Сергей Александрович мерзко заржал, а до меня, наконец, начало доходить.
- Что вы имеете ввиду?
Вместо ответа директор медленно провел рукой по моей груди, а я невольно попятился назад.
- Сергей Александрович, я не оказываю интимных услуг за деньги. И меня не интересуют мужчины. И пожалуйста, не трогайте меня больше.
Меня не покидало мерзкое чувство от его прикосновений, но остыв, мне даже стало его жалко. Мне всегда было жаль гомосексуалистов. Я жалел, а надо было бежать. В тот самый день.
***
Курить я начал сравнительно недавно, ровно с того момента, когда пришлось расширить свои сексуальные горизонты. И пить я стал в это же время. Ну как, пить? Выпивать. Особенно в те дни, когда надо выполнять свой долг комнатного ебаря. И наивно думать, что на трезвую голову, глядя на эту мерзость с висящими друг на друге жировыми складками, я от радости из штанов выпрыгиваю. На пьяную тоже не выпрыгиваю, конечно, но так значительно легче. Плейбой-то на спину этому козлу в любом случае не положишь.
После изменения моего статуса в компании любить меня, рубаху-парня, коллеги резко перестали. Шила в мешке не утаишь, а подробностей нашей связи с Сереженькой не расскажешь. Вот и думают, что я за деньги продался. А за что ещё? Трахать эту жирную свинью не каждый и за деньги-то согласится, не то что по любви. Но, даже презираемый, я хотел общаться с кем-то ещё, а не только с Сергеем Александровичем. Несмотря на мою стремительно поголубевшую репутацию, я упрямо продолжал делать вид, что ничего не изменилось, что никто не смотрит на меня как на продажную шкуру, да и шуточки я пропускал мимо ушей, тем более что мои подчиненные себе это не позволяли. К тому же, как с инженером всем без исключения приходилось со мной считаться.
А потом началась волна увольнений. Сергей Александрович мне мало что рассказывал, однако в общих чертах я знал, что большая половина акций была продана, и теперь новый собственник (или собственники) устраивают на должности своих людей. Моему любовнику, как совладельцу предприятия, быть изгнанным не грозило, а меня убрать он бы не позволил. Зато сняли коммерческого и двух начальников отделов. Ну и разных других специалистов, я и не вникал, кого, как и под каким предлогом. Меня это не касалось, я все глубже погружался в депрессию, не рассчитывая, что кто-то сможет помочь мне.
========== 2. ==========
- Вы можете сегодня до трех часов обедать. - Сообщаю главному бухгалтеру, которая удовлетворенно кивает. Сегодня День Рождения у новенькой сотрудницы из ее отдела, и они решили это дело отметить в кафе через дорогу, всем коллективом. А мне только это и надо. Пустое здание, которое можно спокойно обесточить, чтобы повесить новые лампы в фойе на первом этаже и ремонтируемом зале конференций, заменить пакетник на более мощный и еще раз проверить проводку розетки, которая постоянно замыкает.
Работает весь мой отдел: я, электрик Антон, студент пятого курса технического института - неприятный парень, кстати, и достаточно ленивый, маляр Рома предпенсионного возраста и веселый сантехник Володя, который тоже немного электрик и частично маляр.
Гарцуя на стремянках, мы уже заканчивали наш фронт работ, когда по пустому этажу раздались одинокие глухие шаги. Шаги приближались к нам, как-то небыстро и не очень уверенно.
- Извините. - Послышался мужской хрипловатый голос. - Здравствуйте.
Спускаюсь вниз, чувствуя, как отчего-то улыбка сама расплывается у меня на губах. Рядом со стремянкой стоит мужик, лет сорока, в костюме, при галстуке и с папочкой. Ниже меня на пол головы, смуглый, с ярким орлиным профилем. Даже в полутьме вижу, как блестят его черно-карие глаза.
- Добрый день. Чем могу помочь?
- А где все? Почему никого нет? - Мужик оглядывается по сторонам, в темноту обесточенного здания.
- У нас ремонт, пришлось на время обеда отключить электричество. А сотрудники на обеде, скоро вернутся.
