У Софи никогда, естественно, не было возможности взглянуть на ярмарку невест собственными глазами, но, постоянно читая газету леди Уислдаун, можно было и без посещения балов знать все о представителях лондонского великосветского общества и даже чувствовать себя причастной к нему.

Фактически чтение светского журнала было самым любимым времяпрепровождением Софи. Она уже перечитала все книги в библиотеке, а поскольку ни Араминта, ни ее дочери не отличались любовью к чтению, ждать новых поступлений было бесполезно. Так что газета леди Уислдаун была для нее манной небесной.

Впрочем, читать ее было одно удовольствие. Никто не знал, кто скрывается под этим псевдонимом. Когда два года назад вышел первый номер газеты, выпускаемой на одном листе, каких только не строили догадок. И даже сейчас, когда леди Уислдаун преподносила очередную, особенно пикантную сплетню, люди снова начинали строить догадки, кто мог так быстро отреагировать на события и с такой точностью их описать.

Что касается Софи, то газета леди Уислдаун давала ей восхитительную возможность заглянуть в мир, который мог бы принадлежать и ей, если бы ее родители поженились. Тогда она была бы дочерью графа, а не его внебрачным ребенком и фамилия ее была бы Ганнингуорт, а не Бекетт.

Как бы ей хотелось хоть однажды сесть в карету и отправиться на бал!

А вместо этого приходилось наряжать для этой цели других: затягивать в корсет Пози, делать прически Розамунд, чистить туфли Араминте.

Но Софи не могла — или по крайней мере не должна была — жаловаться. Хоть ей и приходилось прислуживать Араминте и ее дочерям, у нее все-таки была крыша над головой. Большинство девушек ее положения не имели и этого.

Ведь когда отец умер, он не оставил ей ничего. Ничего, за исключением крыши над головой. В завещании говорилось, что до достижения ею двадцатилетнего возраста ей не имеют права отказать от дома. Разве посмела бы Араминта потерять четыре тысячи фунтов в год, выгнав Софи из дома? Да она даже помыслить об этом не могла!

Но эти четыре тысячи принадлежали Араминте, а не Софи, и девушка не видела из них ни пенса. Красивую одежду, которую она привыкла носить, сменили платья из грубой шерсти — одежда служанок. Еда тоже претерпела изменения. Теперь Софи ела то, что и остальная прислуга, — остатки трапезы Араминты, Розамунд и Пози.

Прошел уже почти год с тех пор, как Софи исполнилось двадцать, однако она по-прежнему жила в Пенвуд-Хаусе и прислуживала Араминте не за страх, а за совесть. По какой-то неведомой причине — скорее всего потому, что ей не хотелось обучать новую горничную, а потом еще и платить ей, — Араминта позволила Софи остаться.

И Софи осталась. Если выбирать между Араминтой и остальным миром, то уж лучше первое. От Араминты хотя бы знаешь, чего ожидать…

— Тебе не тяжело?

Софи захлопала глазами, возвращаясь к действительности, и взглянула на Пози: та брала с подноса последний бисквит. Вот черт! А она-то надеялась сама его съесть.

— Довольно тяжело. Мне бы хотелось поскорее отнести его на кухню.

Пози улыбнулась:

— Я тебя долго не задержу. Но когда ты отнесешь поднос, не погладишь ли ты мне розовое платье? Я собираюсь надеть его сегодня вечером. Да, и приготовь к нему розовые туфли. Их придется почистить. В последний раз, когда я их надевала, они немного запачкались, а ты ведь знаешь, что мама не выносит грязной обуви. И хотя туфель не видно из-под юбки, она заметит даже самое крохотное пятнышко, когда я буду садиться в карету.

Софи кивнула, мысленно прибавив просьбу Пози к длинному перечню ежедневных обязанностей.

— Вот и хорошо. Позже увидимся, — бросила Пози и, жуя последний бисквит, повернулась и исчезла в своей комнате.

А Софи побрела в кухню.

Несколько дней спустя Софи с булавками во рту стояла на коленях перед Араминтой, занимаясь ее маскарадным костюмом. Платье королевы Елизаветы, только что доставленное от портнихи, сидело на ней как влитое, однако Араминта заявила, что оно чуть-чуть широковато в талии, и заставила Софи исправить эту погрешность.

