– Я горжусь тобой, – произнес Салим, положив руку ему на затылок. – Горжусь, что не зря взял тебя под свое крыло, доверился тебе и донес до твоего сознания основы нашей веры, горд, что ты отныне можешь считаться одним из наших.

Софиан расправил плечи, его переполняли волнение и чувство гордости, он был глубоко тронут словами наставника. Никогда и никто еще так с ним не говорил. Кем он был до этого? Ничтожеством без будущего, лишенным всякого интереса к жизни, затерянным в обществе, которое ежедневно давало ему понять, что он ноль, среднестатистический тип, обреченный лишь на то, чтобы пополнить ряды нищих.

– Будь наготове, – сказал Салим. – Через несколько дней за тобой придут.

– И куда мы отправимся? – наивно спросил он.

– Туда, куда призовет нас долг. Скоро тебе исполнится восемнадцать, и ты сможешь присоединиться к нашим братьям.

Только когда наставник ушел, оставив его в баре одного, Софиан осознал сказанное, и ему стало не по себе. Понадобилось всего несколько часов, чтобы он ясно понял, что вовсе не хотел отправляться ни на какую войну, не хотел убивать или быть убитым. И не из трусости, а потому… что не чувствовал себя готовым, и все тут! Ему требовалось время. Но как донести до них свою мысль? Отказаться и покрыть себя позором? Сбежать, чтобы его сочли предателем дела, которое изменило всю его жизнь за несколько последних месяцев? Мало-помалу его охватила паника, мысли путались до такой степени, что он уже начал сомневаться абсолютно во всем.

А вдруг то, что говорилось в средствах массовой информации, было правдой? Ладно, допустим, что в газетах и на телевидении все было сплошным враньем, манипулированием населением в угоду коррумпированной власти, но разве в фактах, что они приводили, не содержалось хотя бы малой части правды? Впрочем, их организация брала на себя ответственность даже за обезглавливание и прочие казни гражданских лиц. Оправдывала их, объясняя, что в условиях войны враги и их сообщники должны быть уничтожены. И все же его коробило, когда он просматривал в Сети подобные ролики, он всегда испытывал сострадание к жертвам, умолявшим о пощаде. Как он сможет пережить это омерзительное действо, которое, возможно, вскоре развернется перед его глазами? И сможет ли он это сделать, если в роли палача прикажут выступить ему?

Софиан нервно расхаживал по комнате, пытаясь найти выход из того, что теперь, при здравом размышлении, ему казалось полным кошмаром. Неужели ему просто не хватает мужества и веры? Не было ли его сомнение вызвано банальным страхом перед необходимостью отстаивать с оружием в руках правое дело?

Вдруг в голову пришла мысль позвонить в одну из ассоциаций, призванных помогать подросткам, оказавшимся в трудной ситуации. Поскольку обратиться можно было анонимно, он ничем не рисковал и вполне мог попробовать.

4

Лана

Ее схватили за руку, грубо, больно и заставили идти перед собой.

– Отпустите меня!

– Заткни пасть!

Куда они ее вели? Лана ведь могла закричать, позвать на помощь. Да, так и следовало бы поступить. Но впереди уже поджидали два других, более взрослых парня, к которым девушку подтолкнули ее мучители.

Они бросали на нее взгляды оголодавших хищников.

– Ну и как вам?

– Бля, вы правы, она в порядке.

– Да вы еще ничего не видели…

– Ты и правда шлюха? – хмыкнул старший из двоих.

Лана разрыдалась.

– Никакая я не шлюха! – еле выговорила она. – Отпустите меня!

Девушка увидела, что парни напряглись и стали озираться по сторонам.

– Флики! – крикнул один. – Валим отсюда, рассеиваемся!

Вдали показалась полицейская машина. Стервятники разделились и побежали в разные стороны. Больше Лана никого не интересовала.

– Ничего, прищучим тебя завтра, – бросил один из ее истязателей.

Она бросилась наутек. Сегодня ей повезло, но что произойдет завтра?

Нет, завтра ее точно здесь не будет.

5

Дилан

Он молился горячо, вкладывая в молитву всю душу, и волшебные образы, возникавшие в голове, настолько поглотили его, что он не заметил подошедшего отца.

– Что это ты делаешь здесь, на коленях?

– Молюсь.

– Ах, он молится! – проговорил отец с недобрым смешком. – Думаешь, Бог прислушается к молитве вора?

