Саша проснулась от пронзительной трели мобильного. Звонила ее лучшая подруга. Сбросив первый звонок, девушка сонно посмотрела на экран телефона, пытаясь понять, который час. Увидев, что уже почти восемь, она едва ли не свалилась с кровати, судорожно перезванивая Надюшке.

— Опять проспала, дуреха! — принялась отчитывать ее подруга. — Хорошо, что я стала звонить заранее. У тебя двадцать минут, чтобы выбежать из дома, тупица. Паспорт не забудь, — напомнила она и сбросила.

Отшвырнув телефон в сторону, Сашка наспех умылась, понимая, что у нее нет времени на то, чтобы принять душ, собрала волосы в хвост и, натянув на себя джинсы и майку, выудила из ящика с бесполезной дребеденью паспорт в дурацкой пушистой обложке. Сунув его в увесистый рюкзак, она выбежала из квартиры, крикнув маме, которая еще наверняка спала, что любит ее.

Надо же было опоздать в такой важный день! Она всю весну ходила по выходным на занятия, готовясь стать вожатой, чтобы опозориться, проспав в первый же день. Надя часто говорила, что для будущего педагога она слишком безответственная. Они вместе учились в школе и поступили в один институт, скорее потому что не знали куда идти, нежели от большой любви к детям.

К слову о любви… честно говоря, Саша поддалась на Надины уговоры попробовать себя в роли вожатых, только чтобы быть поближе к третьекурснику Егору, который и вербовал первокурсников в школу вожатых. Саша заприметила его в январе, случайно столкнувшись с ним в коридоре, и с тех пор частенько пялилась на него в столовке, когда он обедал вместе с друзьями. Она быстро выяснила, что он жуткий активист и, как говорила Надя, в каждой бочке затычка.

КВН, организация мероприятий, школа вожатых — Егор был везде. Его любили преподаватели, студенты и Саша. Если сначала он нравился ей только чисто внешне, то за время, проведенное с ним на подготовке, она успела влюбиться по уши. Высокий, широкоплечий, улыбчивый - он привлекал ее, как и многих других девушек. Да, что там, почти всех девчонок-вожатых, даже начальницу. А ей было уже немного за тридцать.

Равнодушна к Егору была только Надя, которая считала его выпендрежником. Единственное, что ей в нем нравилось — ответственный подход к делу, который так не сочетался с его легким, смешливым нравом. Она часто отчитывала Сашу за то, что она, как ей казалось, слишком легкомысленная. Это было еще одной причиной, почему она считала, что ей будет полезно поработать с детьми.

«Вечное дитя и непроходимая бестолочь» — так Надя частенько ее называла. Вот и в этот раз, не позвони она вовремя, Сашка бы проспала автобус в лагерь. Она быстро шла к месту сбора вожатых, удивляясь, как могла проспать все семь будильников. Наверное, дело было в том, что заснула она на рассвете, потому что всю ночь пялилась на листок, где ее фамилия стояла в одной графе с фамилией Егора. Они будут работать в паре. Остальное было совершенно не важно, а поспать можно было и по пути.

Она все еще не верила своей удаче — еще бы, три недели они будут вместе. Пусть не совсем в том смысле, в котором ей хотелось, но лучше, чем ничего. Это был ее шанс сблизиться с Егором. Когда она рассказала об этом Наде, та назвала ее дурындой. Она считала, что приличные девушки за парнями не бегают.

— Легко тебе говорить, ты красивая, — пожаловалась тогда Сашка, с завистью глядя на подругу. — А что делать, если ты не похожа на мисс Совершенство? — тоскливо спросила она.

— Стать ею, — Надя поправила небрежные локоны, на которые тратила по часу каждое утро, и захлопала тщательно прокрашенными ресницами. — Ты хоть представляешь, сколько сил я трачу на то, чтобы так выглядеть? И тебе бы не помешало. Макияж, укладка и продуманный стиль красят женщину лучше, чем два часа лишнего сна, — заявила она. — Я давно говорила, сожги свои джинсы, приучи себя вставать пораньше и сделай уже что-то со своими веснушками! Выглядит так, как будто тебе мухи на нос нагадили, — сказала она с той прямотой, на которую были способны только самые близкие друзья.