Кивает. Наконец, его взгляд останавливается на мне, и я вижу немного смущенную улыбку. Возникает мысль, что он на меня реагирует точно также, как и я на него. Странная взаимная симпатия. В полутьме его фигура кажется какой-то загадочной. А лицо… Я видел такие лица на картинах испанских художников. Возможно, так раньше выглядели кабальеро. Он на мгновение опускает глаза, затем снова подымает и, не переставая улыбаться, протягивает руку.
- Меня зовут Вадим Арнольдович. Я ваш новый коммерческий директор. - Говорит тихо, называя должность как будто нехотя.
- Очень приятно, я Олег, инженер эксплуатации. - Пожимаю ему руку, твердую, жилистую. - Пока никого нет, я могу показать вам здание. Вы же впервые здесь?
- Да. Я буду вам благодарен за экскурсию.
Три этажа плюс подвал - это небольшое здание, но мы идем медленно, останавливаясь буквально возле каждого кабинета. Вадим Арнольдович постоянно что-то спрашивает, а я с удовольствием рассказываю. И про проблемы со зданием после ремонта, и о проводке, и о плесени на стенах, с чем я так отчаянно борюсь. Неужели ему все это интересно? Но он слушает, кивает, уточняет что-то. Иногда я ловлю его взгляд на своих губах. Вадим Арнольдович держится близко ко мне, ближе, чем обычно малознакомые люди. Он постоянно вторгается в мою зону комфорта, а я не препятствую этому. Наоборот, мне отчего-то хочется, чтобы он нарушил дистанцию как можно грубее, и в полутьме коридора я и сам как будто случайно касаюсь его, а он делает вид, что и не замечает.
Свет загорается, когда мы на третьем этаже. Значит, мои подопечные, наконец, повесили лампы, а загулявшие сотрудники, видимо, пришли из кафе.
С исчезновением полутьмы сказка заканчивается, рассыпается. Лицо Вадима Арнольдовича становится серьезным и мрачноватым, блестящие глаза потухают, становятся бархатными. Как будто, включив свет, его застали неодетым. Он чувствует неловкость и незаметно отодвигается от меня, будто только заметив, что между нами было сантиметров десять. Я тоже перестаю улыбаться.
- Пойдемте на первый этаж.
Мы молча спускаемся по лестнице, и на одно мгновение я вдруг замечаю на его лице хитрое и веселое выражение. Новый директор доволен моим обществом, даже при свете. Только не хочет, чтобы я думал, что он меня как-то выделяет.
Сотрудники толпой собрались в фойе, когда Вадим Арнольдович, мрачновато их оглядывая, звучно произносит.
- Ну здравствуйте, господа. Четвертый час, а вы, наконец, вспомнили, что пора вернуться в свои рабочие кабинеты? Когда обед с часу до двух? - Театрально смотрит на часы, толпа замирает, на лицах растерянность. - Ах да, я забыл представиться. Я ваш новый коммерческий директор, зовут меня Вадим Арнольдович. Не ждали? Очень приятно! Чего стоим? Кого ждем?
Пауза. Сообразив, наконец, что к чему, сотрудники ударяются в тихую панику, разбегаются в свои кабинеты, а Вадим Арнольдович, наслаждаясь реакцией, продолжает.
- Ходите тут, гуляете! Один инженер эксплуатации работает со своим отделом, а вы тут нахрена?!
То, что он меня хвалит, а остальных костерит, я уверен, мне выйдет боком. Мимо меня проносятся кислые и злые лица сотрудников, и ведь не объяснишь, что я пытался их отмазать. Наконец, фойе пустеет.
***
- Постарайся с новым коммерческим не сталкиваться. - Сереженька сидит на пассажирском сиденье, с обиженным выражением лица. Я за рулём, смотрю на дорогу, лишь иногда поглядываю на него. - Он сегодня про тебя спрашивал. Вроде и аккуратно, но как-то недоброжелательно. Какой-то он мутный…
Пожимаю плечами. Прошло дня четыре с момента моего знакомства с Вадимом Арнольдовичем, и за это время я и сам заметил, что его отношение ко мне стало крайне негативным. Он не то что теперь не улыбается при встрече со мной… Он даже руку подавать перестал. И ледяной холод, даже презрение. Я знал, что произойдет что-то подобное, и все равно отчего-то больно.