тепло мне улыбнулась. — Но что такого он сделал, что заставило тебя плеснуть в него колой? — Теперь ее голос звучал взволнованно. Не прошло и года. — Он что-то сказал тебе, Би?

— Нет, — солгала я. — Ничего такого. Он просто разозлил меня.

Простушка.

Это слово крутилось у меня в мозгу, пока мы ехали по Пятой улице. Я не могла заставить себя рассказать подругам о новом оскорблении, появившемся в моем лексиконе, потому что глядя на себя в зеркало заднего вида, видела подтверждение слов Уэсли о том, что я невзрачный, нежеланный «хвост» своих подруг. У Джессики идеальная, как песочные часы, фигура и теплые карие глаза. У Кейси бархатная кожа и ноги от ушей. Я не могла сравниться ни с одной из них.

— Ну, раз мы уехали так рано, может посетим другую вечеринку? — предложила Кейси. — Я слышала об одной на Оак Хилл. Какой-то парень приехал домой из колледжа на Рождество и устраивает по этому поводу грандиозную тусовку. Мне сказала об этом сегодня утром Анжела. Хотите поехать?

— Да! — Джессика выпрямилась под одеялом. — Точно, поехали! На таких вечеринках полно парней из колледжей. Разве это не круто, Бьянка?

Я вздохнула.

— Нет. Не круто.

— Ох, ну соглашайся же. — Кейси потянулась ко мне и сжала мою руку. — Никаких танцев на этот раз, окей? Мы с Джесс обещаем держать всех красивых парней подальше от тебя, поскольку ты так очевидно их ненавидишь. — Она ухмыльнулась, пытаясь поднять мне настроение.

— Я ненавижу не всех красивых парней, — ответила я, — а только одного. — Через мгновение я вздохнула и повернула машину на шоссе, в сторону пригорода. — Ладно, поехали, но после этого вы двое покупаете мне мороженое. Два шарика.

— Договорились.

Глава 2

Нет ничего более мирного, чем тишина субботней ночи или раннего утра воскресенья. Дом был безмолвен, когда я вернулась в начале второго, за исключением приглушенного храпа отца, доносившегося из дальнего конца коридора. Или я просто немного оглохла из-за музыки, орущей на вечеринке в Оак Хилл. Честно говоря, идея потери слуха не особо меня расстраивала, если это означало, что мне больше никогда не придется слушать техно.

Я заперла за собой дверь и прошла сквозь темную, пустую гостиную. Увидела открытку на кофейном столике, отправленную из того города, где сейчас находится мама, но не стала ее читать. Открытка никуда не денется, прочитаю ее позже, сейчас же я слишком устала, поэтому я просто поднялась по лестнице к себе в спальню.

Подавляя зевок, я повесила свою куртку на спинку стула и направилась прямиком к кровати. Мигрень начала спадать, когда я отшвырнула свои кроссовки в сторону. Я вымоталась, но не могла заснуть, не разобравшись с лежащей рядом с кроватью кипой чистой одежды — это дает знать о себе мое ОКР [1]. Куча чистого белья, сваленная на полу у кровати, должна быть сложена прежде, чем я усну.

Я аккуратно подняла каждую вещь и сложила ее с постыдной тщательностью. Затем отсортировала футболки, джинсы и нижнее белье в отдельные кучки на полу. Не знаю почему, но складывание одежды успокаивало меня. С каждой идеальной стопкой мой разум очищался, тело расслаблялось и раздражение, вызванное громкой музыкой и наглыми, богатенькими, самовлюбленными свиньями, отступало. С каждой разглаженной складкой я рождалась заново.

Когда вся одежда оказалась сложенной, я встала, оставив стопки на полу. Стянув джинсы и футболку, воняющие душными вечеринками, кинула их в корзину для грязного белья в углу комнаты. Приму душ утром, я слишком устала, чтобы сейчас об этом думать.

Перед тем как залезть под одеяло, я кинула взгляд на зеркало во весь рост на другом конце комнаты. Я по-новому оценила свое отражение. Непослушные волнистые волосы золотисто-каштанового цвета. Длинный нос. Маленькая грудь. Да. Стопроцентная Простушка. И как я раньше этого не замечала?