Тяжелый танк Т-150, вид слева. Январь 1941 года. При таком ракурсе танк практически неотличим от серийного КВ-1 (ЦАМО).

Поэтому главным образом провели испытания вооружения отстрелом. Тем более что машина была вооружена пушкой Ф-32 — такие артсистемы только начали устанавливать на серийные КВ-1 вместо пушек Л-11. Так, в ходе испытаний на кучность стрельбой (с места, с хода и коротких остановок) по щиту на дистанции 1000 и 1500 метров выстрелами с осколочно-фугасными и бронебойными снарядами. В отчете отмечалось, что результаты стрельбы с места практически не отличаются от табличных данных для 76,2-мм дивизионной пушки образца 1902/30 года. Вместе с тем, при ведении огня с места и коротких остановок — всего было сделано 40 выстрелов — не все прошло гладко:

«…Кучность боя с хода получена неудовлетворительная, а при стрельбе с коротких остановок (принимая во внимание быстроту наводки в течение 4–5 сек) следует признать удовлетворительной.

Следует отметить, что кучность боя с хода помимо того, что она вообще мало эффективна, зависит главным образом от степени натренированности стреляющего (наводчика). При данном испытании достаточно натренированного наводчика для стрельбы с хода не было. Наводчик АНИОПа [2], производивший стрельбу, несмотря на его большой опыт стрельбы из орудий, не имел достаточного опыта в стрельбе с хода танка. Этим, главным образом, объясняется неудовлетворительная кучность при стрельбе с хода».

Тяжелый танк Т-150, вид сзади справа. Январь 1941 года. На командирской башенке видны три смотровых перископических прибора (ЦАМО).

Также проводилось испытание на скорострельность. При этом отмечалось, что результаты зависели только от укладки боеприпасов. Так, при использовании башенных укладок (по 9 выстрелов справа и слева в нише башни) скорострельность составляла от 5–7 (когда заряжающий брал выстрелы с правой стороны) до 3 (когда заряжающий брал выстрелы с левой стороны, за ними он вынужден был тянуться) выстрелов в минуту. А вот при использовании выстрелов, уложенных в кассеты (на три артвыстрела, в таких кассетах хранилась большая часть боекомплекта Т-150-72 выстрела из 111) скорострельность резко падала, так как требовалось сначала из гнезда достать кассету, а уже из нее — выстрел. В результате показатели не превышали 1–2 выстрела в минуту. А если боеприпасы доставали из кассет и просто укладывали на пол, скорострельность составляла до 11 выстрелов в минуту.

На основе полученных результатов комиссия отметила, что для повышения скорострельности необходимо «решить вопрос о более рациональной укладке боеприпасов». Также был сделан ряд выводов об удобстве работы с орудием.

Так, удобнее всего, оказалось, заряжать пушку из укладки в правой части ниши башни. За выстрелами с левой стороны заряжающий вынужден был тянуться, так как переместиться левее орудия он не мог. Больше всего нареканий вызывала укладка в кассетах, размещенная на полу боевого отделения:

«При вынимании кассет из гнезд отмечено много случаев заедания и зацепления за другие кассеты. В процессе стрельбы на скорострельность отмечено 6 случаев, когда патрон совершенно не удалось вытащить из кассеты…

Наличие острых углов у кассет приводит к ранениям рук заряжающего — отмечено три случая ранения.

Работа заряжающего стеснена сидением командира машины. Более доступно вынимаются только 6–8 кассет, которые находятся непосредственно под заряжающим. Работе заряжающего мешают гнезда для пулеметной укладки, смонтированные на моторной перегородке».

В заключение отчета о полигонных испытаниях танка Т-150, комиссия давала оценку удобства рабочих мест членов экипажа машины, размещавшихся в башне. Небезынтересно привести этот фрагмент:

«Командир танка размещается на сиденье справа от орудия. Для наблюдения за полем боя командир танка имеет не вращающуюся командирскую башенку с установленным в ней ПТК и 6 шт. зеркалок. В стенке башни, правее командира имеется стекло «Триплекс» и револьверное отверстие. Наличие командирской башенки позволяет вести наблюдение на 360°. Видимость в зеркалки при наблюдении с хода затруднена малым угловым раствором по вертикали. Конструкция сидения командира машины не позволяет работать сидя — приборы наблюдения расположены высоко. Вести наблюдение стоя командиру машины также не удобно, так как приходится стоять на полусогнутых ногах. Расположение, командира машины справа от орудия, затрудняет управление экипажем. Для этой цели командир машины вынужден оглядываться назад и надолго отрываться от приборов наблюдения. Командир машины обязан заряжать пулемет, спаренный с пушкой, что также отрывает его от выполнения своих обязанностей.

