Осмотрев оба трупа (как позднее выяснилось, то были мать Маккана и Кристин Хердман), Чемп хотел позвонить в участок, чтобы шериф Гарри Беркемер выписал ордер на арест Микки Маккана и ориентировку, но телефон не подавал признаков жизни. Провода в северо-западном углу дома оказались перерезаны.

– По рации передавать не хочу, – сообщил Чемп Нэнсу. – Узнайте, может, кто из соседей разрешит позвонить от них.

Люди из дома напротив согласились разместить у себя в гостиной пункт связи, и Чемп побрел по глубокому снегу договариваться об аресте Микки. Он поблагодарил хозяев за гостеприимство и начал набирать нужный номер, но тут в дом забежал Тони Рич.

– Говард, забудь про ордер, пошли обратно. Микки там, в гараже, между стеной и машиной. Нэнс, видать, не заметил его за мусорными баками.

Чемп сообщил шерифу Беркемеру о тройном убийстве и вернулся в дом Маккана. Протиснувшись между приоткрытыми воротами гаража и «Кадиллаком», он посветил фонариком на пол.

Микки лежал на спине. Носок на правой ноге был стянут до щиколотки, брюки сползли на бедра. Ему прострелили правое колено. Голубую шелковую рубашку вытащили из-под ремня – видимо, искали пояс с деньгами. Парик перекосился и съехал на ухо. В голове чернели дырки от пяти пуль: Маккану два раза выстрелили в лоб, два раза – в затылок, один – в рот.

Вскоре прибыла следственная группа; они обыскали дом, сфотографировали место преступления и собрали вещественные доказательства: шестнадцать пустых гильз от пуль двадцать второго калибра и два целых патрона, лежавших рядом с четырьмя орешками. Деревянная ручка женской сумочки, найденной в гараже, была расколота пулей. Красный «Кадиллак» с белым верхом у дальней стены гаража стоял со спущенным правым передним колесом, а в пассажирской двери виднелась вмятина, как от рикошета.

В подвале был разобран потолок и сорваны стереодинамики, а деревянные панели со стен валялись на полу.

В панорамном окне гостиной темнела дыра от пули.

Чемп и Рич провели на месте преступления всю ночь. На следующий день в полдень, измученные и усталые, они вернулись в управление шерифа. На расследование самого крупного, самого жестокого убийства за всю историю округа Франклин бросили все силы. О сне можно было только мечтать: предстояло сделать заявление для прессы.

Репортеры буквально ворвались в крохотное помещение участка, наперебой задавая вопросы. Кто-то спросил Чемпа, не кажется ли ему, что выстрелы в голову выдают работу профессионального киллера.

– Могу сказать только одно, джентльмены: речь не о простой краже со взломом. Преступление было спланировано заранее. Возможно, стрельба стала результатом вооруженного ограбления. Все знали, что Микки держит при себе большие суммы денег. Видимо, первой застрелили его мать. Затем убийцы дождались Микки. Он со своей подругой Кристин Хердман угодил в засаду между четырьмя и пятью тридцатью утра в воскресенье, двенадцатого февраля.

«Источник, близкий к следствию» сообщил репортерам, что, по слухам, Маккан задолжал игрокам из Лас-Вегаса пятьдесят тысяч долларов. Другой «анонимный источник» предположил, что причиною всему стал дележ власти: преступный синдикат Цинциннати и Дейтона решил взять клуб «Эльдорадо Микки» под свой контроль.

Журнал «Колумбус ситизен джорнал» семнадцатого февраля семьдесят восьмого года выдал еще одну теорию:

Следователи и впрямь рассматривали две версии любовного треугольника. Хотя самая молодая жертва – танцовщица из клуба Кристин Луиза Хердман – жила с Макканом уже не первый месяц, ее мужа, Джеймса Хердмана, все равно вызвали на допрос, но вскоре отпустили. В списке подозреваемых он не числился.