Да, Бог обязательно его услышит, ведь Он ближе всего к страдающим. И Он наделен всепрощением. Дилан слышал, как об этом говорила подруга матери. К тому же он не вор. Может, и действительно он – идиот и чурбан, раз не умеет ни читать, ни писать, – но только не вор.

– Завтра пойдешь чинить изгородь.

– Хорошо.

Вдруг отец пристально посмотрел на него, будто увидел что-то необычное.

– Ну-ка подойди, – приказал он.

Подросток со страхом приблизился.

– Что это у тебя? – спросил родитель, поднеся палец к уголку рта Дилана.

Тот вздрогнул. Ну и осел же он! Видимо, неаккуратно ел и вымазался в шоколаде. Отец понюхал свой палец.

– Шоколад, – с уверенностью произнес он, отыскивая глазами улики. Наконец он заметил валявшуюся обертку и поднял ее.

– Где взял?

Что ответить? Дилан молчал. Независимо от того, что он скажет, отец все равно его изобьет.

– Украл, не так ли?

Пусть уж мучитель думает, что он вор. Главное, не выдать брата.

– Я задал вопрос: украл?

– Да.

Раздался мерзкий смешок.

– Грешишь, а потом молишься? Да что ты за выродок! – прорычал отец, подходя к сыну.

Увесистая оплеуха отбросила Дилана в угол. Упав, он сжался в комок и приготовился к граду ударов. При виде сына в такой жалкой позе мучитель вновь усмехнулся. На губах заиграла садистская улыбка.

– Нет, бить тебя я не собираюсь, – сказал он. – Знаю, что этого ты не боишься, дьявольское отродье. – И он схватил Дилана за руку.

– Нет, папа, пожалуйста, не трогай пальцы!

– Я должен поправить то, чем ты грешишь! Ты должен уразуметь, что к чему, и прийти к раскаянию.

Ему удалось быстро разжать ладонь паренька и ухватиться за один из пальцев.

6

Лана

На лестнице Лана столкнулась со своей соседкой Джейн.

– Что это с тобой?

Девушка, не отвечая, попыталась пройти, но Джейн ее не пускала.

– Черт, да что с тобой случилось? – настаивала она, схватив ее за руку. Увидев бледное, потрясенное лицо соседки, она решила добиться признания.

– Ничего… Послушай, правда, ничего…

– Не держи меня за дуру! Почему ты плачешь? Они тебе что-нибудь сделали?

Когда-то Джейн и Лана вместе учились, но потом Джейн ушла из коллежа, избрав рабочую стезю, и с тех пор они лишь изредка встречались, обмениваясь ничего не значащими фразами. Но Джейн еще со времен коллежа знала о нападках, которым подвергалась ее подружка, и давала ей советы, как себя вести, чтобы держать обидчиков на расстоянии. Но, увы, ничего не помогало. А когда она увидела, что Лана встречается с парнем, который уже тогда казался ей высокомерным, хотя взгляд его и лучился притворной нежностью, она попыталась ее предостеречь. Но тоже напрасно.

Лана вырывалась, но Джейн вцепилась мертвой хваткой.

– Расскажи мне все, – тихо попросила она.

Но Лана не собиралась ничего рассказывать. Единственное, чего ей сейчас хотелось, это остаться одной.

– Будешь молчать?

– Ничего не случилось, все в порядке, – пробормотала Лана, чтобы поскорее избавиться от соседки.

– Ладно, давай поступим так: я работаю во вторую смену и вернусь поздно. Но завтра утром я к тебе зайду, и ты мне все расскажешь, идет?

Лана кивнула, чтобы поскорее отделаться.

Завтра ее уже здесь не будет.

Она положит конец этому кошмару.

7

Дилан

Сумерки сгустились, а Дилан так и лежал, скорчившись, на соломенной подстилке. Палец все еще причинял сильные страдания, хотя он и научился бороться с болью: сначала концентрировал на ней все внимание, пока боль не сосредотачивалась в одной точке, потом начинал представлять, что она не имеет к нему отношения, что он лишь сторонний наблюдатель и страдает от боли кто-то другой. Ведь если смотреть на пылающий костер, то ярость пламени горящих дров не достигает тебя – до твоего тела доходят лишь волны приятного тепла. Внезапно Дилан услышал шум и поднялся с лежанки. Неужели отец решил вернуться и продолжить издевательства? Отец был на это способен. Но только на сей раз он ему не позволит. Подросток поискал вокруг себя предмет, с помощью которого он мог бы защититься, нашел лопату и неловко схватил ее здоровой рукой.