Н-да, тулупчик-то на мне был совсем простеньким. Поэтому, наверное. И отчего-то стало обидно. И за недоверие, и за более чем скромную одежду. Еще вспомнилось, что меня сразу и бесповоротно крестьянкой окрестили. Вот и надумала течение этого сна подправить. А то, и настоящая жизнь серой получилась, так теперь и тут… Нет, мне барышней родовитой захотелось во сне быть.
– А ты знаешь, что спас дочку хозяина этого города? – решила выпрямиться и плечи распрямить, чтобы весу словам добавить, да конь в тот же момент начал отчего-то башкой крутить. Естественно, испугалась, ойкнула и вцепилась в гриву сильнее.
– Не бойся, я тебя держу, – мужская рука, и правда, обозначилась в районе талии ощутимее. – Так что ты говоришь? Какого роду племени?
– Благородного, естественно.
Курт на такое признание хмыкнул, а потом снова тихонько посмеялся. Но заметив мое недовольное сопение, посерьезнел.
– А как же ты, Тьяна, оказалась на утесе? Не скажешь? Одна. Без сопровождения. В таком вот виде…
– Потому и одна, что в таком виде. Я же из дома сбежала. А в чем легче от чужих глаз ускользнуть? Тулупчик прост, да неприметен. Платок… да у нас многие такие носят.
– Ловко разъясняешь, милая. И манера говорить у тебя такая интересная…
– Или не веришь мне? – изобразила голосом обиду.
– Как можно! Это я просто удивлен, что довелось такую девушку спасти… А ведь я точно вовремя подоспел…
И тут я почувствовала его руки у себя под тулупом. Как это умудрился туда пробраться и сразу же нащупать грудь? Вот же!..
– Полегче, любезный! – дернулась от негодования. И макушкой заехала незамысловатому соблазнителю в подбородок.
Крепко, наверное. Потому что расслышала, как у него зубы лязгнули. Может, еще и язык прикусил. Это решила, услышав от Курта шипение. Или у них здесь ругательства все сплошь из шипящих? Но в себя мужчина пришел быстро. Склонил ко мне голову и обиженно произнес на ушко:
– Ведь я твой спаситель, Тьяна. А ты нисколько не желаешь меня отблагодарить…
– Благодарность бывает разная. Лапать себя точно не позволю.
– Как ты сказала? – он точно удивился. – Как все же странно изъясняешься…
– Надо, чтобы совсем стало понятно? Тогда заявляю сразу, что вольности в отношении себя никому не позволяю. Так лучше объяснила?
– ЭЭЭЭ! Строга! Да я всего-то…
– Никаких! И никому! – пришлось повысить голос.
– Ладно! Как скажешь, – подвигался немного блондин в седле.
Отодвинулся? О! И руки с моей талии убрал. Эй, я же другое имела в виду. А держаться на спине этой зверюги как буду? Или оказалось, что сидеть тесно, прижавшись друг к другу, здесь считается из ряда вон? То-то, смотрю, Светлость, был момент, бросил в нашу сторону недовольный взгляд. Надо же, прямо не сон, а истинное средневековье!..
– Ты хотела мне рассказать, Тьяна, почему на утесе оказалась, и как вышло, что с него упала, – продолжил разговор, как ни в чем не бывало.
– Поскользнулась, наверное, вот и… А оказалась?.. Мне надо было срочно побыть в одиночестве.
– Даже так? И отчего же в городе места для уединения не нашлось? Все же до этой горы… одним словом, девушка идти точно устанет.
– Думы серьезные имела, печаль…
– В твои годы не печалиться надо, а радоваться жизни. Кстати, тебе сколько исполнилось?
– Двадцать семь.
Вот же я святая простота! Даже во сне не могла себе лет убавить. Что значит, въелась в меня правдивость…
– Зачем так-то? Тебе же на вид только девятнадцать, ну двадцать, дать можно, – как дернулся за спиной Курт. – Вот же сказала! Для чего? И я что же, замужнюю дору от свободной не отличу?
Черт! У меня на лице написано, что ли, что с личной жизнью не все ладно? И почему назвал какой-то «дорой»? Или только послышалось, а на самом деле сказал «даму»?
– Да в двадцать семь некоторые доры уже не по одному ребенку имеют и присматривают женихов для малолетних дочерей, – гнул свое блондин.
– А я!.. А меня саму на днях просватали, вот!
