- Значит так сержант, майор обратился ко мне. Отвечаю по порядку. Бомба взорвётся. Радиус поражения большой. Тут взлохматит всё к чёртовой бабушке, Мы со штурманом понаблюдаем ещё второй вылет и после уже точно скажем тебе наше решение.

  - Да не вопрос товарищ майор, наблюдайте, думайте, я жду вашего положительного решения до завтрашнего обеда. Майор опять набычился.

  - Ты как разговариваешь со старшим по званию сержант?

  - Могу вскочить, встать по стойке смирно и отдав честь, громко доложить.

  - Ты что сумасшедший, совсем страх потерял?

  - Нет товарищ майор, я контуженный, и три дня лежал засыпанный в окопе, пока меня старухи с ближней деревни не откопали. Я уже умер, и мне по херу все ваши звания, с вами или без вас я доберусь до наших, у меня к немцам масса вопросов и первый из них, почему они суки до сих пор живы. Я отвернулся, забрался поглубже в куст и заснул, ибо всем известно,- солдат спит, а служба летит. Проснулся от того, что кто-то опять дёргал меня за ноги.

  -Просыпайся сержант, надо поговорить. Майор не глядя на меня начал обсуждение плана. Самолёт Юнкерс-88, мне знаком, летал я на Юнкерсах правда пассажирских трёхмоторных, но разницы в приборах и управлении думаю нет. Теперь по захвату самолёта. Стрелять будешь отсюда? Здесь практически середина поля видно прекрасно в обе стороны, захватывать будем последний самолёт. Мы заметили, что стоянка первого бомбардировщика практически рядом со столовой. Если удастся взорвать его,в то время когда лётчики будут принимать пищу то можно угробить практически все экипажи, останутся техники. Они кинутся тушить огонь, просто обязаны это сделать, когда подбегут, стреляешь по следующему самолёту и бегом к последнему, теперь по времени захвата. Мы решили, что утром лучший вариант, народ ещё спросонья запаникуют сильнее, а нам чем больше паники тем лучше. Что скажешь?

  - Скажу, что пол контуженой головы хорошо, а три с половиной лучше. Сейчас наметьте ориентиры и с вечера ползите в сторону последнего капонира, там на месте осмотрите подходы. Может ночью можно будет сделать какую-то мелкую диверсию, чтобы мотор не сразу завёлся. Действовать злодействовать начинаем по взрыву самолёта, и ради бога не бросайтесь в атаку с криками 'Ура'. Случайная пуля попавшая в пилота и писец нашим наполеоновским планам. Предлагаю обсуждение плана закончить, приступить к ужину, надо хорошенько подкрепиться завтра с утра, у нас ну оочень нервный день. Развязал сидора, достал всё съестное, фляжку со спиртом, фляжку с водой, что можно открыл, что можно нарезал. Кружка была только у меня, поэтому на правах хозяина я брызнул в неё с пятьдесят грамм спирта, жахнул его одним глотком и занюхал хлебушком.

  - МогЁшь сержант! Уважительно сказал капитан.

  - Не могёшь, а мОгешь, ответил я захрустев лучком.

  - Однако ты хозяйственный мужик сержант, всё у тебя есть, оружие сохранил, документы сохранил, в чистом обмундировании, выпить закусить есть, план спасения придумал, прямо сказочный богатырь.

  - Чего то я вас не пойму товарищ майор, вам что, лучше было бы если бы к вам прибился какой нибудь чмошник? Без оружия, без еды, но заглядывал бы вам в рот и постоянно козырял 'есть тащ майор', 'так точно тащ майор'? Встретил я тут одного командира, в панике выкинул гимнастёрку с документами, ободрал огородное пугало. Но гонору прямо Ворошилов и Будённый в одном стакане,- ' Ви боец поступаете в мое распоряжение как к командиру више вас по званию, в случае неповиновения я таки отдам вас под трибунал' передразнил я 'Пугало'. Ох чую я товарищ майор, поимею я от вас неприятностей. Непонятно только за что?