Командир орудия размещается на сидении левее пушки. Сидение командира орудия по высоте регулируется недостаточно. Пользоваться прицелом ТОД при производстве стрельбы трудно — приходится подаваться вперед и влево. Подножка ножного спуска требует доработки. Нога стреляющего сильно согнута в колене. Чтобы держать носок правой ноги на педали необходимо поднимать его сильно вверх или держать ногу в воздухе без опоры на пятку. Согнутость ноги в колене, высокая педаль спуска, сравнительно большое усилие на спуск будут быстро утомлять ногу стреляющего. Приборами для стрельбы являются — ТОД и ПТ-6, приборами для наблюдения — зеркалка (установлена с левой стороны башни) и револьверное отверстие. Поворот башни осуществляется поворотным механизмом от руки и электромотором. Заряжающий, и он же стрелок из тыльного пулемета — размещается на съемном сидении с правой стороны пушки за командиром машины. Приборами наблюдения для заряжающего служат две зеркалки, установленные по сторонам пулемета и диоптрическое отверстие».

Тяжелый танк Т-220 (КВ-220) в цеху Кировского завода. Январь 1941 года. Пулемет в командирской башенке еще не установлен (ЦАМО).

Таким образом, полигонные испытания танка Т-150 фактически свелись к кратким пробегам и испытанию установленной на машине артсистемы Ф-32 стрельбой.

Однако по машине Т-220 испытания были еще короче — фактически они завершились в последних числах января. При этом не удалось провести даже отстрела артсистемы Ф-30 в башне танка.

Продольный разрез танка КВ-220, копия заводского чертежа. Вверху фрагментом дана установка курсового пулемета ДТ в лобовом листе корпуса. На чертеже стоит дата — 6 января 1941 года (АСКМ).

Комиссия военинженера 1-го ранга Глухова в своих выводах записала следующее:

«Согласно указаний ГАБТУ КА, испытание вооружения танка Т-220 ввиду неуравновешенности артсистемы, не производилось и было перенесено в конец ходовых испытаний.

Танк Т-220 за время ходовых испытаний прошел по шоссе — 106 км.

Двигатель проработал — 5 ч.51 мин. Средние скорости движения по шоссе: чистого движения — 21,2 км/ч, техническая — 18,6 км/ч.

На танке Т-220 установлен опытный двигатель дизель с наддувом. Во время испытаний отмечено сильное выбрасывание масла из сапунов двигателя и потеря мощности по причине износа поршневых колец. Вследствие этого был получен резко увеличенный расход масла:

На 1 час работы двигателя — 15,5 л;

На 1 км пути — 0,83 л.

Ввиду непригодности данного двигателя к дальнейшей эксплуатации и отсутствия на заводе запасного двигателя, испытания танка Т-220 не производятся».

Как видно из приведенных данных, с испытанием новых танков возникли проблемы, связанные, прежде всего, с недоработанной конструкцией силовой установки. В этом нет ничего удивительного — танковый дизель В-2, который к началу 1941 года устанавливался на танки Т-34 и КВ, пошел в серийное производство на заводе № 75 в Харькове лишь в 1939 году. Освоение его выпуска шло с большими сложностями как конструкторского, так и технологического характера. А установленные на Т-150 и Т-220 двигатели являлись по своей сути форсированными вариантами того же 12-цилиндрового В-2. Естественно, что они наследовали все «детские болезни» своего предшественника, добавив к ним и свои недостатки. Так, дизель В-5, разработанный осенью 1940 года, представлял собой форсированный до 700 л.с. за счет повышения частоты вращения и степени сжатия серийный вариант В-2К. Если учесть, что к началу 1941 года завод № 75 не гарантировал даже для серийного В-2К 100 часов работы в танке, то чего уж говорить о его форсированном варианте.