— Да и я сомневаюсь, — кивнул «Самоделкин». — Как подобные сооружения строят и модернизируют — имел в своё время возможность посмотреть. И что-то там не заметил лопухов в товарном количестве! Чтобы такую дыру зевнуть — это…

Он покачал головою и закончил.

— Не верю я в такие случайности! И в лопухов-строителей!

Остальные высказывания бойцов большим разнообразием не отличались — в возможность проникновения на склад указанным путём не верил никто.

Сошлись на одном — надо брать штурмом пульт управления охранной сигнализацией, отключать её и входить на склад стандартным образом.

С этим решением Ведерников к генералу и отправился.

Выслушав его, тот кивнул на стул у стола — мол, садись!

— Понимаю твои сомнения, — он покатал по столу карандаш. — Переубеждать не стану — тебе же туда идти, не мне! Сам на месте осмотришься и примешь нужное решение. Не тороплю…

И вот уже здесь, на месте, внимательно изучая объект и его охрану, капитан начал понемногу приходить к выводу о том, что первоначальное предложение было не столь уж и безумным…

Начнём с того, что на пульте управления сигнализацией постоянно находилось не менее двух часовых. Это, в принципе, не особо-то и усложняло задачу — где один, там и второй…

Но!

Эта парочке не менялась вместе с дежурной сменой охраны — они работали по своему графику! Чем было вызвано столь странное решение — понять было невозможно. Но — факт есть факт — они дежурили сутки непрерывно. По-видимому, внутри имелись все условия для отдыха и прочего — наружу эта парочка выходила только на пересменку. Да и производилась она как-то… странно, что ли?

Начнём с того, что машина со сменой приезжала с большим разрывом по времени. Могла опоздать даже и на час! И время приезда не совпадало с графиком смены внешней охраны.

Далее.

Новая парочка дежурных подходила к двери и какое-то время оставалась снаружи — надо полагать, обменивались кодовыми фразами по переговорному устройству. Ибо в эфире в данным момент было тихо — «Фонарь» ничего засечь так и не смог.

Потом дверь открывалась, и туда заходил один из прибывших. А из помещения выходил один из дежурных. После этого менялись местами и остальные двое.

— Командир, они, скорее всего, в разных комнатах там сидят. Надо полагать, там пульты дублированные… — предложил свой вариант «Самоделкин». — Видел я один такой объект…

— Зачем?

— Два пульта одновременно взять без шума… — покачал головою Фролов. — Так они, надо думать, ещё и в разных комнатах сидят! Внутри-то никто из нас там не был, и плана этих помещений у нас нет…

Это да — домик, судя по внешнему виду, был построен не так-то уж и давно. Не удивительно, что планов его могло и не быть. Сам он особой сложности для штурма не представлял. Чего там — рвануть двери, ворваться внутрь и всё там покрошить… Другой вопрос, что сделать это тихо точно не получилось бы — сигнал в любом случае ушёл бы в караульное помещение.

— А почему они меняются так? Не вместе со всеми?

— Так они, судя по длительности смены, вообще свободно могут и к другому подразделению относиться, — пожал плечами собеседник. — И едут, надо думать, вообще и не из этой караулки…

Да, такой вариант тоже вполне был допустим.

Ладно!

Будем работать.

Проходы в минном поле сделали уже на следующую ночь.

После чего внимательно отслеживали активность часовых — заметят или нет?

Тихо…

Пост, прямо перед которым и шла ночью вся работа, особой активности не проявлял. Часовой за автомат не хватался, подмогу не вызывал и вообще вел себя как обычно. Не заметил?

Ждём…

Смена.

Новый часовой — и точно такое же поведение.

— Командир, нештатной активности в эфире не наблюдаю, — доложил связист.

Не заметили, стало быть… охрану в боевую готовность не привели.

Лады, работаем дальше.

И в следующую пересменку, когда забросив автомат за спину, потопал к воротам часовой, две бесшумные тени проскользнули прямо через окоп, который вел к огневой точке. К объекту выдвинулись двое — «Топтыгин» и «Диктофон». Первая задача была разведать возможность проникновения внутрь — есть ли вообще в природе эта самая вентшахта, и можно ли туда пролезть?