  - Утро. Майор с капитаном уползли ещё с вечера. Шума никакого не было значит, устроились нормально. Проснулись наконец и немцы, умылись, оправились и в столовую, первыми завтракает обслуга, механики, водители , оружейники , связисты. Позавтракали и разбежались по объектам. Время полетело соколом, вот и экипажи потянулись выпить утреннее кофе, а значит осталось всего ничего от того момента когда уже нельзя повернуть назад. Мы со старшиной уже с пол часа были готовы открыть огонь, а немцы словно чувствуя свой конец, тянулись не спеша в столовую. Наконец вроде последний экипаж зашёл в палатку и я пробормотал,

  - Ну, с богом! Навёлся на ближний к столовке самолёт, выстрел! Патрон ! Выстрел! Нихера не взрывается! Патрон! немцы выбегают из палатки. Выстрел! Взрыв! Еще один! Ещё! Навожу на бензосклад ,патрон, выстрел. Слава Аллаху! После первого же выстрела бочки загорелись и начали взрываться. На аэродроме творится чёрт знает что, немцы бегают с огнетушителями ,забрасывают горящие самолёты землёй. Старшина дергает меня за плечи и кричит .

  -Бежим! Бросай всё нахрен. Ну, всё не всё, а сидор, скатку и карабин я прихватил, и мы рванули к последнему самолёту. Там уже вращались пропеллеры, пилот прогревал моторы. За спиной рвануло ещё пару взрывов, что придало нам скорости. Штурман стоял у самолёта и махал нам руками и когда мы подбежали, прокричал

  - Старшина, давай к верхнему пулемёту, сержант ты давай к нижнему, пристёгивайтесь взлетаем!

   Я щукой нырнул в люк, если пулемёт нижний значит надо искать его в полу. Ага, вот он, знакомый мне МГ, ничего сложного, лента уже заправлена и передёрнув затвор приготовился к бою. Я своё дело сделал, осталось довериться 'таксистам'. Самолёт трясся по неровному полю как то резко развернулся, завыл моторами, присел и вдруг резко сорвавшись с места рванул вперёд. В нижний блистер пулемётной точки мне виделась только убегающая назад земля и близость этой земли мне не нравилась. Но вот тряска прекратилась, желудок вдруг подкатило к горлу, земля провалилась вниз, взлетели. Я представлял, что мы поднимемся повыше, повернём на восток и ноги мои ноги, но майор решил разбомбить мост, благо немцы не ожидали подлости от своего самолёта. Взлетев в сторону Запада, набрал высоту, развернулся, сориентировался по шоссе, прицелился и высыпал полторы тонны бомб на мост. Попал! Досталось всем и колонне танков и зенитчикам. С тем мы и убыли по прописке. Вот после моста майор снизил самолёт метров до двухсот и по известным штурману ориентирам полетел на восток, на этой высоте ждать нападения истребителей снизу не приходилось и расслабившись после такого нервного напряжения я задремал. Проснулся от того, что меня опять кто-то грубо тормошил.

  - Просыпайтесь сержант! Вылезайте из самолёта. Оружие не ищите, его у вас изъяли. До выяснения обстоятельств вы арестованы. Сдайте патроны и нож. И без фокусов сержант. Вылез из самолёта, наряд три человека фиолетовые околыши фуражек, примкнутые штыки передо мной сержант НКВД. Я медленно снял пояс, положил на землю и сидор со скаткой, сделал два шага назад. Попросил сержанта,

  - Сохрани нож, перед законом моей вины нет, а нож моя первая награда от народа. А это дорогого стоит. Веди. Привели меня к неказистому домику, но имеющий полуподвал с крепкими решётками на окнах и закрыли в камере.

  - Кормить точно не будут, но на всякий случай спросил.

  - Служивый, а с кормёжкой у вас как? На что служивый пробухтел примерно следующее,- Что для предателей и фашистских прихвостней у них одно блюдо ВМСЗ. (Высшая Мера Социальной Защиты) расстрел по-простому.

   -И как? Они на боли в желудке от такой еды не жалуются?

  - Нее, ответил охранник, после пули в затылке все боли проходят на раз.

  -Итическая сила! Да у вас тут санаторий.

  - Ага, завтра с утра придёт главный доктор, так он тебе и в ухо и в горло и в нос лекарство выпишет. А у него два ассистента уролог и проктолог. Так что готовься, петь будешь аки соловей.

  - Да я что? Я с детства как пионер всегда готов. Правда, певец с меня хужее чем балерун, а балерун я вообще никакой.

  - Ничего. Ты же знаешь как у нас? Не можешь - заставим, не хочешь - научим. Так что и споёшь и спляшешь.

  - Ладно, убедил, утро вечера мудреней. Раз не кормите будем спать, говорят четыре часа сна заменяют сто грамм сметаны.