— А теперь? — пробормотала Софи, почти не разжимая губ, боясь выронить булавки.

— Слишком тесно.

Софи переставила несколько булавок.

— А так?

— Слишком широко.

Вытащив булавку, Софи воткнула ее на первоначальное место.

— Ну вот. Так лучше?

Повертевшись из стороны в сторону, Араминта наконец изрекла:

— Нормально.

Улыбаясь про себя, Софи встала и помогла Араминте снять платье.

— Чтобы через час было готово, — приказала та, — иначе мы опоздаем на бал.

— Конечно, — пробормотала Софи. Она уже давно поняла, что с Араминтой лучше всегда соглашаться.

— Этот бал для нас очень важен! — резко бросила Араминта. — В этом году Розамунд должна найти себе подходящего мужа. Новый граф… — Она раздраженно пожала плечами. Нового графа Араминта по-прежнему считала человеком, посягнувшим на чужое, хотя он был самым близким родственником по мужской линии ее покойного мужа. — Этот… гм… не буду говорить кто, предупредил меня, что это последний год, когда мы можем пользоваться Пенвуд-Хау-сом в Лондоне. Наглец, да и только! Ведь я не кто-нибудь, а вдовствующая графиня, а Розамунд с Пози — дочери графа.

«Не дочери, а падчерицы», — мысленно поправила Софи.

— У нас есть полное право пользоваться Пенвуд-Хаусом во время сезона. И зачем ему этот дом, ума не приложу.

— Может быть, он сам собирается в нем жить? — выдвинула предположение Софи. — Наверняка он планирует посещать званые вечера и балы, чтобы подыскать себе жену. Ведь ему, вероятно, нужен наследник.

— Если Розамунд не выйдет замуж за богатого человека, не знаю, что мы будем делать, — нахмурилась Араминта. — Сейчас так трудно снять подходящий дом. И так дорого.

Софи могла бы напомнить Араминте, что по крайней мере ей не нужно платить за личную горничную — более того, она сама получала за пользование ею по четыре тысячи фунтов в год, пока Софи не исполнилось двадцать лет, — однако воздержалась от комментариев.

Араминта щелкнула пальцами.

— И не забудь припудрить волосы Розамунд.

Розамунд решила отправиться на бал в костюме Марии Антуанетты. Софи спросила, не собирается ли она нарисовать вокруг шеи кроваво-красное кольцо, однако Розамунд даже не улыбнулась.

Араминта надела платье и быстрым, заученным движением завязала пояс.

— И Пози… — она недовольно поморщилась, — наверняка потребуется твоя помощь.

— Я всегда рада помочь Пози, — ответила Софи.

Араминта прищурилась, пытаясь понять, не издевается ли над ней Софи, и проговорила, выделяя голосом каждое слово:

— От тебя лишь требуется, чтобы ты ей помогла. — И, повернувшись, вышла из комнаты.

Софи шутливо отдала честь закрытой двери, но едва успела убрать руку, как дверь снова распахнулась.

— А, так вот ты где, Софи! — воскликнула Розамунд, врываясь в комнату. — Мне немедленно нужна твоя помощь.

— Боюсь, тебе придется подождать, пока я…

— Я сказала: немедленно! — взвизгнула Розамунд. Софи расправила плечи и, холодно взглянув на нее, проговорила:

— Твоя мама приказала мне переделать ее маскарадный костюм.

— Вытащи булавки и скажи, что переделала. Она все равно ничего не заметит.

Софи, которая как раз об этом подумывала, едва не застонала от досады. Если она последует совету Розамунд, сестрица растрезвонит об этом на следующий же день, и Араминта будет рвать и метать целую неделю. Так что теперь, хочешь не хочешь, придется переделывать платье.

— А что тебе нужно, Розамунд?

— У моего костюма на подоле дырка. Понятия не имею, откуда она взялась.

— Может быть, когда ты его примеряла…

— Оставь свои соображения при себе!

Софи замолчала. Ей было гораздо труднее сносить приказы от Розамунд, чем от Араминты, наверное, потому, что когда-то они находились в равном положении, сидели за одной партой и имели одну и ту же гувернантку.