Бойцы ушли… и потянулось ожидание.

Пользоваться радиосвязью они могли только в самой крайней ситуации — если бы их обнаружили. А так, до самого момента возвращения группы, все прочие могли только догадываться о происходящем.

В случае необнаружения шахты они должны были вернуться назад в следующую пересменку. Не вернулись, стало быть, что-то такое там нашли…

Еще смена… ещё…

Ребята вернулись только следующей ночью.

Уставшие — но с горящими глазами!

— Так… — отставив в сторону флягу с водой, наконец произнёс Гелоев. — Есть там дыра внутрь! И пролезть в неё можно! Теперь можно… а то там земля совсем оплыла, руками раскапывать пришлось.

— Решётка? — поинтересовался Ведерников.

— Есть — как не быть! Только старая совсем, ещё с давних, надо полагать, времён. Концевиков^[1] на ней не имеется. Думаю, их тогда и не ставили совсем — иначе к этому делу подходили. Замок — этот был…

Понятно…

Кстати, замок с собою Гелоев принёс!

Действительно — давно уже заржавевший, и никаким ключом его, наверное, уже было не открыть.

Так что же тогда получается?

Не врал этот неведомый информатор про шахту?

Оплывшая земля… давно никто ею не пользовался, не проверял? Странно… как такое вообще может быть?

— Землю куда девали?

— Перетерли в руках и по ветру развеяли. Кое-что по дороге назад рассыпали в траве… — это уже «Диктофон».

Правильно!

Кто его знает — как там эта самая шахта идёт? Высыпь землю внутрь (как решило бы большинство обычного народа) — а она через решётку на пол-то и ссыплется! И первый же визит внутрь кого угодно, вызовет вполне законный вопрос — откуда просыпавшаяся земля на бетонном полу? И привет…

— Мы оба внутри, в трубе этой самой, сидели всю дорогу. За скобы карабинами зацепились — чтобы вниз не сверзиться. Так вот и ждали.

Тоже правильно.

— Всем отдыхать! «Самоделкину» — приготовить всё необходимое. Выходим сегодня ночью — я и «Самоделкин». «Фонарь» — донесение в штаб.

Вопросов никто не задавал — различные варианты дальнейшей работы были уже проговорены заранее. Раз командир решил идти сам — значит, основания для этого имелись.

И всё…

— Аслан, — присел Ведерников рядом с «Топтыгиным», — что скажешь? Твои впечатления от этого выхода?

Тот задумчиво пожевал сорванную травинку.

— Как тебе сказать, командир… Нет, шли, в целом, как обычно, по сторонам посматривали… Но, сложилось, вот, у меня такое впечатление… — осетин на какое-то мгновение призадумался, словно подбирая слова. — Точно даже и не скажу… но, знаешь, почудилось мне… Словом, будто не в первый раз по этой тропке ползу. А ведь не видел её никогда! Но знаю — куда ногу поставить, где прилечь…

— Хм! — покачал головою капитан. — Чудно!

— Сам понимаю… Старики про такое рассказывали, ну, кто совсем уж давние вещи легенды помнит, мол, было чувство похожее иногда у наших. Знали они — куда пройти и как ударить. Но — это ж когда ещё было! Живых, кто про то ведал, и не осталось-то уже никого давно. И — опять же — это у нас! А горы, сам знаешь, стать особая — это тебе не лес с полями! Там с уважением ходить надобно, и с оглядкой…

— Не скажи! Лес — он тоже, знаешь ли, весьма непрост бывает!

— Так кто спорит-то? — пожал плечами Гелоев. — Я к чему это говорю? Другой тут кто-то нужен… кто в таких условиях воевать привык, кто лес чуять может.

— И-и-и! — присвистнул капитан, — где ж я такого спеца сыщу? В тайге какой дремучей, разве что… Нет уж… будем воевать тем, что есть!

Он поднялся.— Ладно, отдыхаем… «Гусь» — на часах! «Фонарь» его меняет…

Ночь.

Она бывает разная.

Светлая — и темная, как уголь.

Лунная, когда словно читать можно.И совсем безлунная, когда светят только звёзды.