— И что, по-твоему, это сработает?

— Ну, это явно лучше, чем пялиться на его спину, пока он ест пельмени, — заметила Надя, пихнув подругу в бок. — Ты ж мой сталкер.

— Ты научишь меня как? — Саша посмотрела на нее с такой мольбой в зеленых глазах, что подруга только фыркнула.

— Куда же я денусь, — с улыбкой сказала она. — Вот тебе первый урок: волосы —

главное оружие женщины. Они у тебя красивые, к тому же, рыжие. Только в хвосте этого не видно. Так что попробуй для начала их распускать.

— Но они мешаются, — пожаловалась Сашка.

Волосы у нее действительно были хоть куда. Медно-рыжие и густые, только вот непослушные и очень кудрявые. Она еще в школе пыталась как-то их укладывать, но, в конце концов, сдалась и стала просто собирать в хвост, чтобы не мешались.

— Ну и сиди тогда, пускай слюни на Егорку, пока его не увела какая-нибудь краля.

— Ладно, ладно! Я согласна!

Саша действительно была полна энтузиазма и как раз этим утром собиралась встать пораньше, чтобы привести себя в порядок, но попытка эта успехом не увенчалась. Когда Надя увидела подругу, бодро семенившую по тротуару, то поняла, что все ее советы смыты в унитаз. Она опять была в своих обожаемых синих джинсах, оранжевой майке и потрепанных жизнью кедах. Волосы, имитировавшие взрыв на макаронной фабрике, были стянуты в хвост, а на плечах болтался огромный походный рюкзак.

От того, чтобы высказать все, что она думает, ее сдержал только Егор, стоявший рядом с ней и широко улыбавшийся приближающейся Сашке.

— Сань, а мы с тобой в паре, — сказал он. — Круто!

— Правда? Здорово, — глуповато улыбнулась девушка, не обращая внимания на то, как Надька закатила глаза.

Как будто это не она выслушивала получасовые восторги подруги накануне вечером.

— Так, девчонки, скоро трогаемся, так что давайте в автобус, — спохватился Егор. — Дамы вперед, — он пропустил подружек, а потом и сам забрался внутрь.

Минут десять все рассаживались, а потом автобус задребезжал и тронулся с места, увозя Сашу в двадцать один день счастья вместе с Егором. Ну, по крайней мере, тогда она думала именно так.

***

В первый же день Саша поняла, что лагерь — ад на земле. Во второй она укрепилась в этом мнении окончательно, а на третий поняла, что вот-вот свихнется. Дети веселились, а вожатые носились, как сумасшедшие, кидая друг в друга педагогическими дневниками и обязанностями. Подъем, бумажки, побудка детей, зарядка, завтрак, активные игры, купания в озере, обед, занятия для детей и короткая передышка у вожатых, полдник, активные игры, ужин, посиделки у костра, отбой, собрание вожатых и педагогов и снова бумажки — все это слилось для Саши в безумную карусель. Она не понимала, что делать, куда идти и как выживать, когда спишь от силы четыре часа в сутки. С Надей она виделась только мельком, и то издалека.

Ей казалось, что работать в паре с Егором будет чудесно, а по факту, она постоянно чувствовала себя либо беспомощной дурой, либо… либо беспомощной дурой. У нее ничего не получалось: дети не слушались, все валилось из рук от усталости и, если бы не Егор, готовый в любой момент прийти на помощь и играючи решить любые трудности, она бы точно свихнулась.

В их отряде было двадцать три подростка пятнадцати - шестнадцати лет, которые, как могли, пытались усложнить ей жизнь. Она то и дело ловила их за курением, попытками искупаться в озере без разрешения или еще какими-нибудь проделками. Мальчики производили неимоверный шум, а девчонки пялились на Егора влюбленными глазами и только и ждали повода, чтобы подобраться к нему поближе. Сашку вся эта свора вообще ни в грош не ставила, потому что она была невысокого роста и выглядела младше своих лет.

После очередного собрания Сашка вышла на улицу, понимая, что вот-вот расплачется от бессилия. Самое начало смены, а она уже выдохлась. Прислонившись к прохладной стене административного корпуса, она вдохнула ночной воздух и попыталась привести свои чувства в порядок. Нужно было взять себя в руки.