Другая версия подразумевала участие в любовном треугольнике помощницы Маккана, Мэри Фрэнсис Слэтцер, двадцати шести лет от роду. Чемп предположил, что та вполне могла приревновать Микки к Кристин, поэтому имела какое-то отношение к их смертям.

Раз за разом Чемп вызывал Мэри Слэтцер на допрос. Как она ни уверяла, что непричастна к убийствам, все равно Мэри оставалась главной подозреваемой, пока Чемп не проверил ее алиби: в тот день она была с отцом – патрульным вспомогательной полиции Бобом Слэтцером.

За следующие несколько недель после тройного убийства детективы опросили сотни связных и информаторов, всех сотрудников, родственников, друзей и бывших приятелей Микки Маккана, каждого завсегдатая клуба «Эльдорадо Микки». Мэри Слэтцер передала Чемпу записную книжку, куда Маккан заносил имена своих должников или людей, затаивших на него обиду. Чемп поручил Тони Ричу и Стиву Мартину, а также другим полицейским проверить все имена, но поиски ни к чему не привели. Список возможных исполнителей расширили, включив в него людей, которые могли бы иметь опыт совершения подобных убийств: байкеров, бывших сотрудников полиции, военных…

Когда обвинение против Мэри Слэтцер развалилось, других подозреваемых у Чемпа не осталось.

И тут на сцену вышла Клаудия Элейн Яско.

2

Ранним утром двенадцатого марта тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, ровно через месяц после убийства, патрульные Уильям Бринкман и Джордж Смит из полицейского управления города Колумбус во время смены зашли в круглосуточную блинную «Вестерн панкейк хаус» на северной окраине города.

Бринкман сразу обратил внимание на очень высокую красивую женщину с длинными темными волосами, которая вошла в блинную вместе с мужчиной и еще одной парой. Гости уселись за столик неподалеку и сделали заказ.

В какой-то момент в разговоре полицейских прозвучало имя Микки Маккана.

Высокая женщина вскоре встала и подошла к ним.

Бринкман заметил, что зеленые глаза у нее испуганно горят.

– Хотите узнать про убийство Маккана? – спросила она.

Бринкман улыбнулся:

– А вам что-то известно?

– Не то слово! – сказала женщина.

– Хорошо, тогда садитесь, – пригласил Смит. – Как вас зовут?

– Клаудия Яско, – представилась та, усаживаясь рядом со Смитом. – И у меня есть одна проблема. Вы должны увезти меня от моего приятеля.

– Вы про того парня, который вместе с вами?

– А, нет, это просто друг… Я говорю про Бобби Новатни, человека, с которым я живу в одной квартире. Он хочет меня убить. Вы ведь поможете мне от него съехать?

– Увы, – сказал Смит. – Он пока не совершил ничего криминального.

– Вы что-то говорили про убийство Маккана? – напомнил Бринкман.

Женщина по-детски закивала головой.

– Я много про него знаю.

Торопливо отвечая на вопросы полицейских, она рассказала, что разведена и живет под девичьей фамилией. Еще что работает официанткой в «Картинной галерее» – ресторане на Хай-стрит.

– Микки Маккан туда часто приходил, – сказала она. – А до этого видел меня в «Латинском квартале», там я прежде работала. Он видел, как я танцую, и предлагал работать у него, денег сулил в два раза больше. Но я не пошла, ведь все знают, что у Микки официанткам и танцовщицам приходится подрабатывать проститутками.

Бринкман напряг память, вспоминая, что ему известно про место преступления.

– Ладно, Клаудия. Вы можете сказать, что было необычного в доме Маккана?

– В смысле, вроде картин?

– Да, да, – кивнул Смит. – О них что-то можете сообщить?

– Их все сняли со стен.

– Зачем их было снимать? – уточнил Бринкман.

Она лукаво на него глянула.

– Можно и самим догадаться.

– Можно. Но я хочу, чтобы вы сказали.

– Искали деньги и наркотики. Все знали, что Микки прячет свое добро за картинами.