– Поздравляю… – по голосу нисколько не поняла, он радовался за меня или нет.
Но точно удивился. Снова. И мне это не понравилось. Я что же, и на просватанную невесту не тянула? Вот дела! Что эти мужчины себе думают!
– Да. А меня жених не очень устроил, вот и…
– Убежала из дома, – закончил фразу Курт. – Занятно! Все интереснее и интереснее. Уже пару лет, как достигла брачного возраста, а только оказалась просватана. И… замуж идти не очень хочешь… А скажи-ка, Тьяна… – продолжил затем задавать вопросы блондин. – Ты назвалась дочерью… кого, Тьяна?
Мне отчего-то почувствовался подвох. Подловить на вранье хотел? В отместку, что на место поставила? И он знал здешнее руководство, наверное. Или как их там?.. Но погодите! А, чего я напрягаюсь? Это же все не по правде! Уф, забыла, что сплю.
– Кого же, если не князя! – вовремя нужное словечко в памяти всплыло, надеялась, что этот титул вполне подходил для плавного течения сновидения.
Ну, а уверенности мне никогда было не занимать. Она очень помогала из разных ситуаций выходить. У нас в театре всякое бывало: кто-то, или сама, реплику перепутал, кусок текста пропустил, в роль не успел войти. А действие прерывать нельзя. Вот и выбирались потом из затруднительного положения…
– Вот как. Интересно. Я знаю, что у князя Отто Штильта две дочери. Ивонна и Паула. А ты говоришь…
Ух, ты! Отто, Курт, Паула, Ивонна… Это куда же меня занесло во сне? Пруссия, какая-то? Или Саксония? Эх, не очень была сильна в истории. И задумываться глубоко еще некогда стало, потому что в голосе блондина уже откровенная насмешка послышалась. Думал, меня поймал, но как бы ни так…
– Да. Они законные дочери. А я прижитая.
– Как, как? – Курт отчего-то очень сильно удивился такому слову.
– Обыкновенно. Внебрачная дочь.
– Так дор Отто не признал бастарда, значит? Или ошибаюсь? – голос блондина сделался задумчивым.
Почему, интересно? Что так пристал? Говорить больше не о чем? Нет, следовало тему срочно менять.
– А вы… кто такие? Ну, отряд и Светлость?..
– Ха! Дочь князя и не знает, кого повстречала? А наш флаг ничего тебе не сказал?
– Флаг? Так я падение только пережила… испуг и прочее!.. И не проще ли взять и ответить, а не пытать девушку, не успевшую еще прийти в себя?
– А мы, милая, едем к твоему отцу!..
И чего, спрашивается, принялся паузу затягивать?
– И?
– И выходит, его сиятельство скоро станет тебе родственником, дора Тьяна!
И Курт принялся громко хохотать. Чему радовался? Или издевался? Или тоже стресс недавно получил, когда меня под утесом спасал?
– Адлар! – заорал потом вдруг во всю мощь своих легких, обращаясь, так поняла, к князю, ехавшему впереди. – Я тут столько интересного услышал…
Их предводитель неохотно обернулся, нисколько не прекращая движения. Густая челка упала на глаза, снег запутался в разметавшихся по плечам черных длинных прядях, взгляд из-под нахмуренных бровей серьезный, губы сжаты.
– Представь, брат, со слов девицы, ты можешь стать ей родней!..
Князь лишь окатил нас недовольством, так и исходившим от него, и, не проронив ни слова, отвернулся. А следом приказал всему отряду ускориться. Это чтобы мы с Куртом не могли никчемные разговоры вести и ему надоедать?
– Брат? – недоуменно спросила у блондина и даже отважилась посмотреть ему в лицо, чтобы убедиться, что между этими двумя нисколько не было общего.
– Ты не ослышалась, милая, – широко улыбнулся мне веселящийся Курт. – Мы, как есть, родные братья… по отцу. Наш родитель был большим ценителем женской красоты, знаешь ли. И сотворил за свою жизнь пятерых детей. Из них законный его наследник лишь один, Адлар. И надо отдать должное родителю, он не отказался от своих бастардов. После его ухода за грань, нам всем достались в наследство поместья и флаг рода, с чертой, разумеется, как и положено в этом мире бастардам. А основной стяг принадлежит теперь Адлару, как и титул, и родовой замок, и земли, и… обязательства следовать обычаям рода. Ха! Вот и приходится объезжать теперь земли Пралма. И все из-за них, из-за обычаев!